Россия в системе международных отношений после русско-японской войны
Внешняя политика России после русско-японской войны была направлена на создание условий, благоприятствующих проведению внутренних преобразований и подъему экономики. Она предусматривала укрепление союза с Францией, поддержание добрососедских отношений с Германией и Австро-Венгрией, а также урегулирование спорных вопросов с Англией и Японией, касающихся размежевания сфер влияния на Востоке.
Согласно русско-японской конвенции 17(30) июля 1907 г. Япония закрепляла свое политическое и экономическое господство в Корее и Южной Маньчжурии, а Россия — в Северной Маньчжурии и Внешней Монголии. Русско-японские соглашения 1910, 1912 и 1916 гг. утвердили «формальный союз» обеих держав в деле защиты их интересов в Маньчжурии от посягательства третьих стран. Одновременно утверждалось политическое преобладание России в Восточном (Китайском) Туркестане, Внешней Монголии и Северной Маньчжурии, а Урянхайский край (Тува) в 1914 г. был присоединен к России.
Заинтересованность в улучшении отношений с Россией проявила Англия, стремившаяся воспрепятствовать росту германской гегемонии в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, а также привлечь Россию к участию в Антанте. В русско-английском соглашении 18 (31) августа 1907 г. говорилось о разделе территории Персии на русскую и британскую сферы влияния, в Афганистане признавался приоритет внешнеполитических интересов Англии, стороны заявляли об уважении суверенитета Китая над Тибетом. Николай II был против придания соглашению с Англией антигерманской направленности. Однако в 1908 г. Россию посетил британский король Эдуард VII, его переговоры с Николаем II в Ревеле знаменовали собой интеграцию России в Антанту, хотя никаких письменных соглашений на этот счет не существовало. Английское правительство, со своей стороны, ограничилось устным обещанием поддержать требование России об открытии черноморских проливов для русских судов. После русско-японской войны Франция вновь подтвердила верность союзническим отношениям с Россией. Это привело к оформлению явочным порядком «Тройственного согласия» (России, Франции и Англии), хотя Николай II и А. Извольский — министр иностранных дел в 1906—1910 гг. — особо подчеркивали желание России сохранить нейтралитет в случае войны Англии с Германией.
Россия выступила одним из инициаторов созыва в 1907 г. второй Гаагской мирной конференции, в которой участвовали 44 государства. Конференция приняла 13 конвенций: «О мирном решении международных столкновений», «Об открытии военных действий», «О законах и обычаях сухопутной войны», «О правах и обязанностях нейтральных держав в случае войны» и др. Гаагские конвенции ставили целью гуманизацию войны и создание механизма предотвращения военных конфликтов.
Важным дипломатическим успехом России стало кардинальное улучшение отношений с Италией. Во время свидания императора Николая II с итальянским королем Виктором Эммануилом III в Раккониджи в октябре 1909 г. был подписан договор, по которому Италия соглашалась поддерживать статус-кво на Балканах и высказывалась в поддержку требований России об открытии черноморских проливов для русских военных судов в обмен на благожелательный нейтралитет России в случае захвата Италией Триполитании, находившейся под властью Турции. Стороны договорились вести совместную дипломатическую борьбу против Австро-Венгрии, стремившейся после аннексии Боснии и Герцеговины к новым территориальным захватам на Балканах. Договор в Раккониджи фактически исключал Италию из состава Тройственного союза и превращал ее в будущую союзницу Антанты.
Обострение отношений с австро-германским блоком
Резкое ухудшение русско-австрийских отношений произошло после решения Австро-Венгрии в 1908 г. провести аннексию Боснии и Герцеговины, оккупированных австрийскими войсками по решению Берлинского конгресса 1878 г. А. Извольский предлагал в качестве ответной меры совместное политическое и даже военное выступление России и Англии на Балканах. Но военный, морской и другие министры кабинета Столыпина выступили против втягивания России в войну. Сам премьер резко высказался против «авантюр» и заявил, что внутреннее положение России и революционная опасность не позволяют ей проводить никакой иной военной политики, «кроме строго оборонительной». Царская дипломатия была поставлена перед необходимостью искать только компромиссные решения возникающих конфликтов.
