Глава 20
Эпоха, последующая за смертью Петра I и продолжавшаяся до воцарения Екатерины II (1725—1762), в исторической литературе долгое время оценивалась как мрачная и непривлекательная, как бесцветный период между двумя блестящими царствованиями. Такое восприятие послепетровского времени в значительной мере объяснялось некритическим восприятием оценок, даваемых ему официальной пропагандой елизаветинского, а затем и екатерининского царствования. Эти оценки должны были оправдать перевороты ноября 1741 г. и июня 1762 г.
Формированию в общественном сознании стереотипных взглядов на послепетровское время как время упадка страны способствовало также перенесение представления о слабости и неспособности монархов к управлению (у власти в течение десятилетий находились невежественные женщины, недоучившиеся юнцы и даже один младенец) на характеристику самих политических институтов и учреждений абсолютизма, на осуществляемую ими политику.
Наконец, негативная оценка истории России того времени была связана со слабой изученностью этого периода по сравнению с эпохами Петра I и Екатерины II. Современное состояние историографии убеждает в несостоятельности прежних оценок и показывает, что в эти десятилетия продолжалось динамичное развитие России и сохранялись основные социально-экономические и политические тенденции политики петровского царствования.
За 37-летний период (1725—1762) на российском престоле сменилось шесть государей. Насильственная смена лиц, олицетворявших верховную власть, и как следствие перемены в составе их окружения, имели место и в XVII в. Однако лишь борьба за власть придворных группировок, вспыхивавшая с разной периодичностью на протяжении нескольких десятилетий XVIII столетия, традиционно называется «эпохой дворцовых переворотов». Это определение было введено в оборот В.О. Ключевским.
В современной литературе отсутствует единое понимание и определение понятия «дворцовый переворот». Обычно его характеризуют как государственный переворот, осуществленный посредством заговора группой придворных лиц при опоре на привилегированную военную силу — гвардию. Результатом было возведение на престол ставленника этой группы из правящей династии, после чего происходила смена состава правящей элиты. К разряду дворцовых переворотов могут быть отнесены и такие заговоры и силовые акции, в ходе которых происходила смена правительств, а не государей, подобно перевороту 1727 г., приведшему в царствование Петра II к падению А.Д. Меншикова, или событий 1740 г, когда в результате ареста Э. Бирона регентство при малолетнем императоре Иване Антоновиче перешло к его матери Анне Леопольдовне.
«Эпохой дворцовых переворотов» этот период называется не только из-за частой смены правителей, сопровождаемой арестами и ссылками. Дворцовые перевороты были тесно связаны с особенностями социально-политического строя России. Самодержавная форма правления, сложившаяся в России, характеризовалась неограниченной властью монарха, отсутствием правового статуса высших учреждений и слабостью сословных структур. Такой политический строй был чреват кризисными ситуациями. Их порождением стали дворцовые перевороты, которые были средством разрешения конфликтов между носителем самодержавной власти, правящей верхушкой и придворной средой. Современной историографией предложен взгляд на дворцовые перевороты как на особый политический и историко-культурный феномен отечественной модели самодержавной власти.
Возможность дворцовых переворотов определялась рядом факторов, истоки которых восходят еще к петровскому времени. Реформы государственного аппарата и изменения в социальной структуре дворянства привели к усилению разногласий между отдельными группами верхов общества. Противоборствующие группировки объединялись вокруг различных законных претендентов на престол. Их круг с принятием Петром I в 1722 г. «Устава о наследовании престола» значительно расширился, так как новый порядок престолонаследия, отдававший решение вопроса о преемнике на волю правящего монарха, потенциально делал возможным появление нескольких кандидатур на трон. Сам Петр I, устранив законного, в глазах общества, наследника, не воспользовался этим правом, до конца жизни не найдя себе преемника. Эта ситуаціи породила первый серьезный конфликт «эпохи дворцовых переворотов», вылившийся в спор о престолонаследии в январе 1725 г.
