§ 2. Политика правительства в области промышленности и торговли

К исходу первой половины XIX в. Россия все еще являлась патриархальной сельскохозяйственной страной. Невзирая на заметные успехи в области развития промышленности, принципиально общего социального облика эти сдвиги не изменили. «Триумф капитализма» наступил значительно позже. Но при всем при том потребности отечественной торговли и промышленности всегда находились в центре внимания власти, стремившейся поощрять развитие промышленных начинаний частных лиц.

Вскоре после восшествия на престол в 1801 г. Александра I появился манифест, где говорилось: «Кто откроет новую отрасль торговли и промыслов, изобретет новую полезную машину, заведет фабрику в новом роде или в лучшем устройстве с большим действием или меньшим расточением сил и, наконец, всяк, кто представит по этим предметам сочинение, на твердом умозрении и опыте основанное, да будет удостоверен в достойном возмездии и награде пользам изобретений его соразмеренной». От александровского манифеста можно вести отсчет патерналистской политики по отношению к промышленности, проводимой властью на всем протяжении XIX в.

Повышенный таможенный тариф, предоставление различных налоговых и прочих финансовых льгот и субсидий, поощрение деловых людей награждением чинами и дворянскими сословными правами, система казенных заказов и подрядов – все это отражало попечительный характер политики государства. В этом ряду находились разные по значению правительственные общественные акции: от введения нового сословного разряда – потомственных почетных граждан – в 1832 г., для отличия лиц «на ниве коммерции себя проявивших», до организации общеимперских смотров достижений отечественной промышленности.

В 1829 г. в Петербурге была организована Всероссийская мануфактурная выставка. Впервые в истории в столице государства состоялся показ достижений отечественной промышленности, где самые известные фирмы и капиталисты представили свои изделия. Необычность события, как и внимание к нему высочайших особ, привлекли на экспозицию многочисленную публику. Успех был полный. С этого времени подобные мероприятия стали время от времени проводиться не только в Петербурге. Всего на протяжении XIX в. в России состоялось 16 общероссийских торгово-промышленных выставок. Последняя имела место в Нижнем Новгороде в 1896 г.

Когда в 1851 г. в Лондоне открылась первая Всемирная выставка, то русский отдел привлек большое внимание и посетителей, и прессы. Высокой оценки удостаивались изделия из серебра, меха, кож, парчи, глазета, дерева. Золотое и серебряное шитье, как и русские бисерные вышивки, были признаны «несравненными перлами» мировой экспозиции. Вместе с тем оказалось, что и в области бумагопрядильного и бумаготкацкого производства русские изделия не уступают качеству ведущих индустриальных стран, что и было засвидетельствовано награждением медалями товаров различных русских фирм.

Бескомпромиссный административный контроль являлся главной отличительной чертой государственной системы первой половины XIX в. Однако та модель «самодержавного ампира», первым «архитектором» которой явился еще Петр I и которая достигла своего апогея при Николае I, не исключала возможности своей модификации. В рамках системы происходили глубинные социальные изменения. Они вызывались к жизни естественными процессами социальной трансформации, некоторые из которых стимулировались правительственными мероприятиями законодательного и административного порядка.

Наряду с крепостнической архаикой в российском праве утверждались положения и нормы, отвечавшие самым передовым разработкам мировой экономической мысли. В этом смысле особенно показательно отношение самодержавной власти к акционерному делу.

Акционерная форма организации капитала и предпринимательской деятельности утвердилась в качестве наиболее универсальной и мобильной структуры в системе частнокапиталистического хозяйства в Западной Европе и в США в первой половине XIX в. Вскоре она заняла доминирующее положение на рынке капитала по объему абсорбированных средств. В России же в этот период капиталистические рыночные отношения лишь делали свои первые шаги, но и здесь акционерная форма довольно быстро завоевывала прочные позиции.

