Начало независимой политики РСФСР
12 июня 1990 г. I съезд народных депутатов РСФСР принял «Декларацию о государственном суверенитете» республики, где провозглашалось верховенство ее законов над союзными.
Возникла уникальная в истории СССР ситуация: впервые в РСФСР появилась не объединенная с союзной власть. В июле-августе 1991 г. примеру России последовали и другие республики. Декларации о суверенитете были приняты Украиной, Белоруссией, Туркменией, Арменией, Таджикистаном.
Содержанием политики российских лидеров стала борьба за овладение находящимися на территории республики материальными, финансовыми и прочими ресурсами. По форме это была война (выражение Б. Ельцина) против союзных властных структур и проводимой ими политики. Тактика «встречного пожара», при которой любая, даже разумная инициатива Центра «побивалась» более широкомасштабными декларациями, носила откровенно конфронтационный характер, вела к дестабилизации во всех сферах.
С июля 1990 г. началась борьба за перевод в российскую собственность предприятий союзного подчинения, находящихся на территории РСФСР. В республике была принята серия законов, направленных на решительный переход к рынку — союзное правительство предполагало это сделать постепенно. Острый характер приобрела борьба за влияние на российские автономии: горбачевским обещаниям расширить их полномочия «российский лидер» противопоставил предложение взять столько суверенитета, сколько те смогут «проглотить». Это привело к тому, что во второй половине 1990 г. «парад суверенитетов» перекинулся и на российскую территорию. Решения, кардинально отличавшиеся от горбачевских, выдвигались и применительно к проекту нового Союзного договора: вместо постепенной трансформации бюрократического государства «сверху» предлагалось фактически его разрушить и строить новую страну «снизу». Притом допускалась возможность установления как федеративных отношений, так и конфедеративных связей между будущими участниками Союза. Переход к новой стратегии был осуществлен во второй половине 1990 — начале 1991 г. Усилению противостояния способствовало и учреждение в России поста президента. Им в июне 1991 г. стал Б. Ельцин.
Конфронтация между республиканскими и союзными властями сводила на нет практически все усилия по проведению единой общегосударственной политики. Это стало очевидным для всех к весне 1991 г., что привело к активизации работы над проектом нового Союзного договора.
Трудности перехода к рынку
Начало конфронтации между российскими и союзными структурами пришлось на тот период, когда в среде советской хозяйственно-управленческой элиты при значительном влиянии научного экономического сообщества сложилось представление о той системе мер, которую необходимо осуществить для перехода к рыночным отношениям. Намерение проводить решительные, хотя и очевидно болезненные преобразования, было существенно простимулировано нарастающим экономическим хаосом в СССР.
В середине 1990 г. в окружении Рыжкова были разработаны два варианта перехода к рынку. Первый план — «Основные направления» — связывали с именем академика Л. Абалкина, отвечавшего в ранге вице-премьера союзного правительства за подготовку экономической реформы. Авторство второго варианта плана — «500 дней» — связывали с именами С. Шаталина и Г. Явлинского. Последний длительное время работал в «абалкинской» комиссии, поэтому неслучайно специалисты отмечали совпадение базовых положений обеих программ. Они включали: приватизацию государственной собственности, поддержку малого и среднего предпринимательства и создание конкурентной среды, восстановление товарно-денежного баланса, плавную реформу ценообразования, индексацию денежных доходов и социальную защиту лиц, оказавшихся за чертой бедности, реорганизацию службы трудоустройства в связи с неизбежным появлением безработицы. Отличия программ касались двух моментов. Программа «500 дней» предполагала проведение реформы при заключении лишь экономического союза между республиками, отодвигая на дальний план заключение политического договора. Основными субъектами государственного регулирования считались «суверенные государства», предполагалось верховенство их законодательств. Уловив общие настроения нетерпения и отражая их, путь к рынку авторы намечали пройти за 500 дней — сторонники абалкинского подхода рассчитывали, что на это уйдет 6-8 лет. Характерно, что в газете «Демократическая Россия» программа была опубликована под заголовком «Россия ждать не может». Именно заключавшаяся в плане «500 дней» «философия действия» предопределила то, что он был взят на вооружение руководством РСФСР в качестве российской программы экономических реформ. Различия между союзной программой и «500 днями» стали трактоваться как непреодолимые. Пропаганда российского плана была сдобрена изрядной дозой популизма: помимо революционных темпов, переход к рынку обещали осуществить без ущерба населению.
