Литература в тисках идеологии
Революция 1917 г. ознаменовала собой важный рубеж в развитии отечественного искусства. Выдвинув лозунг «Искусство народу», советское руководство далеко не сразу смогло в полном объеме приступить к его реализации из-за начавшейся Гражданской войны. Непросто складывались отношения власти и интеллигенции, которая фактически раскололась на тех, кто поддержал Октябрь и тех, кто оказался в оппозиции к нему (и не только в идейном, нравственном или эстетическом плане, но и вполне конкретно участвуя в борьбе за свержение «власти узурпаторов»). Стремясь привлечь культурные кадры к сотрудничеству, ЦК РКП(б) 18 ноября 1918 г. обратился за поддержкой к деятелям литературы и искусства.
Но многие из тех, к кому был обращен призыв, остались глухи к нему, позже немалая их часть, не в силах принять революцию, закончила свои дни в эмиграции, среди них — писатели И. Бунин (ставший в 1933 г. лауреатом Нобелевской премии в области литературы), И. Шмелев, Б. Зайцев, А. Ремизов, Д. Мережковский, З. Гиппиус, певец Ф. Шаляпин, композитор С. Рахманинов, актер и режиссер М. Чехов и др. (До начала Великой Отечественной войны из эмиграции в СССР вернулись писатель А. Куприн, поэт М. Цветаева, композитор С. Прокофьев и другие деятели культуры.) Некоторые, оставшиеся в России, попали под каток большевистских репрессий (например, поэт Н. Гумилев, расстрелянный в 1921 г.) или же не смогли выжить в трудные годы Гражданской войны (от голода и болезней умерли А. Блок, В. Розанов). Все это вело к определенному упрощению и затуханию художественной жизни в стране.
В этих условиях новой революционной власти, как отмечают некоторые современные авторы, пришлось взять на себя миссию лидерства и приняться за восстановление пострадавшего в годы революции и Гражданской войны культурного наследия. Шаги государства в этом направление давали свои положительные результаты, что обещало поддержку низов и постепенный переход на сторону Советской власти широких слоев интеллигенции, вдохновляемой идеей служения народу.
В начале 1918 г. Советское правительство одобрило план монументальной пропаганды, по которому мыслилось создание по всей республике памятников выдающимся деятелям освободительного движения, ученым, деятелям искусства. Открытие каждого памятника напоминало собой театральную постановку или митинг, в котором принимали участие не только массы, но и видные партийные деятели. Массовые театральные действия вообще становятся лицом той эпохи. Первый подобный праздник в честь освобожденного труда, сопровождавшийся грандиозным театральным действом, состоялся 1 мая 1920 г. на ступенях Фондовой биржи в Петрограде. Стремясь не допустить варварского разрушения культурных ценностей темными массами и вывоза их за границу бегущими от революции представителями свергнутых классов, большевики национализировали частные коллекции произведений искусства. На базе национализированных дворцов создавались музеи. К концу Гражданской войны удалось создать единую библиотечную систему, в основе которой также находились национализированные книжные собрания, прежде хранившиеся в помещичьих усадьбах, монастырях, особняках буржуазии.
Рабочие рубят церковную утварь на металлолом. Харьков. 1930 г.
Нэп, с его относительной либерализацией режима, способствовал некоторым переменам и в политике по отношению к искусству. Партийное вмешательство в эти годы продолжалось, но оно стало не таким грубым, как в период Гражданской войны. Кроме того соперничество в партийном руководстве различных идеологий способствовало определенному плюрализму художественного творчества.
Особенно активно шло развитие литературы, традиционно игравшей в России важнейшую роль. В 1920-е годы появилось множество талантливых произведений, очень важных для понимания сути революционной эпохи. К числу таких произведений смело можно отнести роман Д. Фурманова «Чапаев», в котором сделана попытка нарисовать портрет народного героя революции. Проблема т.н. «революционного гуманизма» поднимается на страницах романа А. Фадеева «Разгром». В нем командир Левинсон принимает решение умертвить тяжело больного бойца, которого нельзя перенести и который может стать причиной гибели всего отряда, преследуемого противником. Вопрос формулируется так: «Что важнее — жизнь одного или многих?» Героико-революционную тему активно разрабатывали писатели и поэты: К. Тренев («Любовь Яровая»), Вс. Иванов («Бронепоезд 14-69»), Б. Лавренев (Разлом»), Н. Асеев («Свердловская буря»).