Акционерная компания, в отличие от единоличного предприятия, позволяла аккумулировать капиталы многих лиц, что открывало большие возможности для реализации сколько-нибудь значительного экономического начинания и позволяло быстро получить прибыль. К тому же отдельные акционеры в случае банкротства компании не несли ни юридической, ни финансовой ответственности за дела фирмы в целом. Материальный же риск ограничивался лишь долей их участия. Анонимность контингента держателей ценных бумаг компании – акций и облигаций – позволяла приобретать их людям, которые или не хотели, или не могли иным путем и гласно обозначить свои коммерческие интересы. В начале XX в. акционерная форма капитала заняла доминирующее положение и в России, где к этому времени уже существовала богатая законодательно-нормативная практика.

Впервые законодательная норма, разрешавшая и регламентировавшая деятельность акционерных ассоциаций, появилась тогда, когда самих структур еще фактически не существовало. 1 января 1807 г. последовал манифест Александра I «О дарованных купечеству новых выгодах, отличиях, преимуществах и новых способах к распространению и усилению торговых предприятий».

В этом документе были сформулированы важнейшие принципы акционерного дела: признание различных видов «купеческих товариществ», обязанных действовать на основе особых договоров между «товарищами». Манифест устанавливал несколько видов ассоциаций. 1. Полное товарищество подразумевало равноправие всех участников в делах и солидарную правовую и денежную ответственность всех «товарищей» по делам компании. 2. Товарищество на вере разрешало участие в деле, помимо полных товарищей, еще и вкладчиков, которые в управлении не участвовали, но имели право на прибыль в соответствии со своей долей капитала.

Далее в манифесте Александра Павловича содержалось важное положение, заложившее основу правовому конституированию акционерных фирм. «Сверх того бывает товарищество по участкам, которое слагается из многих лиц, складывающих воедино определенные суммы, коих известное число дает складочный капитал.

Но как цель оного служит важным видом государственного хозяйства, то сего рода компания учреждается с Нашего утверждения и, по существу своему допущая участников из всех состояний, не прямо принадлежит к занятиям купечества».

Отныне коммерческие занятия переставали быть привилегией лиц купеческого сословия. Во-вторых, разрешалось учреждать компании с любым числом участников. Здесь же четко сформулирован главный принцип акционерного дела в России, сохранявший законодательную силу до самого конца монархической системы. Крупное предпринимательство, а акционерная компания такой и являлась, – дело государственной важности, и сама верховная власть дает санкцию на такое начинание. В связи с этим устав каждой акционерной компании («товарищества по участкам») утверждался царем.

Перед лицом самодержца этот нормативный акт представал после длительной процедуры согласований в различных инстанциях, выяснявших и благонадежность учредителей, и их коммерческую респектабельность. Разрешительная практика неизбежно порождала бюрократическую волокиту, на которую непрестанно сетовали предприниматели. В России сохранялся своеобразный концессионный порядок акционерного учредительства даже тогда, когда в большинстве буржуазных стран утвердилась явочная система создания акционерных компаний. За сто с лишним лет после Манифеста 1807 г. власть так и не отступила от этого исходного постулата, затруднявшего и затягивавшего процесс оформления.

При всем при том «неспешная процедура» имела и важное достоинство. Она не позволяла различным «биржевым зайцам» быстро учредить спекулятивную фирму, устроив шумную рекламную кампанию в прессе, выгодно продать акции заведомого обреченного предприятия, обобрав доверчивую публику. Хотя различные финансовые скандалы в деловой среде не являлись редкостью, однако ничего подобного тем регулярным акционерным крахам, которые испытывали финансовые рынки в США или во Франции, в России не наблюдалось.

После 1807 г. законодательная база акционерного предпринимательства расширялась, совершенствовалось. 6 декабря 1836 г. Николай I утвердил разработанное Государственным советом «Положение о товариществах по участкам или компаниях на акциях» и подписал подготовленный М. М. Сперанским указ Сенату об обнародовании и исполнении этого закона. Россия обрела универсальный свод акционерного законодательства раньше, чем большинство других, значительно более развитых капиталистических стран.