В рамках созданной Петром I чиновничье-бюрократической системы возросла зависимость статуса и благосостояния дворян от воли и милостей монарха. Эта зависимость порождала фаворитизм, стремление быть ближе к власти, влиять на расклад сил вокруг нее, чтобы получать различные щедроты и главную из них — земельную и «крещеную» (крестьян) собственность. Важным фактором дворцовых переворотов, военной силой, к которой обращались за поддержкой претенденты на престол, выступала созданная Петром I гвардия. Долгое время существовало представление о социально однородном, по преимуществу дворянском, составе гвардии, что якобы и обеспечивало сплоченность действий гвардейцев в решительный момент дворцовых бурь. Новейшие исследования показали, что гвардия с самого начала комплектовалась из разных социальных слоев, включая рекрутов, а удельный вес среди гвардейцев дворян за исключением 1730-х годов не был преобладающим. Не социальное происхождение, а привилегированность службы (двойной по сравнению с армейским оклад, подчиненность лично монарху, а не Военной коллегии) превратили гвардию в сплоченное воинское соединение со сложившимися традициями и ярко выраженным корпоративным духом. Гвардии было что защищать и чем дорожить, поэтому она так остро реагировала на любые ущемления своих корпоративных интересов. При этом, являясь реальной военной силой, гвардия через своих командиров, которые сами были высшими сановниками, становилась удобным средством реализации целей придворных группировок.
Наконец, статус великой державы, включение России в систему европейских международных отношений, как и установившееся посредством брачных союзов династические связи, не могли не привлекать внимания правительств иных стран к ситуации при петербургском дворе. В свою очередь внешнеполитическая ориентация противоборствовавших придворных группировок, к которым примыкали и новые родственники (иностранного происхождения), становилась важным фактором в борьбе за власть.
Борьба за престол. После смерти Петра I реальными претендентами на престол по мужской линии был его внук, 10-летний сын царевича Алексея — Петр, а по женской линии вдова царя Екатерина Алексеевна. У каждого из кандидатов на трон были свои сторонники. Победу одержала наиболее организованная группа новой петровской знати (А.Д. Меншиков, П.И. Ягужинский, И.И. Бутурлин и др.), активно поддержанная высшими гвардейскими офицерами. Именно для них Екатерина Алексеевна, коронованная Петром I в мае 1724 г. «за заслуги перед Российским государством», являлась символом петровского наследия и продолжения прежнего курса. Результатом компромисса разных партий стал Верховный тайный совет, в который наряду с А.Д. Меншиковым и его сторонниками (Ф.М. Апраксиным и П.А. Толстым) вошли те, кто группировался вокруг малолетнего Петра Алексеевича (Д.М. Голицын, канцлер Г.И. Іоловкин, вице-канцлер А.И. Остерман), а также Карл Фридрих (герцог Голштейн-Готгорпский, муж Анны—дочери Петра I и Екатерины I). Формальным главой нового высшего органа управления являлась императрица. Однако реальная власть находилась в руках А.Д. Меншикова, позднее он стал даже генералиссимусом.
Екатерина I, умершая в 1727 г., в своем завещании назначила своим преемником великого князя Петра Алексеевича и дала согласие на брак его с дочерью Меншикова Марией. Это должно было стать венцом честолюбивых планов «светлейшего». Однако вскоре в результате интриг Долгоруких и воспитателя юного Петра А.И. Остермана, воспользовавшихся тяжелой и продолжительной болезнью Меншикова, император не только вышел из-под его влияния, но и подписал указы, которые лишили «полудержавного властелина» (А.С. Пушкин) власти, а затем и свободы. Все семейство Меншикова было выслано в свое поместье под Рязанью, а позднее отправлено в Сибирь, в крепость Березов, расположенную на одном из притоков р. Оби. Там, в 1729 г, скончались Ментиков и обрученная «невеста-государыня» Мария. Расправа с временщиком сопровождалась конфискацией его огромных земельных владений и ценностей.
При Петре II (1727—1730) в Верховном тайном совете главенствовали Долгорукие. Они строили те же планы, что были и у Меншикова, намереваясь женить царя на дочери главы клана 17-летней Екатерине Долгорукой. Однако юный император в канун намеченной свадьбы умер от оспы, течение болезни которой, в то время уже излечимой, усугубилось сильной простудой. Мужская линия династии Романовых пресеклась.
Согласно завещанию Екатерины I, так называемого «тестамента», в случае бездетной смерти Петра II престол переходил к старшей дочери Петра I и Екатерины, цесаревне Анне Петровне (герцогине Голштинской) с наследниками, затем к цесаревне Елизавете Петровне с наследниками и, наконец, к сестре Петра Алексеевича-внука, великой княжне Наталье Алексеевне. Дальнейшие события, связанные с воцарением Анны Иоанновны, а позднее и Екатерины II, показали, как мало принималась во внимание воля уже почившей царствующей особы. Решающим фактором в вопросе о престолонаследии было реальное соотношение сил между придворными группировками и те расчеты, которыми они руководствовались при выборе претендентов на престол.