Развитие литературы и в годы Гражданской войны, и в годы нэпа наиболее ярко демонстрирует неоднородность тех художественных течений, которые оказались вызваны к жизни революцией. Так, продолжалось развитие различных авангардистских направлений, прежде всего футуризма, многие из представителей которого встретили Красный Октябрь с восторгом и большими надеждами. В литературе футуристами практиковались эксперименты со всей структурой речи — они были призваны отобразить динамику машинного производства, его молниеносные ритмы, приходящие на смену ритмам жизни человека аграрного общества. Свой литературный способ футуристы называли «заумью». Она, по их замыслу, должна была выявить некие глубинные, смысловые пласты обыденной речи, создав на ее месте речь новую, соответствующую новым социальным и техногенным реалиям. Наиболее ярким представителем футуристов являлся примыкавший к ним некоторое время В. Маяковский, чье творчество, впрочем, нельзя отождествлять только с футуризмом, скорее, сам футуризм вошел в него составным элементом.
Владимир Владимирович Маяковский (1893—1930) — поэт, ставший одним из ярчайших символов советской эпохи. Сталин наградил его эпитетом «лучший и талантливейший», что надолго утвердило культ Маяковского в отечественной поэзии.
Маяковский родился в семье лесничего. Еще в юности связал свою судьбу с революционно-социалистическим движением. Свои первые поэтические опыты он начал в 1909 г. Ранние стихи Маяковского («Из улицы в улицу», «А вы могли бы?», «Я», «Послушайте!» и др.) не столько пафосны, сколько лиричны. Однако уже в них присутствует его знаменитая рубленая рифма, стремление к динамике.
Октябрьскую революцию Маяковский одобряет без колебаний. Его поэзия становится строго агитационной, сам Маяковский с гордостью характеризовал себя как «агитатора, горлана-главаря». Маяковский небезосновательно пытался стать вождем революционной культуры, создав собственную организацию — Левый фронт искусств (ЛЕФ) — потом бросил ее. Сказались все отрицательные черты манерничанья и эпатажности футуристов. Маяковского ни в коем случае нельзя считать придворным поэтом, хотя несомненно его достаточно лояльное отношение к властям. В конце жизни они держали его на некотором расстоянии, причем в поведении власть предержащих прослеживались элементы опалы. Так, Маяковскому не дали визу во Францию, а официальная пресса замолчала его выставку, посвященную 15-летию творческой деятельности. Трагическая смерть Маяковского до сих пор вызывает различные оценки исследователей. Мощной силой убеждения насыщены его стихотворения «Приказ по армии искусств», «Левый марш», пьеса «Мистерия-буфф», поэма «150 000 000». Поэмы «Хорошо» и «Ленин» стали настоящей летописью революционной России и др.
Сопоставимый по мощи, но менее известный современному читателю, пласт идейно-художественного наследия оставило религиозно мистическое крыло примкнувшей к революции интеллигенции, в частности упомянутое выше «Скифы». Своеобразным манифестом «скифства» стали произведения Александра Блока — стихотворение «Скифы» и поэма «Двенадцать», а также его статья «Интеллигенция и революция». В статье «Интеллигенция и революция» Блок определяет задачу текущего момента следующим образом: «Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым...» В «Скифах» Блок обличает буржуазный Запад, считая, что он враждебен русской истории и культуре.
Он предрекает варварское нашествие в Европу и гибель ее утонченной цивилизации. В поэме «Двенадцать» Блок символически ставит впереди революционного отряда большевиков, состоящего из двенадцати человек (указание на двенадцать апостолов), Иисуса Христа:
Так идут державным шагом...
Нежной поступью надвъюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди Иисус Христос.
По сути, этими строками Блок отождествлял большевизм и «истинное» (в его понимании) христианство, противопоставляя их христианству «церковному». Более того, Блок решительно рвет с традиционными, православными русскими образами, призывая: «Пальнем-ка пулей в Святую Русь — в кондовую, в избяную, в толстозадую!» В этом, равно как и в апологии «мирового пожара», явно проявляется влияние нигилистического начала. В статье «Крушение гуманизма» Блок одобряет принижение личностного начала и торжество массы. Он вообще отрицает необходимость цивилизовать социальные низы, они дороги для него именно тем, что сохраняют свою «примитивную», «варварскую» грубость.