В Пруссии это случилось в 1843 г., в Англии – 1844 г., во Франции – 1856 г.

Появление этого нормативного кодекса отражало понимание правительством важной роли ассоциированных форм капитала в деле развития народного хозяйства в стране. В монаршем указе говорилось, что новый закон принимается, «дабы всем ветвям промышленности, при благословении Божием столь приметно возрастающей в империи Нашей, доставить, с одной стороны, сколь можно более свободы в ее движении и развитии, а с другой – оградить ее по возможности от последствий легкомыслия и необдуманной предприимчивости».

Компания рассматривалась как наиболее удобная форма для производственного помещения свободных частных капиталов, в том числе и некрупных, не имевших самостоятельного производственного значения. Из этого следовала забота законодателя о том, «дабы каждому раскрыт был свободный путь участвовать в выгодном помещении капитала на общих для всех единообразных правилах».

Провозглашение принципа равенства всех акционеров без различия чинов и состояний являлось новым элементом российского правотворчества, хотя в данном случае равноправие ограничивалось лишь областью товарищеского предпринимательства и сферой прерогатив сепаратного законодательства. Однако в рамках существовавшей жесткой сословно-иерархической системы сам факт признания возможности подобной нормы даже на микроуровне служил провозвестником грядущих социальных преобразований. Капитал отрицал любую традиционную субординацию, утверждая лишь иерархию денег. Консервативный монархический истеблишмент в 1836 г. сделал первую заметную уступку логике и силе «господина Купона».

«Положение» устанавливало пределы прав и обязанностей каждой акционерной компании и четко подтвердило принцип ограниченной ответственности акционеров. Высшим органом компании определялось собрание акционеров, избиравшее из своей среды правление. Важным моментом при учреждении компании явилось законодательное разрешение вносить платежи за акции с рассрочкой («по частям»). Это должно было увеличить контингент лиц, заинтересованных в приобретении таких ценных бумаг. Размер основного капитала акционерных компаний и номинал самих акций законом не ограничивались.

В общей сложности «Положение» включало несколько десятков пунктов, каждый из которых определял процедуру учреждения компании, различные стороны ее деятельности, оговаривал правовую технику прекращения дел и ликвидацию компании. Устав компании вступал в действие после опубликования «во всеобщую известность» в «Санкт-Петербургских сенатских ведомостях».

Закон 1836 г. не устанавливал определенного формуляра устава, однако под влиянием общих статей и положений закона в практике акционерного учредительства вскоре сложилась единая его форма. Типовой устав компании обычно состоял из шести разделов, включавших по десять и более параграфов. Подробная структура сохранялась вплоть до 1917 г.

Несмотря на то что уже к 30 гг. XIX в. в России имелось развитое акционерное законодательство, самих компаний учреждалось немного, и деятельность их редко выходила на общероссийский уровень. В большинстве своем акционерные компании первой половины XIX в. были заняты региональными транспортными перевозками, производством различных напитков, строительством небольших судов и т. д. Транспорт, страхование, торговля и посреднические услуги – основные сферы деятельности большинства фирм.

История акционерного учредительства в России восходит к 1755 г., когда и была учреждена первая Водолазная компания (по Финскому заливу), существовавшая до 1822 г. Всего до издания Манифеста 1807 г. в России было учреждено не более 10 компаний. В последующие двадцать лет возникло еще 15 акционерных фирм. О круге их коммерческих интересов можно судить уже по названиям: Общество театрального дела в Ревеле, Страховое общество Феодосии, Одесская страховая контора для застрахования судов и товаров, Юго-Западная судоходная компания, Мингрельское торгующее общество, Крымская винная компания, Одесская компания искусственных минеральных вод и т. д.

