Петр I поражал своей личностью современников. Поражает он и нас, потомков. До сих пор приходится удивляться богатству и одаренности его натуры, противоречивости и в то же время цельности и ясности этого человека и правителя.
Это был двухметровый гигант со стройной фигурой, порывистыми движениями, правильными и резкими чертами лица, большими выразительными глазами и темными курчавыми волосами, не любящими парика.
Получив в детстве и юности плохое и несистематическое образование, он жадно учился всю жизнь. Учился всему, что считал полезным и нужным для него как человека и как правителя огромной и отсталой страны. Образовывая и меняя Россию, Петр постепенно менялся и сам. В конце концов он стал одним из самых образованных и умелых людей своего времени. Это был правитель, который мог лучше любого из своих подданных совершать как большую государственную работу, так и обычные повседневные бытовые дела. Более таких универсальных людей и правителей на своем троне Россия не знала.
Он со временем стал поистине первым российским энциклопедистом, который овладел многими науками и ремеслами: законотворец, полководец и флотоводец, дипломат, писатель, историк, географ и картограф, плотник, токарь. Этот список можно было бы продолжать без конца.
Петр свободно себя чувствовал в беседах с известными учеными Ньютоном и Лейбницем, с французским королем и голландскими бургомистрами, на артиллерийском стрельбище и на судостроительной верфи. Но он так же легко, со знанием дела, общался с мастеровыми и матросами, солдатами и торговцами. Ему все было интересно. Он все и всех хотел узнать, получить все новый и новый опыт. «И полководец, и герой, и мореплаватель, и плотник, он всеобъемлющей душой на троне вечный был работник», – сказал о нем А. С. Пушкин.
В этом универсализме и энциклопедичности, в огромной работоспособности он, в отличие от многих своих сподвижников, формировался как человек, который на первый план в своей жизни выносил дело, конкретный результат, конкретные достижения. Поэтому чем больше он добивался как государь, тем меньше заботился о внешних, формальных сторонах жизни: не терпел пышных церемоний, сопровождающей свиты, официальных царских нарядов. Человеку, глубоко занятому делом, творчеством, не нужны внешние знаки отличия, славословия и лесть. Всего этого Петр не терпел. Бывалый кафтан, скромная шляпа, поношенные ботфорты, порой заштопанные императрицей чулки – в таком виде привыкли видеть Петра и представители знати, и матросы, солдаты, купцы, ремесленники. Равнодушен он был к изысканной пище. Ел быстро, всегда второпях.
Ценя полезное время, Петр не выносил, когда его отвлекали от дел по пустякам. Он говорил: «Доступ до меня свободен, лишь бы не отягощали меня только бездельством и не отнимали бы времени напрасно, которого всякий час мне дорог…» Свой рабочий день он начинал в 3–4 часа утра, затем успевал присутствовать в Сенате и коллегиях, поработать в Адмиралтействе, постоять дома за токарным станком, объехать петербургские стройки, а вечером – сходить в гости и встретиться с нужными людьми.
Однако постоянное совершенствование в различных областях жизни, профессиях, свою потрясающую работоспособность он не делал самоцелью. Все это было ему нужно для одного – чтобы лучше служить России, как понимал это сам Петр.
Мы уже говорили выше о том, что царь самозабвенно был предан долгу, считал, что царствование – это врученная ему Богом работа, которую следует делать неутомимо и достаточно. Он сам был постоянным примером в этой службе Отечеству, заражал, вдохновлял и удивлял этим примером окружавших его людей. При этом он требовал от своих соратников, от всех своих подданных такой же самоотдачи, такой же страсти в служении Отечеству, которые показывал сам.
Но при этом Петр считал, что если Бог дал ему безграничную власть в стране (а он глубоко верил в Бога, хотя и равнодушно относился к церковным службам и церковникам), то именно он, царь, знает, что нужно народу и государству, а его указы содержат лишь безусловное добро и обязательны для исполнения подданными. Все же противники его воли, плохие исполнители его указов, как он говорил, – «злодеи мои и Отечества».
Человек от природы не злой и даже склонный к добрым поступкам, очень простой в быту, довольствовавшийся самыми скромными покоями, во всем, что касалось долга и служения государству, был нетерпим и жесток к людям. Здесь для него не существовало таких понятий, как человеческие слабости, личные склонности. Человеческая индивидуальность для него как бы отсутствовала. На людей, включая своих ближайших помощников, он смотрел как на орудие достижения собственных целей, как на винтики огромной государственной машины. Поэтому простой в обращении, доступный для людей разных сословий, он мгновенно превращался в абсолютного монарха, в деспота, в жестокого тирана, едва речь заходила об интересах государства, об исполнении его указов и предначертаний. Даже в своих грандиозных празднествах, в разного рода юбилеях, когда он отмечал свои личные победы (Полтавскую битву, сражения под Гангутом и Гренгамом), Петр прежде всего чествовал не столько себя, сколько свою Россию и победу своей государственной политики.
Но мы уже говорили о том, что люди не выдерживали этой требовательности, постоянного насилия, окрика. Они – и видные деятели государства, и простые люди – ощущали себя не гражданами страны, не подданными великого человека, а рабами, чья оплошность или лень немедленно вели к наказаниям, а то и к смерти. Обычные человеческие слабости приводили к злоупотреблениям, казнокрадству, взяткам, уклонению от своих обязанностей.
Не случайно к концу своей жизни Петр оказался в полном одиночестве. И даже те, кто собрался у его постели в ночь на 28 января 1725 г., уже не были ни его почитателями, ни его союзниками.