Александр Александрович Блок (1880—1921) — выдающийся русский поэт-лирик. Его становление, как личности, произошло в кругу потомственной русской интеллигенции. В конце 90-х годов XIX в. Блок начал всерьез увлекаться поэзией, писать стихи. Огромное влияние на него оказала декадентско-символистская поэзия. Но, несмотря на это, в творчестве Блока всегда были сильны темы народности и патриотизма. Для поэта был характерен интерес к политике, выражавшийся в симпатии к левым силам. После Февраля Блок ориентировался на эсеров и меньшевиков, потом он отдал свои симпатии большевикам, которых рассматривал как движущую силу мистического народного бунта, аналогичную бунту Разина и Пугачева, цивилизации — восточной, азиатской.
Демонтаж памятника Александру II в Московском Кремле. 1919 г.
«Новая» религиозность весьма сильно проявилась в творчестве еще одного великого «скифа» — Сергея Есенина. Он откликнулся на революцию целой серией стихотворений, в которых чувствуется сильное влияние христианского мистического символизма, зачастую парадоксальным образом сочетающегося с отрицанием самого христианства («Отчарь», «Иорданская голубица», «Пришествие», «Инония», «Небесный барабанщик» и др.). Особенно выделяется стихотворение «Инония». В нем Есенин доходит до откровенного богохульства, однако завершается оно прямой апелляцией к христианству:
Слава в вышних Богу
И на земле мир!..
Радуйся, Сионе,
Проливай свой свет!
Новый в небосклоне
Вызрел Назарет.
В отличии от Блока, Есенин находился ближе к народной стихии, будучи выходцем из крестьянской семьи. Он — певец крестьянского мира, оказавшегося, в результате революции, на полпути от традиционного общества к обществу современному. Отсюда некоторая противоречивость, желание оставить христианство как веру, но максимально освободить его от положений и традиций официальной Церкви. В творческой и личной судьбе Есенина отразилась историческая судьба великорусского села, вздыбленного революцией.
Сергей Александрович Есенин (1895—1925) — родился в селе Константиново Рязанской губернии. Еще в детстве и юности он увлекался библейской мифологией и народным фольклором, что нашло свое проявление в его поэтическом творчестве («Песни о Евпатии Коловрате», «Марфе Посаднице», «Усе» и т. д.).
В политическом отношении поэту были наиболее близки идеи «бесклассового», «мужицкого социализма». Первое время поэт ориентировался на эсеров и лишь после стал сторонником большевиков. Октябрь Есенин принял восторженно, усматривая в нем социальное освобождение крестьянства и возникновение новой духовности. Однако в период «военного коммунизма» его надежды начинают угасать. Есенин остро переживает трагическую судьбу русской деревни. В есенинскую лирику проникает пессимизм («Я последний поэт деревни...», «Мир таинственный, мир мой древний...»). Он пытается уйти в «чистое искусство» и в этих целях примыкает к литературному движению имажинистов, считавших, что целью поэтического творчества является образ как таковой. В 1921 г. Есенин разрывает с имажинистами, но увлечение формализмом не прошло даром и укрепило в нем склонность к декадентству и богемной жизни. Отражением этого стал знаменитый цикл стихотворений «Москва кабацкая».
Тем не менее Есенин остался верен Советской власти, предельно ярко и талантливо выразив свои симпатии к ней в таких поздних произведениях, как «Ленин» и «Песнь о великом походе».
Его не устраивали многие нигилистические и антикрестьянские мотивы в деятельности большевиков, презрение многих из них к русским национальным традициям. Завуалированная критика таких большевиков содержится в поэме «Страна негодяев», где поэт создал образ комиссара Чекистова (Лейбмана), «гражданина из Веймара», приехавшего в Россию «укрощать дураков и зверей». По мысли Чекистова «нет бездарней и лицемерней, чем ваш русский равнинный мужик!» В этом образе многие современные критики узнают фигуру Л. Троцкого.
Есенин умер в 1925 г. при довольно странных обстоятельствах. По официальной версии, которой большинство исследователей придерживается и сейчас, он покончил жизнь самоубийством. Однако на сей счет имеются сомнения. В частности, нужно обратить внимание на то, что Русская Православная Церковь разрешила похоронить Есенина по православному обряду, т. е. косвенно заявила о своем неверии в его добровольный уход из мира. Вспоминают также, что Есенин имел серьезных недоброжелателей из системы карательных органов. Так, он находился в очень противоречивых отношениях с высокопоставленным чекистом Я. Блюмкиным, бывшим одним из самых доверенных лиц Троцкого.