Осложнение общественно-политической ситуации
«Парад суверенитетов», экономический хаос, межнациональные конфликты привели к значительному осложнению общественно-политической ситуации. Положение усугублялось развернувшимся политическим размежеванием: с весны 1990 г. началось возникновение партий откровенно антисоциалистического характера.
Трудный период своей истории переживала КПСС. В июне 1990 г. была создана Российская коммунистическая партия, часто занимавшая критические позиции в отношении руководства КПСС. Кризис партии в полной мере проявился и на ставшем последним XXVIII съезде КПСС (июль 1990 г.). Многие делегаты выразили неудовлетворенность работой высшего партийного руководства и ближайшего окружения генсека. Съезд заменил Программу партии программным документом «К гуманному демократическому социализму», содержавшем достаточно общие декларации. Коренное изменение претерпели и организационные основы деятельности КПСС. Съезд закрепил «право отдельных коммунистов и групп выражать свои взгляды в платформах», т.е. возродил фракционность. Кроме этого, Съезд установил фактически неограниченную «самостоятельность компартий союзных республик»: вместо единой централизованной организации КПСС становилась «союзом» республиканских компартий, что наносило удар по государственному единству СССР.
Осенью 1990 г. в обществе все чаще стали раздаваться призывы наведения порядка «железной рукой». Обвинения в стремлении силового захвата власти звучали как со стороны приверженцев радикально-либеральных взглядов, так и из стана приверженцев «социалистического выбора». Некоторые изменения в политике Горбачева произошли после 7 ноября 1990 г., когда на него было совершено покушение. Вскоре после этого Горбачев представил союзному парламенту проект укрепления президентской власти и получил поддержку, а в декабре была произведена реорганизация исполнительно-распорядительных органов власти.
Огромное влияние на эскалацию противостояния между российскими и союзными властями оказали трагические события в Литве и Латвии, участниками которых стало как гражданское население этих республик, так и подразделения армии и МВД. В итоге в Вильнюсе в ночь с 12 на 13 января 1991 г. пролилась кровь. Противостоящие стороны, как и многие советские граждане, по-разному определяли приведшие к этому причины. Российское руководство болезненно реагировало на произошедшее, опасаясь повторения «вильнюсского сценария» в других аналогичных ситуациях. 19 февраля 1991 г. в телевыступлении Б. Ельцин потребовал отставки президента СССР, а 9 марта призывал своих сторонников «объявить войну руководству страны».
На весну — лето 1991 г. приходится кризис горбачевского лидерства. Его политическая опора еще никогда ранее не была столь зыбкой. Не только в российских структурах, но в КПСС, в союзном парламенте и правительстве в различной форме, но все чаще и жестче звучала критика в адрес президента-генсека. Основные мотивы — неясность позиции по многим ключевым проблемам экономики и политики, нерешительность, бездействие. Острый кризис власти был главной причиной деградации экономики и социальной сферы, являлся основным препятствием преодоления накопившихся политических противоречий.
Вопрос о сохранении Союза ССР
Весной и летом 1991 г. на первый план вышла проблема разграничения полномочий между Центром и союзными республиками, получившая название «подготовки нового союзного договора». Первые дискуссии о содержании документа прошли в августе 1990 г., однако до весны 1991 г. работа над ним шла вяло. Для того чтобы укрепить свои позиции на переговорах с республиканскими лидерами, союзное руководство инициировало проведение референдума о будущем СССР. Такой референдум состоялся 17 марта 1991 г. На вопрос «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности» положительный ответ дали 76% лиц, участвовавших в голосовании. Референдум, однако, не проводился в трех прибалтийских республиках, а также в Армении, Молдавии и Грузии.