На переговорах Извольского с министром иностранных дел Австро-Венгрии Эренталем австрийская сторона пошла на уступки. Она согласилась поддержать требование России на международной конференции об открытии проливов для всех судов России и других прибрежных государств, вывести войска из Ново-Базарского санджака и отказаться от аннексии этой области, признать полную независимость Болгарии. Затем Извольский начал переговоры в Париже о начале международной конференции. В это время после младотурецкой революции в Турции пришло к власти проанглийское правительство, и Англия отказалась от поддержки русских требований по проливам. Не дожидаясь открытия конференции, император Франц-Иосиф в сентябре 1908 г. опубликовал рескрипт о присоединении Боснии и Герцеговины к австрийской монархии. Против действий Австро-Венгрии выступили Сербия, Россия и Турция; но последняя вскоре удовлетворилась денежной компенсацией и выводом австрийских войск из Ново-Базарского санджака. Германия поддержала действия австрийцев и в марте 1909 г. выдвинула ультимативное требование к России признать аннексию Боснии и Герцеговины. Русская дипломатия была вынуждена согласиться. Русская печать назвала эти события «дипломатической Цусимой».
Неудача в Боснийском кризисе предрешила отставку Извольского, зарекомендовавшего себя как «врага Германии» и не сумевшего правильно оценить расстановку сил в Европе. В июле 1909 г. его товарищем был назначен зять Столыпина С. Сазонов, он сменил Извольского на посту министра в сентябре 1910 г.
Следствием Боснийского кризиса стало опасное осложнение отношений с Германией, которое весьма тревожило Николая II. В октябре 1910 г. состоялись переговоры Николая II с Вильгельмом II в Потсдаме, на которых были достигнуты важные договоренности; они могли стать крупным успехом русской дипломатии. Оба императора обязались не поддерживать действий третьих держав, направленных против интересов друг друга. Германия должна была отмежеваться от агрессивной политики Австро-Венгрии на Балканах, а Россия — от антигерманской политики Англии.
Частичная нормализация русско-германских отношений была враждебно встречена в либеральных кругах. П. Милюков в Думе осуждал правительство за отказ от наступательного характера военного союза с державами Антанты. В действительности франко-русский союз с самого начала являлся оборонительным, а союзнические отношения России с Англией не оформлялись ни международно-правовыми актами, ни двусторонними соглашениями. Франция сочла потсдамскую встречу императоров не противоречащей франко-русскому союзу. Но английская дипломатия приложила немало усилий для того, чтобы дезавуировать ее итоги (угроза отказа в предоставлении займов и др.). От имени русского правительства Сазонов отклонил предложения Германии о соглашении по общеполитическим вопросам. В 1911 г. он заключил в Потсдаме русско-германское соглашение по частному вопросу — о железнодорожном строительстве на Ближнем Востоке: Россия согласилась со строительством Германией ветки Багдадской железной дороги до Персии и обязалась получить концессию на соединение этой ветки с Тегераном. Однако главные противоречия между Россией и Германией на Ближнем Востоке остались. Новые переговоры двух императоров состоялись в Балтийском порте в июне 1912 г., но стороны ограничились благожелательными заявлениями. Тогда же была подписана русско-французская морская конвенция, а через месяц после встречи русского и германского императоров Петербург посетил французский премьер-министр Р. Пуанкаре. Его визит превратился в демонстрацию дружбы между двумя странами. Еще раньше, в начале 1912 г., в России побывала английская парламентская делегация.
Крупной дипломатической акцией на Балканах стала попытка русского посла в Константинополе Н. Чарыкова, имевшего поручение Столыпина и Сазонова образовать в 1909—1912 гг. грандиозный всебалканский союз под эгидой России с участием Турции, Болгарии, Сербии, Румынии, Греции и Черногории для ослабления позиций Австро-Венгрии. Однако последняя совместно с Германией смогла привлечь Турцию на свою сторону. В 1912 г. при непосредственном участии России был оформлен Балканский союз в составе Сербии, Болгарии, Греции и Черногории, направленный против Турции, а также Австро-Венгрии. Быстрый разгром Турции странами Балканского союза в Первой Балканской войне 1912—1913 гг. вызвал подъем патриотических настроений в России. В Петербурге прошли демонстрации под лозунгом «Крест на святую Софию». В ответ на военные приготовления Австро-Венгрии, направленные против Балканского союза, большинство высших сановников России в конце 1912 г. высказывало решимость вступить в политическое противоборство с Австро-Венгрией и даже Германией, отвергая прежний столыпинский лозунг «Мир во что бы то ни стало». Только осторожная позиция премьер-министра В. Коковцова и С. Сазонова, поддержанных царем, предотвратила вступление России в большую войну. В феврале 1913 г. Николай II проигнорировал призывы председателя IV Думы Родзянко начать войну против Турции. Затем Россия потребовала от стран Балканского союза начать мирные переговоры. Вторая Балканская война, вспыхнувшая в июне 1913 г. между вчерашними союзниками, стала полной неожиданностью для России, которая активно участвовала в примирении сторон и выработке мирных условий. Однако Болгария, потерпев поражение в этой войне, вскоре присоединилась к австро-германскому блоку.