Мистическо-религиозное влияние отчетливо прослеживается в творчестве «скифского» поэта Николая Клюева (1887—1937), где оно носит наиболее четко выраженный «архаический» характер. Клюев сакрализирует все российское пространство, отождествляя его с раем — прямо или символически. Он апеллирует к старообрядчеству, которое рассматривается им в качестве гаранта сохранения русской самобытности. Саму Октябрьскую революцию Клюев считал возвращением к идеалам дониконовской Руси:
Есть в Ленине керженский дух,
Игуменский окрик в декретах.
Как будто истоки разрух
Он ищет в Поморских ответах.
Исходя из того, что большевики возвращают Русь к «истинному благочестию», Клюев какое-то время считал оправданными крайности «военного коммунизма»: «Убийца красный святей потира!»
Революционно-мистические мотивы Клюева ярче всего проявились в сборнике «Медный кит» (1919), куда вошли стихотворения «Красная песня», «Из подвалов, из темных углов», «Глубоким в народе...» Религиозность Клюева далека от официального православия. Его влекли мотивы, навеянные старообрядчеством. Наряду со старообрядческими мотивами, в творчестве и в жизни Клюева заметно влияние различных сект (например, хлыстов), а также оккультных учений.
Увлечение оккультизмом вообще было присуще весьма значительному числу деятелей раннесоветской культуры. Все эти увлечения остались в послереволюционной литературе в наследство от литературы «Серебряного века», акцентирующей внимание на различных оккультно-мистических моментах и находящейся под сильным влиянием масонства. Деятельность различных оккультных кругов не утихала и после революции, хотя само масонство было, по большей части, вытеснено в эмиграцию. Тем не менее вплоть до 1937 г., в стране активно действовали кружки «мартинистов», «тамплиеров», «розенкрейцеров» и прочих оккультистов, претендующих на то, чтобы их считали преемниками разных средневековых мистических учений.
Но, конечно, в творчестве Клюева важнее всего не оккультные мотивы, а его связь с крестьянской, религиозной духовностью. Эта связь и вызывала раздражение многих высокопоставленных партийцев. Печальную роль в судьбе Клюева сыграл Троцкий, обрушившийся в 1922 г. на поэта как на одного из выразителей чаяний кулачества. В дальнейшем поэт вынужден был влачить жалкое существование, голодая и нуждаясь — его стихотворения упорно не хотели печатать. В 1937 г. жизнь Клюева трагически обрывается — поэта приговорили к расстрелу по обвинению в антисоветской националистической деятельности.
Весьма близко к литераторам «скифского» направления стоит поэт Максимилиан Волошин (1877—1932), давший собственную мистическую интерпретацию Октября и его последствий. На первом этапе своей творческой деятельности он выступал как анархист и оккультный мистик, увлекающийся учениями гностиков, алхимиков, теософов и т. д. Но события революции заставляют его повернуться лицом к России и народу. Осмыслив революцию, Волошин признал ее закономерной и необходимой для России. Она, по мнению поэта, ниспослана свыше как испытание, призванное создать «новый род», обновить нацию, закалив ее в огне потрясений и Гражданской войны. Волошин вещает, как бы от имени Бога:
В едином горне за единый раз
Жгут пласт угля, чтоб выплавить алмаз.
А из тебя сожженный мой народ,
Я ныне новый выплавляю род!
Руководители Советской России, новая власть, на которую литераторы-«скифы» возлагали столь большие надежды, не взяли на вооружение их религиозно-мистические доктрины, оставшись верными своим представлениям о марксизме. Сторонники марксистской идеологии понимали, что религиозность и мистицизм «попутчиков» может привести к появлению альтернативной модели социализма.
В этом плане крайне показательно выступление Н. Бухарина на первом съезде советских писателей в 1934 г. В нем он дал резкие политические характеристики Есенину и Блоку. Признавая Есенина певцом социализма, «любимец партии» в то же время отмечал: «Но что это за социализм? Это социализм или рай, ибо рай в мужицком творчестве так и представлялся, где нет податей за пашню, где избы новые, кипарисовые, тесом крытые, где дряхлое время, бродя по лугам, сзывает к мировому столу все племена и народы и обносит их, подавая каждому золотой ковш с сыченой брагой. Этот социализм прямо враждебен пролетарскому социализму».