В 1827 г. возникла и одна из крупнейших компаний России, существовавшая вплоть до ее национализации большевиками в 1917 г. – Первое от огня страховое общество. Складочный (основной) капитал Общества был определен в 10 млн рублей, разделенных на 10 тысяч акций по 1000 руб. (ассигнациями) каждая. Блестящий финансовый успех, выражавшейся в высоких ежегодных дивидендах, доходивших иногда до 50 и более процентов, произвел огромное впечатление на состоятельную публику и оказал большое влияние на ход акционерного учредительства. Средний дивиденд за первые двадцать лет составил баснословную цифру – 45 %. Иными словами, каждый вложенный рубль возвращался к акционеру фактически через пару лет.

На самом деле крупный чистый доход начинал поступать к владельцам уже в первый год, так как учредители и первые акционеры оплатили лишь 20 % стоимости акций (200 руб. ассигнациями, или примерно 70 руб. серебром). Выплаты же по купонам производились из расчета процента от номинала – 1000 руб. Впечатляющая финансовая результативность стала следствием того, что правительство предоставило обществу двадцатилетнюю исключительную монополию на страхование имущества от пожаров в обеих столицах – Петербургской, Московской и трех прибалтийских губерниях.

Успешно действовали и некоторые другие акционерные фирмы. В 1828 г. московский генерал-губернатор сообщал министру финансов, что успехи возникшей незадолго до того Московской компании искусственных минеральных вод «не только соответствовали всем ожиданиям, но и превзошли (их) в некоторых отношениях».

Правительство старалось стимулировать приток средств частных лиц в сферу акционерного предпринимательства. Речь шла о вкладах, скапливавшихся в государственных кредитных учреждениях (до начала 60-х гг. частных кредитных учреждений в России не существовало). К концу второго десятилетия XIX в. объем таких накоплений превышал 500 млн рублей. По ним государство платило 5 % годовых, что ложилось тяжелым бременем на государственный бюджет. Министр финансов Е. Ф. Канкрин докладывал в 1829 г. Николаю I «о непомерном количестве капиталов, вносимых в банки ко вреду ценностей недвижимых имений и к неминуемому впоследствии убытку кредитных установлений». Министр считал эти капиталы «праздными». После длительных обсуждений в высших инстанциях император 1 января 1830 г. издал указ о снижении учетного банковского процента с 5 до 4 %.

Снижение дохода вкладчиков не привело к массовому оттоку «праздных» капиталов. В тот период возможности прибыльного вложения были весьма ограничены. Можно было приобрести государственные облигации, дававшие 5 % годовых. Лучшие перспективы сулили акции, средняя доходность которых в этот период колебалась в пределах 8–10 %. Однако в отличие от капитальных (государственных) бумаг, надежность которых была защищена мощью империи, вложение в акции было сопряжено с риском. Компания могла «вылететь в трубу», и вложенные средства могли безнадежно исчезнуть. Однако эти опасения меркли перед соблазном быстрого и крупного обогащения. С 1830 по 1836 г. возникли почти двадцать компаний. В 1835 г. появилась и первая отечественная железнодорожная компания – Царскосельской железной дороги – с капиталом 1 млн руб.

С 30-х гг. XIX в. началось приобщение русской аристократии – самого состоятельного слоя общества того времени – к акционерному делу. Среди учредителей и акционеров компаний появляются представители самых родовитых и именитых дворянских фамилий: князей Юсуповых, Гагариных, Кочубеев, графов Воронцовых, Строгановых, Комаровских, Мордвиновых, Блудовых, Сперанских, баронов Корфов и др. «Сливки аристократии» повседневными делами компаний не занимались, на тот случай имелись служащие и акционеры «низших сословий». Их интересовало лишь учредительская и акционерная прибыль.

Далеко не в последнюю очередь участие «сильных мира сего» вызывалось особенностями учредительской системы. Для быстрого и успешного «проведения устава» требовались влиятельные персоны. И почти во всех случаях они непременно фигурировали. Так, известный граф А. Х. Бенкендорф в 30-е гг. явился учредителем четырех акционерных обществ.

