Уже в начале XVIII в. Петр I и его соратники пришли к пониманию того, что в условиях тяжелейшей войны, когда Россия стремилась решить масштабные задачи во внешней политике – овладеть Прибалтикой, закрепить за собой Азовское побережье, утвердить себя на европейской арене, – невозможно было ограничиться реформами, предпринятыми в конце XVII в. Наступала новая жизнь. Нужны были решительные сдвиги буквально во всех областях жизни страны – в экономике (промышленности, торговле, сельском хозяйстве, ремесленном производстве), в управлении страной, в военном деле, в области образования, культуры и науки. Без этого невозможно было добиться успеха в войне с таким могущественным соперником, как тогдашняя Швеция. Без этого нельзя было рассчитывать на преодоление общей цивилизационной отсталости страны, о чем мечтал Петр.
Великое историческое значение эпохи Петра I заключалось в том, что и сам монарх, и его ближайшее окружение осознавали необходимость этих перемен, не боялись грандиозности предстоящих свершений, решительно разрывали с застойностью и замедленностью старой жизни, смело ломали застывшие традиции. Поэтому когда мы говорим об эпохе Петра I, о первой четверти XVIII в., то должны иметь в виду не только военные события того времени, и в первую очередь долгую Северную войну, ставшую главным нервом всей страны, главной заботой Петра. Мы должны также говорить о стремлении Петра I реформировать круто, решительно жизнь России, сделать ее сильной, процветающей, передовой для того времени державой.
Но вся трагедия русской жизни того периода заключалась в том, что к новым цивилизационным целям Петр шел со старыми средневековыми представлениями о способах ее достижения. Петр в своих реформах опирался не на буржуазное развитие на основе свободного предпринимательства, наемного труда, освобождения личности от феодальных оков, появления элементов выборности, народного представительства, а в некоторых странах и парламентаризма. Напротив, основной упор он делал на мощь неограниченной, абсолютной власти монарха, на дальнейшее закрепощение населения, в первую очередь крестьянства, на методы насилия, жесточайших наказаний, страха, на безусловное повиновение своей могучей воле всех подданных. Результата он добивался, но какой ценой, какими потерями для страны, какими страданиями для народа! Не случайно, что в некоторых просвещенных европейских странах наряду с восхищением и удивлением петровскими преобразованиями, его впечатляющими военными победами усиливался страх перед наступающим с Востока абсолютизмом, крепостничеством, насилием над личностью человека, которые на Западе становились уже вчерашним днем истории.
Извечные геополитические интересы западных стран, не желавших поступиться в пользу России своими территориальными интересами, контролем над сухопутными и морскими торговыми путями, прежде всего в бассейне Балтийского моря, на западных границах, на Балканах, соединялись с их опасением, что со стороны России придут «варварские», крепостнические, абсолютистские порядки, обычаи, традиции, что история западных стран под их влиянием пойдет вспять. Все это необходимо иметь в виду, когда мы говорим о реформах Петра, прогрессивных по своим целям, но средневековых по способам их проведения.
Конечно, ведущее место в петровских преобразованиях заняли реформы в области промышленности. Они в первую очередь диктовались интересами армии, нескончаемой войной. Нужны были пушки, ядра, другие боеприпасы, ружья, сабли, штыки, армейское обмундирование. Россия, выйдя на берега Балтийского и Азовского морей, нуждалась и в военном, и торговом флоте, военно-морских крепостях, гаванях. Решить все эти вопросы, опираясь на старую российскую промышленность, было невозможно. Она была достаточной для XVII в., для неторопливой, замедленной российской жизни. Небольшое количество государственных и частных мануфактур появлялись естественным путем, без особой натуги.
Петру I необходимо было создавать новую промышленность и в первую очередь военную, обслуживавшую армию и флот, быстро и на высоком уровне, с тем чтобы ее продукция могла вполне конкурировать с лучшими западными и, конечно, шведскими образцами. Поэтому в этой области жизни страны Петр резко разрывает со старой традицией, энергично и целеустремленно строит новую российскую промышленность. При этом роль государства и непосредственно самого монарха в развитии промышленности были буквально подавляющими.