Стоит добавить, что прежде, в 1920-е годы, оценка Бухарина и ему подобных критиков была в отношении Есенина и других «непролетарских» литераторов еще резче. В своей статье с очень точным и характерным названием «Злые заметки», напечатанной в январе 1927 г. не где-нибудь, а в центральном партийном органе газете «Правда» Бухарин писал: «Идейно Есенин представляет самые отрицательные черты русской деревни и так называемого “национального характера”: мордобой, внутреннюю величайшую недисциплинированность, обожествление самых отсталых форм общественной жизни вообще». Бухарин вводил особый термин — «есенинщина», понимая под ней «опоэтизирование гуляющих “истинно русских” “ухарей”». «Это есть стержень есенинщины, а не “советские устремления”, которые оказались совсем не по плечу Есенину, всеми своими эмоциональными корнями сосавшему совсем другие соки из окружающей жизни», — настаивал тогда еще главный партийный идеолог. В свойственной Бухарину легкой публицистической манере, он громит «есенинщину» и в завершении статьи требует: «По есенщине нужно дать хорошенький залп». Жертвой травли и прямых гонений становятся и другие самобытные русские поэты и писатели.
Однако в 1930-е годы ситуация резко меняется. Партийное руководство, исходя из потребности создания сильной, индустриальной державы, начинает апеллировать к традиционным, национальным ценностям. В немалой степени тому способствовала позиция И. Сталина, в 1929 г. заявившего, что социализм означает не ликвидацию наций и национальных культур, а, наоборот, их расцвет. Нигилистическое направление в литературе подвергается жесткой критике. Так, в 1936 г. ЦК ВКП(б) принял специальное постановление о пьесе Демьяна Бедного «Богатыри», поставленной на сцене Камерного театра. В пьесе русские былинные богатыри изображались в жандармской форме и были показаны как палачи своего народа. В постановлении пьеса подверглась суровому разносу за очернение прошлого. Это постановление можно считать поворотным для судеб русской культуры, оно надолго покончило с проявлениями нигилизма.
Во второй половине 1930-х годов наступает расцвет исторической романистики, призванной реабилитировать прошлое страны. Одним из ее наиболее ярких шедевров стал роман А. Толстого «Петр I», в котором деятельность русского царя была показана как прогрессивная. Настоящей проповедью патриотизма является трилогия В. Яна «Нашествие монголов», повествующая о борьбе с ордынскими завоевателями. Необходимо также назвать романы: В. Костылева «Кузьма Минин», С. Бородина «Дмитрий Донской», В. Соловьева «Фельдмаршал Кутузов».
Молодой М. Шолохов (слева) с друзьями. 1925 г.
В 1930-х годах появилась серия самых настоящих шедевров действительно реалистической литературы. Именно тогда Алексей Максимович Горький завершает свою литературную эпопею «Жизнь Клима Самгина». В центре этого произведения стоит не герой «социалистического реализма» или «революционного гуманизма», а мятущийся русский интеллигент, который не находит себя в общественно-политической жизни предреволюционной России.
Метания и поиск русского человека, попавшего в водоворот революции и кровавой междоусобицы, блестяще показал и М. Шолохов в эпохальном романе «Тихий Дон» (публикация разных частей происходила с 1928 по 1940 г.). Сюжет развертывается вокруг главного героя — казака Григория Мелехова. Его душа, сознание разрываются между враждующими лагерями красных и белых. В образе Мелехова писатель отобразил судьбы миллионов россиян, для которых выбор политической и гражданской позиции был далеко не прост.
Само утверждение Советской власти на Дону Шолохов показал как чрезвычайно сложный и неоднозначный процесс. Он акцентирует внимание на трагедийности Гражданской войны, на чрезвычайной сложности утверждения новых отношений. Осознание этой сложности и делает его творчество в высшей степени реалистическим.
В 1930-е годы в жанре «социалистического реализма» были написаны многие литературные произведения, пытавшиеся отобразить героику строительства нового общества. Таковыми были романы В. Катаева «Время, вперед!», М. Шагинян «Гидроцентраль», Л. Леонова «Соть». Образцом советской революционной героики стала книга Н. Островского «Как закалялась сталь», описывающая триумф воли человека, живущего идеей. Герой повести Павка Корчагин, превращаясь в парализованного, слепого инвалида, практически умирает, но его дух продолжает жить и творить.
