Глава 17
Смерть И.В. Сталина и его последующее развенчание стали психологическим потрясением для советского общества. XX съезд КПСС (февраль 1956 г.) привел к образованию первых трещин в монолите «морального и политического единства советского общества» и положил начало медленному разложению советской политической системы.
Советское руководство оказалось лицом к лицу с целым рядом серьезных проблем. Необходимо было внести коррективы в репрессивную систему МВД—МГБ, реформировать ГУЛАГ, потерявший к началу 1950-х гг. свое экономическое значение и превратившийся в серьезный дестабилизирующий политический фактор (свидетельство тому — бунты и восстания в лагерях в 1953 г.). Неотложных мер требовала катастрофическая ситуация в аграрном секторе. Серьезные проблемы для власти создавали западные области Белоруссии и Украины, а также Латвия, Литва и Эстония, где политика советизации по-прежнему встречала пусть слабое, но сопротивление. Наконец, внешняя политика нуждалась в выработке новых подходов по отношению как к союзникам, так и к противникам СССР.
Единовластие вождя сменилось так называемым «коллективным руководством» — вынужденным компромиссом между соратниками Сталина. Реальная власть сосредоточилась в руках «тройки» — Л.П. Берии, Г.М. Маленкова и Н.С. Хрущева. Первым борьбу за единоличную власть начал Берия, выдвинувший ц марте—июне 1953 г. ряд инициатив: реформировать систему МВД—МГБ (ограничение применения принудительного труда, пересмотр сфабрикованных дел, отмена пыток при проведении следствия, амнистия и пр.); изменить принципы национальной политики (отказ от насильственной русификации, выдвижение национальных кадров). В аппарате Совета министров СССР (сфера Маленкова) в это время шла разработка нового аграрного курса. Хрущев занял поначалу выжидательную позицию. В июле 1953 г. Берия пал в подковерной борьбе за власть. Лидерство перехватил Маленков, выступивший с осторожной критикой «культа личности», затем инициатива перешла к Хрущеву, который с 1957 г. стал единолично определять политический курс.
Со смертью Сталина ореол непогрешимости партийного руководства исчез, а призывы развивать критику, часто звучавшие в выступлениях лидеров, воспринимались некоторыми буквально. Критическая волна легко докатилась до Центрального комитета. Единственным выходом для бывших соратников Сталина оставалось осуждение его «преступлений». Но психологически решиться на этот шаг им было крайне трудно.
И все же стихийная десталинизация набирала обороты. Для того чтобы поставить этот процесс под контроль, надо было его возглавить. Это и сделал Хрущев, выступив в феврале 1956 г. на XX съезде КПСС с «секретным» докладом «О культе личности и его последствиях». Затем, для того чтобы четко определить границы дозволенного в антисталинской (и, может быть, шире — антипартийной) критике, ЦК КПСС принял постановление «О культе личности и преодолении его последствий» (30 июня 1956 г.). В отличие от хрущевского доклада постановление было опубликовано и содержало не столько разоблачение сталинских преступлений, сколько объяснение, почему нарушения законности оказались возможными при социализме. Ошибки прошлого списывались лично на Сталина, его ближайшее окружение, а партия в целом выводилась из-под критики.
В 1957 г. в стране прошла волна арестов, направленных на ликвидацию зарождающихся диссидентских групп. В Ленинграде были арестованы группа Р. Пименова и «Союз коммунистов», в Москве — «Союз революционного ленинизма» и группа аспиранта исторического факультета МГУ Л. Краснопевцева. Организационно разрозненные, они были объединены общими идеями, считали, что сталинизм исказил природу социалистического строя, и видели выход в возрождении революционного коммунистического идеала.
На советских руководителей повлияли события в Польше и Венгрии, толчок которым дали начавшиеся реформы в СССР и критика деятельности Сталина. Если Польше удалось достигнуть компромисса с Москвой, то в Венгрии попытка избавиться от советского диктата была подавлена вооруженным путем. Кровавые события в этой стране стали грозным предупреждением для советских реформаторов из ЦК об опасности избранного пути, который логически вел к подрыву основ существующей власти и общественного строя.
Протесты против советского вторжения в Венгрию в советском обществе носили единичный характер. Их нетрудно было подавить, в отличие от усилившегося после XX съезда брожения в среде интеллигенции. Оно проявлялось прежде всего в литературных дискуссиях и не могло не беспокоить власти. На встрече руководителей партии и правительства с участниками Третьего пленума правления Союза советских писателей в мае 1957 г. Н.С. Хрущев обрушился на интеллигенцию, «потерявшую почву под ногами»: «Некоторые товарищи односторонне, неправильно поняли существо партийной критики культа личности Сталина. 'Они попытались истолковать эту критику как огульное отрицание положительной роли И.В. Сталина в жизни нашей партии и страны и встали на ложный путь предвзятого выискивания только теневых сторон и ошибок в истории борьбы нашего народа за победу социализма, игнорируя всемирно-исторические успехи Советской страны в строительстве социализма»1. В печати началась кампания против очернительства советской действительности.
Сохранившаяся в основных своих чертах с начала 1930-х гг. советская мобилизационная система не могла существовать без определенных идеологических усилий, без общей «сверхцели». Такой «сверхцелью» в начале 1960-х гг. Хрущев провозгласил задачу построения коммунизма. В октябре 1961 г. на XXII съезде КПСС принимается новая партийная программа, обещавшая создание в СССР коммунистического общества через 20 лет.
Хрущев сконцентрировал в своих руках огромную партийную и государственную власть (лидер партии, он занял также пост Председателя Совета министров СССР), политический курс во многом зависел от его личных пристрастий. Утопические оценки достижений социализма, не всегда продуманное реформаторство вели к неустойчивости политического курса. В октябре 1964 г. на пленуме ЦК КПСС Хрущев был обвинен в «волюнтаризме и субъективизме», снят со всех постов и отправлен на пенсию. Это решение поддержало руководство КГБ и армии. Номенклатурные верхи не хотели больше терпеть административные экспромты Первого секретаря ЦК КПСС, которые сопровождались кадровой чехардой. От Хрущева отвернулся и народ, которому была непонятна и чужда его неустанная борьба за «светлое будущее» на фоне ухудшения реальной жизни.