Итоги референдума дали возможность Горбачеву активизировать подготовку нового Союзного договора. 23 апреля 1991 г. начался «новоогаревский процесс» (по названию места проведения) — обсуждение проекта Союзного договора в узком кругу республиканских лидеров при участии союзного руководства во главе с М. Горбачевым. Первый этап переговоров продолжался ровно три месяца— до 23 июля 1991 г. — и завершился созданием документа под названием «Договор о Союзе Суверенных Государств». Под текстом были готовы поставить свои подписи руководители лишь восьми республик. Участники итоговой встречи пришли к выводу о целесообразности подписать договор в сентябре-октябре на Съезде народных депутатов СССР с приглашением всех полномочных делегаций. Однако далее в этот график были внесены существенные изменения.
29-30 июля 1991 г. в Ново-Огарево прошли закрытые встречи Горбачева с Ельциным и Назарбаевым, в ходе которых было принято решение начать подписание договора не в сентябре—октябре, а 20 августа, когда союзные парламентарии находились на каникулах. Это было связано с тем, что итоговый текст проекта вызывал резкие возражения как в Верховном Совете СССР, так и в союзном Совмине. Однако ни одно из представленных ими замечаний «новоогаревцами» учтено не было. Специально рассматривавшие текст документа эскперты-правоведы пришли к выводу, что формально «признав федерацию, договор на деле создает даже не конфедерацию, а просто клуб государств. Он прямым путем ведет к уничтожению СССР, в нем заложены все основы для завтрашних валют, армий, таможен и др.» Перенеся дату подписания Горбачев, рассчитывал поставить союзные властные структуры перед свершившимся фактом.
Ни тогда, ни позже, союзный президент не признавал, что разработанный еще до 19 августа 1991 г. в Ново-Огарево договор означал прекращение существования СССР как единого государства. Горбачев трактовал проект договора как начало возрождения Союза, решающий шаг на пути преодоления политического, экономического кризиса. Однако анализ позиций основных участников переговоров — прежде всего России и Украины — уже в то время не давал оснований для подобного оптимизма.
Внешняя политика
Колоссальные изменения, произошедшие в 1989-1990 гг. в мире и в особенности на европейском континенте, в 1990- 1991 гг. были закреплены в серии важных документов. В ноябре 1990 г. в Париже в рамках Совещания по безопасности и сотрудничества в Европе состоялась встреча делегаций 34 стран. По ее итогам была принята «Парижская хартия для новой Европы». В документе говорилось об окончании «эры конфронтации и раскола» европейского континента, декларировалось намерение отрыть «новую эру демократии, мира и единства». Подписавшие «Хартию» страны выразили готовность взаимодействовать не только по проблемам безопасности, но развивать широкое всестороннее сотрудничество на основе единых ценностей.
Там же в Париже 19 ноября 1990 г. лидеры 22 государств, входивших в Организацию Варшавского Договора и НАТО, подписали Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Переговоры по этой проблематике продолжались более 30 лет, но лишь в 1990 г. стороны смогли достичь согласия. Договор предусматривал значительное сокращение вооружений от Атлантики до Урала. Оставшихся сил должно было быть достаточно для решения оборонительных задач, но при этом возможности для ведения наступательных операций резко сокращались. Устанавливались коллективные предельные уровни для стран НАТО и ОВД. Так, по танкам они не должны были превышать 20 тыс. единиц (на момент подписания страны НАТО располагали 30 тыс., а ОВД — 60 тыс.), т.е. сокращение вновь имело асимметричный характер. Договор был призван стать основой новой системы безопасности. В принятой по его итогам 19 ноября 1990 г. «Совместной декларации двадцати двух государств» констатировалось, что подписавшие ее страны «больше не являются противниками, будут строить новые отношения партнерства и протягивают друг другу руку дружбы».
31 июля 1991 г. в Москве был подписан важный советско-американский Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2). Согласно договору, количество межконтинентальных баллистических ракет у каждого государства сокращалось на 30-40% с тем, чтобы добиться равного предельного уровня у обеих сторон. Он не должен был превышать 1600 носителей и 6000 зарядов. Сокращение учитывало различия в структуре ядерных вооружений СССР и США. Подписание договора стало возможным благодаря решению вопроса о проведении инспекций на местах, против чего долгое время возражал СССР. Договор явился прорывом в деле сокращения атомных арсеналов двух крупнейших ядерных держав.