Это было не случайно: общий уровень российской цивилизации, слабое по сравнению с передовыми западными странами развитие рыночных отношений, внутренней и внешней торговли, недостаточное количество частных капиталов, нехватка свободных рабочих рук, скованных крепостническими отношениями как в деревне, так и в городе, затрудняли решение тех задач, которые поставил перед страной Петр. Только само государство с его огромными средствами, сильной абсолютной властью монарха, его всеподавляющей волей было способно решить эти задачи.
Понятно, что Петр не стал дожидаться постепенного развития промышленности по западным образцам, где буржуазные отношения складывались намного раньше, чем в России, и где становление капиталистической промышленности начиналось на базе широко развитой мануфактуры, мощного ремесленного производства и в первую очередь вело к созданию легкой и пищевой промышленности, обслуживавших нужды людей. Петр не думал об интересах конкретного человека, людей. Он был полон интересами государства, армии, флота. Поэтому он и начал сразу с создания тяжелой промышленности – металлургии, горного дела, кораблестроения. И даже возникновение текстильной, суконной, кожевенной, полотняно-парусной и других видов промышленности, которые должны были бы поставлять разного рода ткани, обувь, парусину на русский и международный рынки, поначалу ориентировалось лишь на нужды армии и флота: солдатам необходимы были кафтаны, шинели, шляпы, обувь, кораблям – паруса, канаты.
Так, на средства государства и по его инициативе в начале XVIII в. в дополнение к старым металлургическим и железоделательным заводам строятся новые. Их корпуса поднимаются в Карелии, Белозерском и Липецком уездах, повсюду, где имелись уже разведанные залежи железной руды или болотных руд.
Новую жизнь Петр вдохнул в уральскую металлургию, вызвал к жизни металлургию Сибири.
На Урале были построены Невьянский, Каменский, Уктусский, Алапаевский заводы. В далеком сибирском Нерчинске на местных рудах возник завод по добыче серебра.
Это строительство продолжалось в течение всего периода царствования Петра I. Уже в 20-х гг. в строй была введена новая группа уральских заводов в районе Екатеринбурга. Сам город Екатеринбург, основанный в 1723 г., возник как один из центров уральской металлургии. Петр назвал его в честь своей второй жены, императрицы Екатерины Алексеевны.
В районе Урала на основе местных месторождений меди государство приступило к строительству медеплавильных заводов.
Другим направлением, куда государство устремило свои ресурсы и энергию, было строительство крупных кораблестроительных верфей. Они появились, как уже говорилось выше, в Петербурге, Архангельске, на Олонце, а также в Москве, Воронеже, откуда суда в разобранном виде доставляли на Балтику или на азовские берега и где их собирали. Легкие суда по рекам и прорытым позднее каналам переправлялись морем и своим ходом.
В особую отрасль промышленности выделяются оружейные заводы, построенные в Москве, Петербурге, ряде других городов.
Специально для руководства развитием тяжелой промышленности в стране Петр создал два руководящих центра – Мануфактур-коллегию, занимавшуюся строительством заводов, и Берг-коллегию (от нем. Berg – гора), отвечавшую за развитие горного дела (разведка полезных ископаемых, разработка рудников, копей).
Петр I сам намечал маршруты геологических экспедиций для поиска полезных ископаемых, утверждал управляющих новыми заводами, беседовал с приглашенными из-за границы иностранными мастерами, участвовал в испытании сделанных на Урале новых пушек. И конечно, он постоянно бывал на верфях Петербурга, Олонца, Воронежа, лично следил за постройкой фрегатов, галер; новые корабли торжественно спускали на воду в присутствии царя и членов его семьи.
Петр постоянно разрывался между действующей армией, где он зачастую вел войска в бой, флотом, авангардом которого он, как правило, командовал сам, и постоянными заботами о развитии промышленности, проводя время то на севере, то на юге.
