В 1705 г., находясь с войсками в Литве, Петр получил известие о том, что в низовьях Волги, в Астрахани, началось мощное восстание городских низов. Город захвачен стрельцами, горожанами, воевода убит, повстанцы всюду рассылают грамоты с просьбами о помощи.
Царь был вне себя, и его можно было понять: в то время как идет тяжелая война со шведами, а Россия борется за выход к Балтийскому морю, у него в тылу происходит бунт, грозящий разрушить все основы государства, уничтожить плоды его военных и реформаторских усилий! Царь тут же посылает депешу своему лучшему полководцу фельдмаршалу Б. П. Шереметеву и приказывает ему с конными и пешими полками двинуться на Волгу. Одновременно Петр шлет обеспокоенные письма в Москву с наказом увезти оттуда казну и оружейные арсеналы на случай наступления мятежников.
Так в ход Северной войны вмешались новые и совершенно неожиданные события, которые круто изменили всю ситуацию в стране. И сразу стало очевидно, что социальный взрыв в Астрахани был не случаен.
В России повсюду, особенно среди крестьян, посадских людей, росло недовольство. Народ не выдерживал военных тягот, налогов, рекрутских мобилизаций, многочисленных повинностей, наступления крепостнических порядков. Особенно людей оскорбляли и унижали новые требования к внешнему виду и одежде. Простой народ, особенно крестьяне и посадский люд, не хотел брить бороды и шить себе короткую одежду взамен привычной. Все чаще и чаще пассивное сопротивление (бегство, уклонение от платежей, от рекрутской повинности, отказ от брадобрития) перерастало во вспышки открытого сопротивления, неповиновение властям. Но в центре страны это сопротивление быстро подавлялось: там было много войск, рыскали воинские команды карателей, повсюду находились царские помещики, тайные соглядатаи. Другое дело на окраинах страны. Здесь жили по поговорке «До Бога высоко, до царя далеко». Действительно, до Дона, Нижнего Поволжья, Приуралья порой не доставали длинные и цепкие руки сыскных и карательных отрядов. Здесь были обширные необжитые пространства, где можно было укрыться от всевидящего «государева ока». Именно сюда сбегались люди, недовольные своей жизнью. Народ был хотя и темный, безграмотный, но решительный, отчаянный, рисковый. Зачастую на окраины ссылали противников государства и царя; среди них было немало бунтовавших в конце XVII в. стрельцов, которых посылали подальше от центра целыми полками.
Но вместе с этим вдалеке от царской власти пышным цветом расцветали местное воеводское и чиновничье самоуправство и всевластие. Все это ярко проявилось в событиях астраханского бунта.
В июне 1705 г. в городе и близлежащих слободах сложилась напряженная обстановка. Народ был доведен до отчаяния самоуправством воеводы Ржевского. Он отличался грубостью, насилием, мздоимством. Заставлял присланных сюда стрельцов работать на своих огородах, рубить для своего хозяйства дрова, заготавливать сено. К тому же он самовольно вводил разные поборы – «с дыма», с бань, за точение топоров и ножей. За отказ от уплаты били, сажали в тюрьму, надевали колодки.
Но особенно астраханцев возмущало то, что воевода использовал введение новой одежды и запрещение носить бороды без уплаты пошлин для личного обогащения. Людей хватали на улицах, обрезали им платье, брили бороду и усы, порой выдирали волосы с мясом. Хочешь жить по старине – откупайся от воеводы и воеводских людей. Зачастую стрельцы и горожане упирались, говорили: «Хотя умру, а пошлины платить не буду и бороды брить не буду».
К тому же в это время по Астрахани прошел слух, что государь умер, а в России правит другой, «подменный» царь. Потом пошел новый слух, что всех девушек будут насильно отдавать замуж за иностранцев. Тут же в городе срочно начали играть свадьбы – их число достигло ста. Все это еще больше подогревало толпу. Разгоряченные вином и ненавистью стрельцы и часть посадских людей ночью ударили в набат. Астрахань восстала.
Восставшие, разметав воеводскую охрану, вломилась в кремль. Воевода спрятался в курятнике. Стрельцы вытащили его оттуда и закололи копьями. Тут же были убиты стрелецкий полковник, воеводские и чиновные люди. Погибли сотни людей.
К восстанию примкнули тысячи астраханцев; кроме стрельцов, солдат и горожан – работные люди, крестьяне окрестных сел, бурлаки – вся беднота, «голь перекатная», как говорили в народе.