Вместе с тем, период 1930-х годов не следует идеализировать. Нельзя забывать о том, что массовые репрессии тех лет унесли жизни многих писателей и поэтов. В числе репрессированных оказались П. Васильев, С. Клычков, П. Орешин, В. Наседкин, И. Бабель, О. Мандельштам, Б. Пильняк (Вогау), Д. Хармс (Ювачев) и другие.
Михаил Александрович Шолохов (1905—1984) — великий русский советский писатель, родился в простой крестьянской семье в донской станице Вешенская. В двенадцать лет он принял участие в Гражданской войне. Лишь в 1923 г. ему представляется возможность продолжить образование и заниматься творчеством.
В 30-е годы Шолохов занял твердую гражданскую позицию. Он выступил против злоупотреблений, творимых в ходе коллективизации. В 1933 г. писатель направил Сталину три письма, в которых описал тяжелое положение родного края. Ознакомившись с письмами Шолохова, Сталин распорядился выслать в Вешенский район 120 тыс. пудов ржи, а в Верхне-Донской район 40 тыс. пудов. Таким образом, Шолохов своей отважной акцией, грозившей опалой, спас многие человеческие жизни. Критикой зарвавшихся социальных «экспериментаторов» Шолохов нажил себе множество врагов во властных структурах. В 1938 г. руководство органов госбезопасности Ростовской области подготовило операцию по физическому устранению писателя, которая, однако, была сорвана усилиями рядовых чекистов.
Суровые реалии коллективизации были описаны Шолоховым в его романе «Поднятая целина» (первая книга романа вышла в 1932 г., последняя — в 1960). Здесь показаны многие крайности указанного процесса, но самое главное — дано реалистическое описание леворадикальной психологии. Чрезвычайно ярким вышел типаж «непримиримого революционера» Макара Нагульнова. Шолохов не пытается закрасить неприятные для него, как для коммуниста, тяжелые последствия «головокружения от успехов». В романе описывается массовый поворот крестьян от Советской власти, который удалось преодолеть только после публикации геростратовски известной статьи Сталина.
Были многочисленные попытки опорочить Шолохова в плагиате. К числу его обвинителей примыкал А. Солженицын. Но тщательный (в том числе и компьютерный) анализ текста «Тихого Дона» опроверг подобные измышления. Окончательно все точки над «і» были поставлены, когда удалось найти затерявшуюся в ходе Великой Отечественной войны рукопись первой и второй книг романа. Она не оставляет сомнений в авторстве Шолохова.
Столь же тернист был путь деятелей других, помимо литературы, видов искусства. Тем не менее, несмотря на сильный административный зажим, 1920-е годы все же ознаменовались творческим поиском деятелей культуры. На новые высоты выходит отечественный кинематограф. В течение многих десятилетий мировой кинокритикой лучшим фильмом считался шедевр советской кинематографии — «Броненосец “Потемкин”» (режиссер С. Эйзенштейн), вышедший на экраны в 1925 г. Огромной популярностью пользовались фильмы A. Довженко («Арсенал» и «Земля») и В. Пудовкина («Мать» и «Конец Санкт-Петербурга»).
В области симфонической музыки весомо прозвучали замечательные шедевры: Шестая симфония Н. Мясковского и Первая симфония Д. Шостаковича. Широчайшую известность завоевал балет Р. Глиера. Появляются первые советские оперы и оперетты И. Дунаевского, Н. Стрельникова и др. Развивается новое театральное искусство, основанное на максимально тесной связи между сценой и зрителем. Создаются новые театры: Театр Революции (ныне Театр им. Маяковского), театр им. МГСПС (ныне Театр им. Моссовета), Театр Вахтангова.
Уверенно шло вперед архитектурное искусство. В 1925 г. была создана первая типовая секция жилого дома, положившая начало массовому многоэтажному жилищному строительству в Москве. Начинается широкомасштабная застройка многих районов в крупных советских городах. Выдающимися произведениями архитектуры того периода стали Мавзолей B. Ленина, созданный архитектором А. Щусевым, многие станции московского метрополитена, павильоны Всесоюзной сельскохозяйственной выставки и др.
