Экономическая политика послепетровского времени вплоть до начала 60-х годов, как и ранее, во многом определялась господством идей меркантилизма. Многие конкретные мероприятия в экономической области были продиктованы стремлением к наращиванию внешнеторговых оборотов, обеспечению активного торгового баланса.
Внешняя и внутренняя торговля. Среди первых мероприятий на этом пути был новый внешнеторговый тариф 1731 г. Он снизил по сравнению с тарифом 1724 г. пошлины на товары, производство которых было налажено в России, с 75 до 20%. Минимальная 5-процентная пошлина налагалась на товары, не производившиеся в стране, но необходимые государству. Этим обеспечивался рост внешнеторговых оборотов, а следовательно, и пошлинных поступлений в казну. В 1727 г. Верховный тайный совет принял ряд указов, расширявших сферу влияния Архангелогородского, Нарвского и Ревельского портов, ранее ограниченную в интересах развития Петербургского порта. За 1730-е годы резко вырос объем экспорта различных товаров: железа в 5 раз, хлеба в 22 раза.
В 1734 г. был подписан русско-английский торговый договор. Это был первый в истории России сугубо торговый договор с другим государством. Заключенный в условиях назревавшей русско-турецкой войны он имел своей целью укрепление внешнеполитических позиций России, но с экономической точки зрения был для русских купцов невыгоден.
Показателем развития товарно-денежных отношений в стране стало принятие в 1729 г. Вексельного устава. Он определил условия казенного и частного кредита, облегчил обращение денег на внутреннем и внешнем рынках.
Одной из наиболее радикальных мер в сфере торговой и финансовой политики являлась таможенная реформа, осуществленная по инициативе П.И. Шувалова. Указом 13 декабря 1753 г. отменялись внутренние таможни, существовавшие со времен раздробленности. Освобождение торговли России от средневековых пут произошло раньше, чем в ряде других стран Европы. Во Франции внутренние таможни были ликвидированы только в ходе Великой Французской революции, а в Германии — и вовсе в 30-х годах ХIХ в.
В русле новых веяний политики 1750-х годов лежала и организация в Петербурге государственных кредитных банков — Дворянского для кредитования дворян из государственных средств под залог их деревень и Купеческого для кредитования коммерческой деятельности купцов, торгующих в Петербурге. Это были первенцы банковских учреждений в России.
Промышленная политика. С конца 20-х по начало 60-х годов XVIII в. промышленная политика, протекционистская по своей сущности, продолжала в основных направлениях политику Петра I последних 6—7 лет его царствования. Как и прежде, осуществлялась приписка крестьян к заводам, раздача привилегий и субсидий мануфактуристам. Принятый в 1739 г. Берг-регламент отменил привилегию землевладельцев на преимущественное право разработки полезных ископаемых и строительства заводов, установив это право за первооткрывателем. Он законодательно закрепил практиковавшуюся и прежде раздачу казенных заводов российским и иностранным компаниям и частным людям.
В 30-е годы XVIII в. ужесточилась борьба с «безуказным» производством, существовавшим без санкции Мануфактур-коллегии, и усилился ее контроль за состоянием промышленных предприятий, основанных по указу. С конца же 1750-х годов, напротив, наметилось постепенное смягчение жесткой регламентации экономической деятельности «указных» фабрикантов.
Оно сопровождалось и переменами в политике по отношению к мелкотоварному производству горожан и крестьян. С этого времени, вопреки прежним предписаниям Мануфактур-коллегии, стали появляться указы, разрешавшие свободное производство различных видов продукции: набоек и шляп, веревок и канатов, ситца, бумажных и полотняных обоев и прочих. В 1762—1763 гг. провозглашались отказ от системы монополий в промышленности и торговле и принцип свободы промышленной деятельности. Наконец, в 1769—1775 гг. правительство объявило полную свободу мелкотоварного производства без специального на то разрешения и сборов.
Столь ощутимый «либеральный» поворот в экономической политике правительства в конечном счете был вызван сужающимися резервами крепостного земледельческого хозяйства и поиском землевладельцами новых источников доходов их имений. Потребности сохранения и воспроизводства крестьянского хозяйства как объекта эксплуатации со стороны дворян-помещиков и государства, а также достигнутый крестьянскими промыслами уровень развития делали необходимым и возможным поощрение неземледельческих занятий крестьян.
Среди важнейших условий развития промышленности в крепостной России особое место занимал вопрос обеспечения крупного производства рабочей силой. Наряду с принудительными формами труда применялась наемная рабочая сила в большинстве своем поставляемая крепостной деревней. Специфика вольного найма не только увеличивала расходы промышленников на рабочую силу, но и затрудняла из-за сезонного характера отхода крестьян на заработки создание постоянных обученных кадров, на что неоднократно жаловались владельцы предприятий. В 1744 г. было подтверждено данное еще указом 1721 г. разрешение мануфактуристам покупать к заводам крестьян, но только вместе с деревнями.
Во второй четверти ХVIII в. произошло резкое увеличение численности принудительных работников теперь уже не только на металлургических заводах, но и на текстильных мануфактурах. Указ 1736 г. оформил категорию «вечноотданных» работников. Они закреплялись с их потомством на положении крепостных владельцев предприятий. Прикреплению в первую очередь подлежали обученные мастерству люди, за которых прежним владельцам полагался выкуп в 50 руб. за семью. В итоге в 1740-х годах на текстильных мануфактурах стал преобладать принудительный труд.