Повстанцы организовали в городе собственное управление. Всеми делами руководил круг, т. е. собрание всего города. На круге были выбраны атаман, старшины, руководители войска. Астраханцы, таким образом, воссоздали в городе тип казачьего управления. Не забыли здесь и времена Степана Разина. Ведь всего тридцать пять лет назад в Астрахани бушевала повстанческая стихия и Разин держал на кругу свои пламенные антиправительственные речи.
Все имущество богатых людей, как и разинцы, повстанцы разделили между собой.
Напрасно митрополит, выйдя к восставшим астраханцам с крестом, увещевал народ уняться и бить челом великому государю. Восстание только ширилось, к Астрахани примкнули соседние небольшие города. Повстанцы послали грамоты с просьбой о помощи к терским и донским казакам. Терские казаки поддержали их и тоже восстали, но помощи не оказали. Грамота, отправленная на Дон, попала в руки казачьей верхушки – атамана и старшины, которые были верны царю. Те отказали в помощи и информировали обо всем власти.
Не удалось астраханцам овладеть и крупными близлежащими городами, в частности Царицыном. В результате восстание сразу же оказалось изолированным, отрезанным от внешнего мира.
А к Нижнему Поволжью уже спешили войска Шереметева. Узнав об этом и испугавшись, часть астраханцев под воздействием уговоров митрополита послала ходоков к царю. Они повинились перед ним, просили о прощении. Петр в ответ отправил грамоту с увещеванием и обещал свою милость. Но карательные войска Петр не отозвал и тем проявил свою ненависть к повстанцам и коварство. Появление грамот царя в Астрахани привело к расколу в лагере восставших. Одни решили покаяться и сдаться, другие же, напротив, ожесточились, заперлись в астраханской крепости, которая тремя линиями ограждала город, и решили лучше умереть, но не поступиться только что обретенной свободой.
При подходе полков Шереметева к Астрахани повстанцы ударили по ним из пушек и организовали вылазку. Но силы были неравны. Против астраханских стрельцов и бедняков действовала новая петровская регулярная армия во главе с победителем шведов Шереметевым. После короткой бомбардировки войска прорвали первые линии укреплений и атаковали кремль. Последовал короткий и яростный штурм, и все было кончено. 13 марта 1706 г. Шереметев вступил в Астраханский кремль. Повстанцы лежали вдоль улиц, демонстрируя свою покорность.
Начался сыск. Сотни людей, в том числе все руководители восстания, были схвачены и отправлены в Москву. Там 300 из них были казнены. Десятки других погибли при допросах и пытках. На расправы со стороны повстанцев власти ответили столь же жестоко. Это была ненависть в ответ на ненависть.
Петр был в восторге от победы «над сими проклятыми ворами», как он писал в своих письмах. Шереметев получил в награду 2400 крестьянских дворов и огромный денежный оклад. Полки вновь отправились на север.
Однако недовольство народа существующими порядками на этом не завершилось. Оно катилось по стране из края в край. Вскоре новая вспышка бунта произошла в землях башкир, которые жили в Приуралье, по Средней Волге и Каме. Здесь не вводилась новая одежда и не брили бород, но, как и в других местах, злодействовали местные чиновники, прибыльщики. В связи с продолжающейся войной у башкир стали забирать лошадей для конницы, самих их понуждали к участию в войне. По башкирским селам специальные команды искали бежавших сюда рекрутов. Появились здесь и прибыльщики, изобретая все новые налоги и поборы, возмущавшие башкир.
Раздражало местное население и все увеличивавшийся здесь поток русских переселенцев, появление русских сел и деревень, православных храмов. Башкиры были мусульманами, они еще не забыли времена, когда они были свободны от России, а их религия оставалась единственной в крае. Симпатии многих из них, особенно представителей верхов башкирского общества – ханов мусульманского духовенства, неизменно склонялись в сторону центра тогдашнего мусульманского мира – Турции. При применении насилия русских властей над местным населением сразу же обострялись национальные и религиозные противоречия.
В 1707 г. в башкирских землях началось мощное восстание, в котором приняли участие и простой народ, и ханы, и представители местного духовенства. Многие чиновники, сборщики налогов были перебиты, запылали русские села и деревни, произошли нападения на православные храмы. Повстанцев поддержали в соседних – татарских – селениях. Грамоты с просьбой о помощи восставшие послали к каракалпакам, казахам, а также к донским казакам, где назревало возмущение действиями сыскных военных отрядов.
Петр I немедленно двинул в Башкирию отряд в 900 человек, но он был окружен повстанцами и частично перебит. Лишь половине его удалось уйти восвояси. Вскоре под властью повстанцев оказался весь Башкирский край, их отряды действовали уже в 30 км от Казани.