Вспоминая то время, близкий к шефу III отделения барон М. А. Корф позднее писал, что имя Бенкендорфа «стояло всегда во главе всех промышленных и спекулятивных предприятий той эпохи; он был директором всех возможных акционерных компаний и учредителем многих из них. Но все это делалось не по влечению к славе, не по одному желанию общего добра, а более от того, что все спекуляторы, все общества сами обращались преимущественного к графу для приобретения себе в нем сильного покровителя».

Участие в любом начинании всесильного графа, с одной стороны, очень ускоряло утверждения устава, а с другой – обеспечивало успех хлопотного дела по «рекрутированию» акционеров. Примечательная в этом смысле история произошла в 1835 г., при учреждении Второго страхового от огня общества, капитал которого был определен в 5 млн руб., разделенных на 20 тыс. акций по 500 руб. Вскоре после утверждения устава «непременный учредитель» граф А. Х. Бенкендорф обратился с письмом к государственному секретарю М. А. Корфу, предложив ему распределить 500 акций по 500 руб. ассигнациями среди членов Государственного совета. Среди «государственных мужей» начался настоящий ажиотаж, так как были хорошо известны успехи Первого страхового общества. Уже через неделю поступило в три раза больше заявок, чем требовалось. Пришлось устраивать специальную разверстку среди сановников, и многие не скрывали обид, жаловались, что их «обделили». Хотя учреждаемое общество получило привилегию на 12 лет заниматься страховым делом в 40 губерниях, не вошедших в привилегию Первого общества, надежды на сверхприбыль не оправдалась и дивиденд в первые 10 лет не превысил 10 %.

В этот период в России появляется не только социальная прослойка акционеров, но и зарождается биржевая игра. Ценные бумаги компаний превращаются в предмет оживленной купли-продажи, причем во многих случаях стоимость акций никак не была связана ни с родом деятельности компаний, ни с их надежностью. Все эти «финансовые страсти» неизбежно должны были завершиться биржевым крахом, который и последовал в 1836 г. Хотя общественных потрясений то событие не вызвало, но банкротство нескольких компаний чрезвычайно охладило пыл. Падение спроса и, соответственно, цен на акции вызвало опасения правительства, что пережитый кризис может «вообще подорвать дух предпринимательства».

Министр финансов Е. Ф. Канкрин писал министру внутренних дел Д. Н. Блудову в 1836 г.: «Я не могу скрыть, что сомнительные успехи некоторых компаний, у нас учрежденных, грозят отохочиванием публики вовсе от участия в оных, тем более, что немалое число людей уже разорилось от ажиотажа, почему на будущее время требуется вящая осторожность правительства, и в сем отношении лучше отказать десяти не совершенно положительным компаниям, нежели допустить одну ко вреду публики и самого дела».

В последующее годы правительство старалось руководствоваться этим принципом и очень осторожно относилось к учреждению новых уставов. Несмотря на это, процесс акционерного предпринимательства не прекратился. С 1837 по 1856 г. в России начало функционировать 69 новых акционерных фирм. Если учесть, что за это время прекратили свои действия 20 компаний, треть из числа появившихся ранее 1837 г., то общий прирост все равно оказался весьма существенным. В это время величина основного капитала одного предприятия равнялась в среднем 850 тыс. рублей, что практически исключало возникновение соответствующих предприятий не в акционерной форме.

Характерной приметой акционерного учредительства 40–50 гг. XIX в. стал тот факт, что уже не менее половины новых компаний возникает в области фабрично-заводской промышленности.

Однако коренной перелом в развитии отечественного народного хозяйства в целом и акционерного предпринимательства в особенности наступил после Крымской войны. Ослабление административных препон и раскрепощение деловой инициативы быстро принесли невиданные результаты. За три года (1857–1859) в России возникло 77 акционерных компаний. Таких темпов учредительства Россия еще не знала.