В начале 1930-х годов происходит усиление классических традиций, что в немалой степени было обусловлено эстетическими взглядами И. Сталина, ориентирующегося на «традиционный» реализм. Руководитель советского государства отрицательно относился к различным авангардистским поискам. В области театрального искусства он поддерживал «консервативную» линию Московского Художественного академического театра (МХАТ), отдающего предпочтение отечественной классике.
Сталин также активно защищал классическое наследие в области музыкального искусства. Однажды он спросил молодого композитора И. Дзержинского о его отношении к классике. Услышав отрицательную оценку классического наследия, советский лидер сказал: «Вот что, товарищ Дзержинский, рекомендую вам закупить все партитуры композиторов-классиков, спать на них, одеваться ими и учиться у них».
Начинает возрождаться русская музыкальная и песенная культура. В 1930-е годы отечественная песня обретает светлый и задушевный настрой, что отличает ее от «агитационной», по преимуществу, музыки предшествующего периода. Здесь особо нужно выделить песни на стихи поэтов В. Лебедева-Кумача («Песня о родине», «Марш веселых ребят») и М. Исаковского («Провожанье», «Кто его знает»). Талантливейшим мастером в области песни, киномузыки и оперетты стал композитор И. Дунаевский. В полной мере раскрылся талант выдающихся русских певцов: И. Козловского, С. Лемешева, В. Козина. В канун войны появляются произведения кантатно-ораториального жанра, посвященные патриотическим, историко-героическим темам («Александр Невский» С. Прокофьева, «На поле Куликовом» Ю. Шапорина). Олицетворением нарождавшейся советской эстрады становится Л. Утесов.
Настоящий расцвет в 1930-е годы переживает советский кинематограф. С начала 30-х годов в стране проходит массовая кинофикация с упором на звуковое кино. Уже в 1930 г. были открыты первые звуковые кинотеатры в Москве и Ленинграде. В 1933 г. звуковые киноустановки составляли 2% от общего числа, а в 1938 г. — больше половины.
Высшее руководство страны и лично Сталин уделяли кино огромное внимание, считая массовое киноискусство великолепным средством формирования советского образа жизни. Партийный лидер регулярно просматривал все новинки кинематографа и высказывал свое к ним отношение авторам, которым не редко приходилось частично переделывать работу, исходя из сталинских замечаний. Как свидетельствуют в своих воспоминаниях выдающиеся советские режиссеры (А. Довженко и др.), Сталин проявлял неплохую осведомленность в профессиональной стороне дела.
Реалии социалистического строительства, промышленной модернизации и «преодоления буржуазного сознания» нашли свое отражение в фильмах «Член правительства» (реж. И. Хейфиц и А. Зархи), «Встречный» (Ф. Эрмлер и С. Юткевич), «Великий гражданин» (Ф. Эрмлер), «Иван» (А. Довженко). Советской молодежи были посвящены фильмы режиссера
С. Герасимова «Семеро смелых», «Комсомольск» и «Учитель». Важным событием культурной жизни становится выход на экраны фильма «Чапаев» (реж. Г. и С. Васильевы, исполнитель главной роли — Б. Бабочкин), который был снят по упомянутой выше книге Фурманова. Нужно признать, что этот фильм точно попал в цель, оказался полностью созвучен романтике и героике своей эпохи. Премьера фильма состоялась 5 ноября 1934 г. в ленинградском кинотеатре «Титан», а уже через несколько дней по всей стране можно было увидеть колонны людей с транспарантами «Мы идем смотреть Чапаева!» Посмотрев фильм братьев Васильевых, М. Горький воскликнул: «Это чертовски талантливо! Да, это шедевр! Да, эта картина будет жить как великая и вечно живая народная эпопея!» Патриарх советского искусства не ошибся — несколько поколений советских мальчишек воспитывалось на примере героев фильма, самозабвенно играя во дворах «в Чапая».
Ярким событием стало появление на экранах страны историко-героических лент: «Петр Первый» (реж. А. Петров, исполнитель главной роли — Н. Симонов), «Александр Невский» (реж. С. Эйзенштейн, исполнитель главной роли — Н. Черкасов), «Минин и Пожарский», «Суворов» и др.