В 1990-1991 гг. Советский Союз утрачивал свои позиции в странах Центральной и Восточной Европы, лидеры которых активно переориентировались на Запад. Этому способствовали и некоторые ошибочные шаги советского руководства, в числе которых был переход в 1990 г. в расчетах со странами СЭВ на мировые цены. Угасало и сотрудничество бывших соцстран в рамках ОВД, что привело к упразднению этой организации в марте 1991 г. С весны 1991 г. СССР пытался строить новые отношения на двусторонней основе. В проекты договоров СССР включал пункт, согласно которому ни одна из сторон не могла вступать в союзы, направленные против другой стороны договора, а также размещать на своей территории иностранные войска. Однако никто из бывших советских союзников не изъявил готовности пойти на подобное ограничение своего суверенитета в будущем. Устные же договоренности с американской и европейскими сторонами о нерасширении НАТО не были подкреплены документально.
Ухудшение экономического положения и политические трудности в СССР конца 1990-1991 гг. осложняли возможности проведения эффективной внешней политики. Негативное влияние оказывал и подрыв единства страны в результате суверенизаторских устремлений ряда союзных республик. Весной 1991 г. в США постепенно вызревает идея «подмены Центра», имея в виду перенос центра тяжести в сотрудничестве с союзных преимущественно на республиканские структуры. В июле 1991 г. на встрече «большой семерки» и М. Горбачева в Лондоне советскому лидеру было отказано в предоставлении масштабной экономической помощи, о которой он просил. В тех конкретных условиях это серьезно подрывало позиции союзных властных структур. А после политического кризиса 19-21 августа 1991 г. сторонники дезинтеграции СССР на Западе практически не скрывали своих взглядов.
Развитие культуры в период «перестройки»
Основные процессы в развитии культуры «перестроечного» периода связаны с раскрепощением общественного сознания, преодолением его одномерности, формированием более объективной картины окружающего человека мира.
Одной из главных черт культуры тех лет стала ее публицистичность, постановка крупных общественно значимых тем, широкое и заинтересованное внимание к обсуждаемым вопросам. В 1987 г. в «толстых» журналах была напечатана серия материалов о настоящем, прошлом и будущем России. Только в «Новом мире» появились статьи И. Клямкина «Какая улица ведет к храму?», В. Селюнина и Г. Ханина «Лукавая цифра», Н. Шмелева «Авансы и долги». Эти и другие материалы вызвали большой интерес новизной привлеченных фактов и своим разоблачительным пафосом. В статьях ставился глобальный вопрос о содержании пройденного страной в XX в. пути и правильности избранной в 1917 г. модели развития.
Утоляя накопившийся за многие годы информационный голод, средства массовой информации печатали огромное количество материалов на самые острые современные темы, сюжеты из прошлого, о том, чем и как жили люди в других государствах. Тиражи газет и журналов стремительно шли вверх: в 1989 г. тираж «Аргументов и фактов» «взлетел» до 30 млн экземпляров (это было даже зафиксировано в Книге рекордов Гиннеса), «Труда» — до 20 млн, а «Правды» — до 10 млн. Значительно изменился стиль работы телевидения. Здесь был быстро освоен ранее практически неиспользуемый жанр — «прямой эфир». Большими симпатиями зрителей пользовались передачи «Взгляд», «До и после полуночи», «Пятое колесо». Ведущие этих передач преобрели необычайную популярность, многие из них становились и фигурами российской политики. Возможности создания независимых СМИ стали больше после выхода в 1990 г. «Закона о печати».
Никогда ранее не был столь значительным интерес к истории. Страна переживала настоящий «исторический бум». В 1987-1991 гг. газеты и журналы были полны «круглыми столами» на исторические темы, «размышлениями» историков и публицистов. Упрощение доступа к архивным фондам привело к появлению в печати массы сенсационных документов, которые становились достоянием самой широкой публики. Принципиально важным было снятие покрова тайны над многими страницами истории КПСС. Было возобновлено издание журнала «Известия ЦК КПСС», знакомившего с партийными решениями, которые прежде не предавались гласности. Здесь, например, был впервые в СССР опубликован закрытый доклад Н. Хрущева на XX съезде КПСС, касавшийся культа личности И. Сталина. Политические преобразования в СССР сделали возможным реабилитировать не только тех, кто был предан забвению, но и тех, кто еще недавно подвергался беспощадной разносной критике во всех учебниках по истории КПСС. В историю были «возвращены» Н. Бухарин, А. Рыков, Л. Троцкий, Л. Каменев, Ф. Раскольников, В. Антонов-Овсеенко и многие другие.