Новый этап в политике правительства по «рабочему вопросу» наметился с начала 1760-х годов. Тогда в русле отмеченных ранее мер, направленных на свободу промышленной деятельности и развитие неземледельческих крестьянских промыслов, появился указ 1762 г. Он запретил купцам-промышленникам покупать крестьян к мануфактурам как с землей, так и без земли и ориентировал их на использование наемной рабочей силы. Не только стремление дворян к сохранению в неприкосновенном виде собственной монополии на эксплуатацию крепостных побудило правительство к этому решению. Несомненно, учитывался и ставший массовым явлением еще один вид крестьянских «промыслов», а именно отход крестьян на заработки.
Однако резервы и возможности крепостного хозяйства даже в середине XVIII в. еще не были исчерпаны до конца. Показательно, что базировавшаяся на крепостном труде российская металлургия к 1740 г. по объему производства чугуна (25 тыс. тонн) обошла наиболее промышленно развитую Англию (17,3 тыс. тонн) и стала занимать первенствующее положение в мировом производстве чугуна. Главным районом металлургической промышленности по-прежнему оставался Урал. В середине столетия из 75 металлургических заводов 61 находился на Урале. На них выплавляли 2/3 всего производимого в России чугуна, 9/10 меди и практически все добываемое в России золото. Достигнутые успехи в промышленной разработке руд цветных и драгоценных металлов позволили наконец ликвидировать зависимость России от внешних поставок сырья для монетного дела.
В целом во второй четверти XVIII в. происходил значительный рост как крупной, так и мелкой промышленности, широкое развитие получили разнообразные, в первую очередь текстильные, крестьянские промыслы, наблюдалось значительное увеличение числа промышленных и торговых сел и слобод, особенно в центральных уездах страны.
Сельское хозяйство. Ведущей отраслью экономики по-прежнему оставалось сельское хозяйство. Характер экономики России середины XVIII в. ярко отражается в социальной структуре населения того времени. Подавляющее большинство жителей страны составляли крестьяне. По второй ревизии (1744—1747 гг.) крестьян насчитывалось около 15 млн человек, или свыше 95% от общего количества податного населения. Среди всех жителей (чуть более 18 млн человек) доля крестьян превышала 83%. Свыше половины (почти 54%) всего крестьянского населения принадлежало помещикам. Второй по величине разряд составляли государственные крестьяне (19,1%). Довольно представительной была категория крестьян церковных вотчин (14,2%). Самой малочисленной являлась группа дворцовых крестьян (7,7%). Стоит заметить, что в число крестьян как сословной категории входили не только те, кто был сельским жителем и занимался земледелием. В рассматриваемое время среди крестьян имелось немало таких, кто, сохраняя свой сословный статус, по роду занятий мало чем отличался от городских купцов, а по масштабу своих операций нередко превосходил их. В середине XVIII в. широкое участие крестьян в торговле и протесты против нее купцов побудили правительство заняться обсуждением этой проблемы, вызвав появление ряда проектов и указов.
Низкие урожаи на скудной подзолистой почве Центральной России, в основном сам-3, реже сам-4, при частых (раз в 3—4 года) неурожаях, несмотря на титанические усилия крестьян, позволяли им, как правило, лишь с трудом сводить концы с концами. В то же время в условиях развивающегося государства (роста промышленности и торговли, увеличения неземледельческого населения) сохранялся высокий спрос на земледельческие продукты. Эти обстоятельства в сочетании с заинтересованностью дворян-помещиков в увеличении собственных доходов определили увеличение нормы крепостнической эксплуатации российского крестьянства.
В середине XVIII в. наметились районы с преобладающей формой эксплуатации крестьян — денежного оброка (зона Нечерноземья) и барщины (черноземные губернии). Роль натуральных поборов становится второстепенной. Резкое возрастание размера барской запашки, означавшее увеличение работы крестьян на помещичьем поле до трех и более дней в неделю, стимулировалось ориентацией таких хозяйств на рынок. В оброчных же имениях, в которых продуктивность земледельческого хозяйства была невелика, рост оброчных платежей оборачивался дальнейшим развитием крестьянских промыслов и отходничеством крестьян на заработки.
Город. Показателем уровня социально-экономического развития России середины XVIII в. является состояние городской жизни. В разных источниках упомянуты от 342 городов в 1727 г. до 401 в 1764 г. Много это или мало? Учитывая территорию страны, сеть городских поселений следует признать чрезвычайно редкой сравнительно с другими европейскими странами. Невелик был и удельный вес городского населения. По разным подсчетам, он составлял от 3—4% до 8—9% всех жителей. При этом преобладающим типом городского поселения вплоть до середины XIX в. был аграрный город, то есть сельское хозяйство являлось ведущей отраслью хозяйственной жизни большинства городов. Практически в каждом городском дворе были сады и огороды, многие жители содержали домашний скот, нередким было и занятие земледелием. Правда, садоводство и огородничество, имея торговый характер, еще в предшествующее время превратились в отрасли преимущественно городской экономики.
Важная особенность социальной структуры русского города XVIII в. сравнительно с западноевропейскими городами по-прежнему состояла в том, что сугубо городские социальные группы (в рассматриваемое время ими были так называемые «граждане» — посадские, купцы, цеховые) составляли относительно небольшую часть городских жителей. В конце 1730-х годов на их долю приходилось менее 40%. При этом почти треть городских жителей по своему социальному статусу были крестьянами. В городах также проживали военные, чиновники, дворяне, священно- и церковнослужители, пестрые по составу разночинцы.