Для подавления восстания от правительства потребовались новые усилия. В край были посланы «переговорщики». Царь обещал милость и прощение тем, кто отстанет от бунта. Но руководители восстания не пошли на мировую. Они не верили царским обещаниям.
И были правы. В Башкирию подтягивались уже новые войска. Их цель заключалась в том, чтобы помешать повстанцам соединиться с казаками и соседями – каракалпаками и казахами.
В нескольких сражениях башкирские отряды потерпели поражение. Руководители – ханы – были либо убиты, либо захвачены в плен, либо бежали сначала на юг, а потом в Турцию. Вскоре задавленные и запуганные расправами башкиры принесли «свои вины». Но долго еще в отдельных местах края полыхали очаги бунта.
А в это время на Дону разгорелся пожар очередного мятежа.
На сей раз восстали бедняцкие казачьи городки и станицы.
В верховья Дона, как и во времена Разина, постоянно прибывали беглые крестьяне из центральных уездов России, работные люди с заводов и верфей. Укрывались здесь и беглые рекруты, и дезертиры из пехотных и драгунских полков.
Верные царю войсковой атаман, старшина, зажиточное казачество, состоявшие на царском жалованье, настороженно относились к многочисленной и постоянно пополнявшейся в верховых городках неуправляемой голытьбе. Но и выдавать беглых людей они не спешили. Это было бы нарушением местных свобод и сложившейся исстари традиции – «с Дона выдачи нет».
Однако усилившаяся самодержавная власть оказывала на донское казачество все более сильное давление. Петр I с его взглядами на Россию как на единую страну, полностью подчинявшуюся власти монарха, не мог смириться с существованием полуавтономной территории со своими правами и порядками – Донской области. К тому же на Дону обретались люди, укрывшиеся от государевой службы, налогов и повинностей. Это приводило царя в ярость. Одновременно помещики засыпали правительство челобитными, в которых требовали усилить сыск беглых людей.
Все это привело правительство к решительным мерам: Петр приказал уничтожить верховые донские городки и усилить в этих местах сыск беглых. На Дон отправились новые воинские команды.
Особенно начал лютовать сыскной отряд князя Юрия Долгорукого. Его действия вызывали возмущение не только бедноты верховых городков, но и казацкой старшины в Черкасске – столице Дона. Черкасский атаман Лукьян Максимов направил по донским землям тайную грамоту с призывом к сопротивлению отряду Долгорукого. Это нашло отклик у казаков. Во главе восставших встал уроженец одной из станиц на Северском Донце казак Кондратий Булавин. Отряд Булавина напал на команду Долгорукого и полностью истребил ее. Убит был и сам Долгорукий. Это произошло в октябре 1707 г.
Первый успех вдохновил население верховых городков. Со всех сторон к Булавину сбегаются люди – казаки, беглые крестьяне, бурлаки. Опьяненный этим успехом, Булавин вынашивает грандиозные планы – поднять против царской власти терских и запорожских казаков, вновь возбудить к неповиновению астраханцев. Он объявил своей целью сначала захват Азова и Таганрога, где предполагал освободить всех ссыльных, каторжных, подневольных людей, а в случае удачи – поход на Воронеж и далее на Москву.
Но у повстанцев не было определенного плана переустройства жизни. Их вела вперед ненависть к тем, кого они считали своими угнетателями. Они жили лишь сегодняшним днем. Восставшие звали к расправам над боярами, царскими чиновниками, воеводами, сборщиками налогов и в первую очередь над карателями и прибыльщиками. Острую ненависть проявили повстанцы к иностранцам – «немцам», считая их во многом повинными в своих бедах. Они обещали отменить все налоги и поделить имущество богатых людей. В одной из своих «прелестных грамот» Булавин призывал к себе всех, кто хочет с ним «погулять, по чисту полю красно (т. е. красиво) походить, сладко попить да поесть, на добрых конях поездить». Наивными мечтами бедных, обозленных и убогих людей, отчаянием, стремлением хоть какое-то время пожить в довольстве и на свободе веет от этих призывов Булавина и его товарищей.
В случае неудачи Булавин рассчитывал уйти на Кубань, где простирались турецкие владения, и отдаться под власть султана. Это явно говорило об авантюристических наклонностях и моральной неразборчивости атамана: все равно с кем, все равно где – была бы моя воля и мой верх.
Петр I, получив известие о восстании Булавина, был крайне озабочен. Особенно его обеспокоило намерение повстанцев нанести удар на Азов и Таганрог, приобретение которых было буквально выстрадано Россией.