Русско-германские отношения продолжали ухудшаться. Последняя встреча русского и германского монархов состоялась в мае 1913 г. в Берлине. Царь обещал кайзеру, что Россия откажется от притязаний на черноморские проливы, если Германия воспрепятствует захватнической политике Австро-Венгрии на Балканах. Вильгельм II уклонился от ответа на русские предложения. Несмотря на дружеский тон прошедших бесед, кайзер более не верил в мирное разрешение накопившихся противоречий. Принимая в Берлине русского премьера В. Коковцова в ноябре 1913 г., Вильгельм сказал ему о «неизбежной» войне, которая случится независимо от того, «кто начнет ее». Таким образом, Германия дала понять России, что готова начать войну.
Ареной столкновения русских и германских интересов в 1913 г. стала Турция. Министр иностранных дел С. Сазонов не оставлял попыток присоединить Турцию к Балканскому союзу и одновременно добивался от турецкого правительства предоставления автономии армянам. Германия, опасаясь, что армянская автономия укрепит позиции России в регионе, предлагала турецким властям выслать армян из восточной Анатолии и заселить эти территории тюркскими племенами для создания «стального барьера против России». Сазонов настоял лишь на том, чтобы действия турецких властей в областях, населенных армянами, контролировались инспекторами, назначаемыми по согласованию с великими державами. Такое соглашение было подписано в январе 1914 г. Успехи Германии были значительнее. В январе 1913 г. в Турции произошел государственный переворот, приведший к власти прогерманское правительство. Осенью 1913 г. Германия направила в Турцию большую группу офицеров и генералов, которые получили важнейшие командные посты в турецкой армии. Главой миссии был генерал Л. фон Сандерс, назначенный командующим турецкими войсками в Константинополе. Общественное мнение России восприняло это событие как превращение Турции в «протекторат Германии» и фактическое установление германского контроля над проливами. После протеста, направленного Сазоновым в Берлин в виде ноты, германское правительство формально отозвало Сандерса с его поста. Глава германской миссии был переведен на более высокую должность главного инспектора турецкой армии в звании маршала, но более 70 немецких офицеров и генералов остались командирами дивизий и полков, расположенных в т. ч. в зоне проливов и в Стамбуле, а также заняли ключевые посты в военном министерстве и генеральном штабе Турции.
Германская гегемония в Турции и оголтелая антирусская пропаганда в немецких газетах изменили взгляд царя на отношения с Германией. Если прежде Николай II с неизменным недоверием относился к Англии, то теперь он принял решение готовиться к войне против Германии и Австро-Венгрии на стороне Антанты и отказался от дальнейших поисков компромисса. Девизом новой политики стало название громкой газетной статьи, опубликованной по инициативе военного министра Сухомлинова незадолго до начала военных событий: «Россия хочет мира, но готова к войне». Смену внешнеполитического курса поддержала придворная антигерманская партия во главе с матерью царя императрицей Марией Федоровной и многими великими князьями, объединившимися вокруг дяди царя — будущего Верховного главнокомандующего Николая Николаевича (Младшего).
В феврале 1914 г. П. Дурново — один из правых деятелей Государственного совета, противник вхождения России в Антанту — представил царю записку, в которой анализировал внешнюю политику России в Европе. Он доказывал, что даже военная победа над Германией не приведет к кардинальному улучшению международного положения России, но даст возможность кредиторам-союзникам закабалить ее. В случае же военных неудач, даже «частичных», Россию ожидают катастрофические последствия — революция, деморализация армии, распад государства: «Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению». Автор записки предлагал царю отказаться от участия в Антанте и отдать предпочтение «тесному сближению России, Германии, примиренной с нею Франции и связанной с Россией строго оборонительным союзом Японии». Замыслам Дурново не было суждено осуществиться.
В самый канун мировой войны, 7—10 июля 1914 г., Россию посетил президент Франции Р. Пуанкаре. Николай II встретил Пуанкаре в Кронштадте, президент был гостем царской семьи в Петергофе. Царь подтвердил свою верность союзническому долгу, окончательно определив сторону России в назревшем военном конфликте.
В начале XX в. России удалось сохранить свои позиции в Европе и избежать международной изоляции, реальная опасность которой существовала в годы войны с Японией. Вместе с тем, в результате настойчивых усилий англо-французской дипломатии и резкого ухудшения отношений со странами австрогерманского блока Россия постепенно втягивалась в большой европейский конфликт. Несмотря на попытки русского царя сохранить свободу дипломатического маневра, страна была вовлечена в союз с державами Антанты, что сделало практически неизбежным ее участие в назревавшей мировой войне.