Восстановлению исторической памяти способствовала и публикация работ русских философов-немарксистов, а также литераторов и писателей 1920-1940-х годов, чьи имена были под запретом. Среди них — Н. Бердяев, В. Соловьев, Г. Федотов, П. Сорокин, В. Розанов, И. Ильин. В 1990 г. был переиздан сборник «Из глубины», написанный русскими философами в 1918 г., а в 1991 г. были опубликованы не менее знаменитые «Вехи», явившиеся в свое время «предостережением русских философов судьбе России и интеллигенции». Массовыми тиражами издавались «Реквием» А. Ахматовой, «Котлован» и «Чевенгур» А. Платонова, «Мы» Е. Замятина. Потрясение вызывали публикации А. Солженицына («Архипелаг ГУЛАГ») и В. Шаламова («Колымские рассказы»).
Бурные перемены происходили в сфере кино. В 1986 г. знаковой стала демонстрация фильма Т. Абуладзе «Покаяние». Картина свидетельствовала о готовности кинематографического сообщества к глубокому переосмыслению важнейших событий отечественной истории. С «полок» были возвращены более ста ранее «отложенных» фильмов. Публика смогла познакомиться с работами А. Тарковского, А. Германа, А. Михалкова-Кончаловского, других режиссеров. Увлечение публицистической документалистикой в 1985-1991 гг. коснулось и кино. Классикой тех лет стали полудокументальные фильмы С. Говорухина «Так жить нельзя» и Ю. Подниекса «Легко ли быть молодым». Кино в числе первых среди других видов искусства столкнулось с таким новым явлением, как коммерциализация, значительно влиявшей на содержание художественного творчества.
Новый образ во второй половине 1980-х годов стремился обрести и театр. Характерным явлением стало широкое развитие студийного движения. Интерес публики привлекли театральные эксперименты С. Кургиняна (Театр-студия «На досках»), М. Розовского (Театр-студия «У Никитских ворот»), В. Беляковича (Театр-студия на Юго-Западе). Свойственные времени черты публицистичности нашли яркое отражение и в театре. Среди наиболее популярных в те годы — постановки М. Захарова в театре Ленинского комсомола (пьесы М. Шатрова «Диктатура совести», «Синие кони на красной траве», «Дальше, дальше, дальше» по-новому выводившие на сцену ленинскую проблематику). В первые перестроечные годы из подполья вышла музыкальная рок-культура. Концерты отечественных и зарубежных рок-групп собирали целые стадионы зрителей.
Б. Васильев и Е. Максимова. Сцена из балета «Дон-Кихот»
Однако далеко не все происходившие в культурной сфере процессы были однозначно позитивными. «Освобожденные» от прямого партийного диктата средства массовой информации очень быстро оказались втянутыми в острые политические баталии, порой доходя до разнузданного и малоприглядного шельмования своих оппонентов, что негативно влияло на общественную атмосферу. Провозглашенная «деидеологизация», избавление от коммунистического догматизма, на деле оборачивались ускоренным утверждением другой, буржуазно-либеральной идеологии. Отказ от конфронтации и сближение с Западом часто выливались в некритическое к нему отношение, увлечение его далеко не бесспорными «достижениями». Это особенно пагубно сказалось в сфере культуры, искусства и общественных наук. С экранов кинотеатров, телевидения, с театральных подмостков демонстрировались преимущественно невысокого художественного качества ленты и постановки, основным содержанием которых были пропаганда культа насилия, порнография, не ограниченная моралью страсть к наживе. Тем самым наносились весьма ощутимые удары по эстетическим и нравственным ценностям российского общества, что особенно пагубно влияло на формирование сознания молодого поколения.