Такое сверхчеловеческое напряжение стало отражаться на здоровье царя. Уже вступив в четвертый десяток лет своей жизни, он начал все чаще и чаще болеть, постоянно пил микстуры, настойки из трав. А встав с постели, снова выезжал либо в действующую армию, либо на флот, либо на верфи и заводы.
Одновременно Петр стремился привлечь к развитию промышленности и частный капитал, использовать частную инициативу смышленых и активных купцов и первых русских предпринимателей. И здесь государство, сам монарх, обе коллегии играли ведущую роль. Причем к этому делу привлекали людей различных сословий – и дворян, и купцов, и посадских людей, и удачливых, разбогатевших крестьян. Предприниматели получали от государства льготные ссуды, порой им предоставляли различные льготы при уплате налогов, а тем, кто должен был нести государственные повинности, – свободу от их исполнения. Нередко государство уже построенные на свои средства заводы передавало в частные руки, с тем чтобы далее использовать уже частный капитал.
Но и привлекая к развитию промышленности частные средства и частную инициативу, Петр четко определял направление этого развития: в первую очередь оно преследовало интересы государства, его нужды, интересы армии и флота. Так, бывший тульский кузнец, ставший известным предпринимателем-оружейником, сорокашестилетний Никита Демидов, получил от царя право на владение уже выстроенным в Невьянске металлургическим заводом. В короткий срок Демидов расширил и укрепил производство, стал поставлять первоклассные орудия для русской армии. Он положил начало богатейшей династии уральских предпринимателей Демидовых, а его заводы стали основой уральской металлургии.
Частные предприниматели, порой по собственной инициативе, а нередко под нажимом коллегий и самого царя приступили к строительству небольших металлургических и железоделательных заводов как в центре страны, так и в других районах.
На Урале при поддержке казны появились также частные медеплавильные заводы. Быстрыми темпами росли текстильные, парусно-полотняные, суконные мануфактуры. Созданные казной, они затем передавались либо в частные руки, либо купеческим компаниям. Вкус к предпринимательству почувствовали и дворяне, и представители знати, в частности ближайшие соратники Петра, генералы, адмиралы, дипломаты – Меншиков, Апраксин, Шафиров и другие.
Царь требовал и от государственных, и от частных предприятий безусловно высокого качества продукции. А когда он обнаруживал, что пушки раскалываются при первых выстрелах, а сукно на солдатских кафтанах расползается из-за поставки гнилого сырья, – гнев его был страшен. Немало голов слетало из-за этого с плеч. Доставалось и его ближайшим сподвижникам. Не раз он бил своей дубинкой любимца Александра Меншикова за плохую продукцию его заводов, за казнокрадство и взятки. Многие из его соратников сложили головы на плахе, пошли в ссылку. Во всем, что касалось государственных интересов, царь был неумолим.
Но молодая российская промышленность могла развиваться лишь при двух важнейших условиях: наличии капиталов и достаточной рабочей силы. Средства в основном поставляло государство. Что касается рабочей силы, то здесь Россия испытывала колоссальные трудности.
Хотя в стране и в XVII в. имелось определенное количество мануфактур, на которых работали сотни рабочих, хотя существовало широко разветвленное ремесленное производство с многочисленной армией ремесленников, рабочих на задуманных Петром и уже построенных предприятиях катастрофически не хватало.
Кто стали первыми русскими рабочими? Это были разные «охочие», вольные, «гулящие» свободные люди, выходцы из среды ремесленников, мануфактурных рабочих; появлялись среди рабочих и крестьяне, в том числе беглые. На новых предприятиях, нуждавшихся в рабочей силе, на это смотрели сквозь пальцы. Они нанимались работать на мануфактуры, заводы, верфи на правах наемных рабочих, за заработную плату.
И все же основная масса трудового населения в стране – и в сельской местности, и в городах, на посадах – была скована крепостническими обручами. Оно было прикреплено к земле, к посадскому тяглу. В этих условиях петровское правительство решило вопрос с обеспечением новых промышленных предприятий рабочей силой в духе существовавших в стране крепостнических порядков и самодержавной власти монарха.