На огромную высоту в своем развитии поднялся жанр советской комедии. Всенародной любовью пользовались шедевры киноискусства: фильмы режиссера И. Пырьева «Богатая невеста», «Трактористы» и режиссера Г. Александрова «Веселые ребята», «Волга-Волга», «Цирк». Именно в эти годы взошла звезда многих выдающихся советских киноактеров, таких как Л. Орлова, В. Серова, М. Жаров, Б. Андреев, Н. Черкасов, Б. Бабочкин, И. Ильинский, С. Столяров, М. Ладынина, Н. Крючков, Ф. Раневская, А. Кторов, Е. Самойлов, Л. Целиковская и др.
Любовь Петровна Орлова (1902—1975) родилась в Звенигороде, в дворянской семье, ее мать — дальняя родственница Льва Толстого. Музыкальное образование получила в Московской консерватории (1919—1922). В 1922—1925 гг. продолжила обучение на отделении хореографии Московского театрального техникума. С 1926 по 1933 г. работала в музыкальном театре им. А. Немировича-Данченко. Ее дебют в кино состоялся в 1926 г., постоянно начала сниматься с 1933 г. Именно ее красота и талант сделали популярными комедии режиссера Г. Александрова (за которого она вышла замуж в 1934 г.). Орлова отдавала предпочтение жанру музыкальной комедии: В фильмах «Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга», «Весна» и др. была показана новая жизнь, когда даже для «маленького человека» из народа открывалась возможность добиться признания и счастья. Орлова стала первой настоящей звездой советского кино, символом своего времени, эталоном советской женщины, на протяжении нескольких десятилетий оставалась любимицей миллионов зрителей. Также Орлова снималась в нескольких историко-биографических фильмах: «Мусоргский», «Композитор Глинка». Запоминалась ее роль в фильме «Встреча на Эльбе», в котором рассказывалось о начальном периоде холодной войны. В 1941 г. ей была присуждена первая Сталинская премия, в 1950 г. — вторая. После смерти Сталина у Орловой и Александрова начинаются нелегкие времена. Не имея возможности сниматься в кино столь же часто, как прежде, Орлова в 1955 г. возвращается на сцену — начинает играть в Театре им. Моссовета. В 1974 г. снялась в своем последнем фильме «Скворец и лира», но он был не допущен к показу.
Дальнейшее развитие получила живопись. Показательно, что в 1930-е годы в творческий процесс, после долгого перерыва, активно включается М. Нестеров, не участвовавший в выставках 20-х годов. Он создает галерею реалистических портретов целого ряда представителей советской интеллигенции, среди которых особенно выделяется портрет академика И. Павлова. Творческой зрелости достигает художник Б. Иогансон, заблиставший шедеврами: «Допрос коммуниста» и «На старом уральском заводе». Нельзя не упомянуть о картинах Ю. Пименова «Новая Москва» и С. Герасимова «Колхозный праздник».
1930-е годы стали временем монументализма в архитектуре. В 1935 г. было принято совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О генеральном плане реконструкции Москвы». Согласно ему началась интенсивная реконструкция московских улиц, в ходе которой впервые использовалось поточноскоростное строительство и возводились первые дома из крупных блоков. В указанный период возникают величественные, «имперские» шедевры советской архитектуры: Крымский мост через Москву-реку (архитектор А. Власов, инженер Б. Константинов), Центральный парк культуры и отдыха (архитектор А. Власов), Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. Последний шедевр, проект которого был создан усилиями большого коллектива архитекторов, представлял собой грандиозный комплекс, состоявший из 230 объектов и занимавший территорию в 136 га. 15 мая 1935 г. была сдана в эксплуатацию первая очередь Московского метрополитена (13 станций).
В то же время нельзя не заметить, что реконструкция зачастую сопровождалась варварским и нигилистическим отношением к памятникам родной культуры. Так, был взорван Храм Христа Спасителя, разрушены более 400 памятников культуры в историческом центре Москвы. Уничтожение Церквей и памятников культуры осуществлялось во многих городах СССР.
Подводя итог развития отечественного искусства в 1917—1941 гг., можно сказать, что культурная жизнь советской страны в первые десятилетия после Октябрьской революции представляла собой крайне сложный, говоря языком современной науки, нелинейный процесс, который нельзя свести к какой-либо одной морально-этической или идейно-политической оценке. В любом случае очевидно — несмотря на сложнейшие исторические обстоятельства, крайности революции и Гражданской войны, социальное экспериментаторство и произвол властей, отечественная культура не прекращала своего живого, творческого развития.