В Черкасск, к атаману и старшине, пошли царские грамоты с требованием унять бунтовщиков и восстановить порядок.
Как и в Астрахани, царские грамоты отрезвили зажиточных казаков, раскололи Донское войско. Казаки, верные царю, не дожидаясь подхода правительственных войск, выступили против Булавина и в первом же бою разбили его разношерстные отряды. Пленных частью повесили за ноги на деревьях и расстреляли, частью наказали – резали им носы, били плетьми.
Казалось, что восстание было подавлено, но Булавин бежал в Запорожскую Сечь, набрал там желающих побороться с Москвой, а таких набралось полторы тысячи человек, и снова появился в верховьях Дона. И снова к нему стали стекаться со всех сторон люди. Вскоре его войско достигло пяти тысяч человек.
Повторная попытка черкасского атамана совместно с правительственным отрядом, подошедшим из Азова, разбить Булавина закончилась катастрофой. Во время переговоров с атаманом булавинцы напали на правительственный отряд и истребили его. Во время боя верховые казаки из лагеря атамана перешли на сторону повстанцев. Путь на Черкасск был открыт.
Шел апрель 1708 г. В эти весенние солнечные дни новая победа окрылила голытьбу. Теперь уже все верховые городки поддержали Булавина. Восстание перекинулось на соседние русские уезды.
Поднялись против своих господ крестьяне в окрестностях Тамбова и Козлова. Как писали воеводы царю, они «склонились к воровству», устраивали круги, выбирали по примеру донских казаков атаманов и есаулов, устраивали жестокие расправы над помещиками и чиновниками. Теперь самая забитая, угнетенная часть народа примкнула к типично казацкому бунту и окрасила его новыми красками – ненавистью, злобой, зверствами.
Булавин, имея за плечами широкую народную поддержку, двинулся на Черкасск. Город сдался ему без боя. Атаман и старшины были повстанцами арестованы и вскоре убиты. Перед этим Булавин лично избивал их плетями, требуя рассказать, где хранится казна и «пожитки». Казачий круг выбрал атаманом всего Войска Донского Булавина.
Именно в это время в одном из писем к Меншикову Петр I высказал намерение выехать на Дон во главе боевых батальонов и возглавить борьбу против повстанцев. А пока же он снял с фронта несколько драгунских и пеших полков и двинул их на Дон. Их возглавил брат убитого князя Долгорукого Василий. Кроме приказа царя, его вела в поход личная ненависть и желание отомстить за брата. Петр наказывал князю Юрию Долгорукому: восставшие городки жечь, «а людей рубить, а заводчиков на колеса и колья… ибо сия сарынь (чернь, сволочь), кроме жесточи, не может унята быть».
Один из отрядов Булавина встретил правительственные войска на границах Донской земли. На предложение сложить оружие повстанцы отвечали: «Мы с вами биться, как меду пить, готовы». Становилось ясно, что взаимная большая ненависть может закончиться лишь большим кровопролитием. Так и случилось.
Уже в первом бою полки Долгорукого разгромили ватаги повстанцев и двинулись по верховым городкам. Булавин же, раздробив свои силы, отправился штурмовать Азов. Некоторые его отряды появились на Волге и овладели рядом городов.
Защитники Азова проявили мужество и решительность: гарнизон вышел навстречу повстанцам. По ним же ударила артиллерия с крепостной стены. Огневой удар нанесли и стоявшие на рейде военные корабли. В панике повстанцы откатились обратно к Черкасску. Но там обстановка уже изменилась. Сподвижники Булавина обвинили его в неумелых действиях. К ним присоединились и оставшиеся в Черкасске представители старой верхушки. В июле 1708 г. в городе возник заговор. Еще вчера толпа, боготворившая своего предводителя, теперь проклинала его. Подстрекаемые заговорщиками, казаки бросились на подворье Булавина. Атаман, окруженный телохранителями, отстреливался до последнего. Когда же заговорщики ворвались в дом, Булавин застрелился (по другой версии, был убит старшинами. – Прим. ред. ).
Вскоре после переворота новые руководители Войска Донского уже встречали Долгорукого. К его ногам были положены знамена, сами казаки легли ничком на землю в знак покорности. Затем они целовали крест и дали клятву служить государю. Но долго еще бунтовала Донская земля, а каратели, как и приказал Петр, жгли верховые городки, расправлялись с повстанцами, превращали Донскую землю в послушную часть Российского государства. Часть повстанцев, как и планировал Булавин, ушла во владения Турции.
Именно после этих крупных народных восстаний Петр I и провел реформу местного управления.