Еще создавая Азовский флот в конце XVII в., Петр насильно сгонял на воронежские верфи государственных крестьян. Такую же практику он повторил при строительстве Петербурга, Кронштадта, на верфях северных городов. Когда же развернулось широкое строительство государственных и частных предприятий в период всего петровского царствования, то царь решил вопрос с обеспечением их рабочей силой весьма простым способом. Он издал указ, по которому государственные крестьяне, жившие в районах строительства новых заводов, были приписаны к ним в качестве рабочих в счет уплаты государственных налогов и разного рода повинностей. Так называемые «приписные» крестьяне должны были на несколько месяцев в году покидать свои хозяйства и отправляться работать на близлежащие заводы. Порой их гнали туда и издалека. За уклонение от этой новой тяжелейшей повинности грозило жестокое наказание.
Другим указом Петр разрешил владельцам предприятий, в том числе людям разных сословий, покупать крестьян к своим заводам. Эти крестьяне стали называться «посессионными», т. е. владельческими. Их в дальнейшем можно было продавать только с заводами. Таким образом, крепостнические отношения стали с самого начала основой петровской промышленности. Положение как вольнонаемных, так и крепостных рабочих было тяжелым. Работа шла «от темна до темна», по 12–14 часов в сутки. Рабочие жили в бараках, землянках, получали мизерную заработную плату, которой едва хватало на поддержание своего существования. На заводах царила палочная дисциплина. За малейшие провинности следовали жестокие наказания: битье батогами, рабочих заковывали в кандалы, грозило заточение в заводскую тюрьму. По существу, заводчики становились полными господами над своими подневольными рабочими, которые смотрели на свой труд как на тяжелую крепостную повинность. Они совершенно не были заинтересованы в его результатах, в увеличении его производительности, в совершенствовании и процветании предприятий. При первой возможности рабочие ударялись в бега, спасаясь от тяжкой неволи.
Насилие и принуждение с первых шагов становления российской промышленности превращались в сильнейший тормоз этого развития.
В эти же годы положение вольнонаемных рабочих в западных странах также было исключительно тяжелым: долгим был рабочий день, плохими условия жизни, низкими оставались заработки. Заводчики хищнически выжимали из рабочих ради своих прибылей последние соки. Но западная промышленность тем не менее развивалась на основе привлечения свободных людей, свободного труда, а это в дальнейшем приводило к общему изменению и положения рабочих в лучшую сторону и к быстрому совершенствованию производства, к прогрессу всей экономики.
И тем не менее методами государственного вмешательства, путем крепостнического насилия Петру I удалось в короткие сроки, по существу, заново создать российскую промышленность.
К концу его царствования в стране работало уже около 200 крупных предприятий. Появились новые виды производства, которых не знала ранее Россия, – химическое (заводы, изготавливающие серную кислоту, купорос, скипидар, краски), пороховое, шелкоткацкое и другие. Новый мощный очаг металлургической промышленности появился на Урале, зато померкли старые железоделательные районы Тулы и Олонца. В центр текстильной полотняно-парусной, суконной промышленности стали превращаться Москва и близлежащие к старой столице города – Ярославль, Кострома, другие поволжские центры.
Несмотря на массовое применение крепостного труда, в промышленности постепенно стали формироваться кадры профессиональных рабочих, мастеров, управленцев. Все чаще рядом с приезжими иностранными специалистами, порой не знавшими ни слова по-русски, на предприятиях утверждались русские мастера, инженеры, прошедшие выучку либо на местных заводах, либо побывавшие на обучении за границей.
К концу петровского царствования Россия превратилась в страну с сильно развитой тяжелой, в том числе военной, промышленностью. По выплавке чугуна она вышла на третье место в Европе, начала продавать высококачественное железо за рубеж, хотя еще в конце XVII в. сама ввозила железо из-за границы и с благодарностью принимала в подарок шведские пушки.