Вновь перед правящими кругами России встал вопрос о кандидате на престол. Свой выбор члены Верховного тайного совета остановили на вдовствующей Курляндской герцогине Анне, дочери старшего брата Петра I Ивана. Кандидатуру Анны Иоанновны предложил Дмитрий Михайлович Голицын, который после смерти Петра II возглавил Верховный тайный совет. В его составе в это время преобладала титулованная знать. Из восьми его членов шесть представляли семейства Долгоруких и Голицыных. Кроме них в Совет входили канцлер Г. И. Головкин и вице-канцлер барон А.И. Остерман.
Кандидатура герцогини Курляндской устраивала «верховников», поскольку позволяла добиться ограничения власти новой императрицы в свою пользу. Анна, выданная Петром 1 замуж за герцога Курляндского и почти сразу овдовевшая, 19 лет прожила в Митаве в материальной зависимости от русского двора и вполне обоснованно в случае ее воцарения казалась правительницей слабой. По предложению князя Д.М. Голицына «верховниками» были составлены «кондиции», или «пункты», подписание которых Анной Иоанновной становилось условием ее воцарения. Согласно «кондициям», в руки Верховного тайного совета передавалось право объявления войны и заключения мира, издание новых законов и установление новых налогов, производство в чины выше полковника, расходование доходов казны, выбор наследника престола. В непосредственное подчинение Совета передавались гвардия и войска. Один из пунктов обеспечивал право замещения высших должностей в государстве за представителями старых аристократических фамилий.
Анна Иоанновна, не раздумывая подписала «кондиции». Но по приезде в Москву ей стало известно о разногласиях между «верховниками» и «шляхетством», съехавшимся в Москву на коронацию. Дворянство не желало, чтобы «вместо одного самодержавного государя» правили «десять самовластных и сильных фамилий». Возникло несколько проектов, которые подписало в общей сложности свыше 400 дворян. Большинство из них выступали за выборность Сената и высших учреждений особым собранием из дворян. Во многих д ворянских проектах предлагалось отменить введенные Петром I ограничения на права наследования, установить срок дворянской военной службы и т.п.
В этих условиях сложилась «партия» сторонников самодержавия (князья И. Трубецкой, Г. Юсупов, А. Черкасский, «верховники» Г.И. Головкин и А.И. Остерман и др.), которая в присутствии группы гвардейских обер-офицеров 25 февраля 1730 г. в Кремлевском дворце подала Анне Иоанновне прошение о принятии «самодержавства». Тогда же она публично разорвала «пункты». Императрица наградила весь офицерский состав гвардии; многие «верховники» оказались сначала в опале, а затем были сосланы в разные места. Д.М. Голицына в 1737 г. заключили в Шлиссельбургскую крепость, где он и умер. Четверых Долгоруких в результате нового «розыска» в 1739 г. казнили в Новгороде.
Период правления Анны Иоанновны (1730—1740) вотечественной историографии традиционно оценивается как наиболее мрачный и тяжелый для политической жизни России. «С природы нрава грубого», по свидетельству современника, Анна Иоанновна, вырвавшись из митавской глуши и бедности, с головой окунулась в пышные увеселения. Дворцовые расходы выросли по сравнению с петровским временем в 3 раза.
По выражению В.О. Ключевского, вслед за фаворитом Анны Эрнестом Иоганном Бироном, с 1718 г. служившим при курляндском дворе, немцы, главным образом из прибалтийских провинций, «посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении». Современными историками по-разному оцениваются место и влияние иноземцев в политическом режиме аннинского времени. Одни по-прежнему употребляют по отношению к нему термин «бироновщина» как синоним чуждой национальным интересам России политики, оказавшейся в руках иноземцев. Другие пытаются доказать, что термин «бироновщина» применим к характеристике царствования Анны Иоанновны в той же мере, как, например, термин «шуваловщина» — к определенному периоду царствования Елизаветы Петровны или «Орловщина» — к началу правления Екатерины II.
Именно с Бирона фаворитизм в России становится настоящим «институтом» российской монархии. Причем суть этого «института» лишь в малой степени зависела от облика конкретной персоны, олицетворявшей его в тот или иной период. Разумеется, степень привлекательности личностей отдельных фаворитов существенно различалась, как различным был и список их благих дел или злодейств. Общим была возможность возникновения таких «списков». Алчность, мстительность, торговля должностями, хищения и произвол Бирона известны давно. Но это был обычный набор «добродетелей», свойственный всем фаворитам.
Относительно «засилья иноземцев» следует заметить, что в армии, флоте, в центральных учреждениях военного и гражданского профиля увеличения их числа по сравнению с предшествовавшим временем не наблюдалось. Доля иноземцев среди генеральского и штаб-офицерского корпуса русской армии в послепетровское время, в том числе и в 1730-е годы, оставалась примерно на одном уровне и составляла 34—37%. Таким же был удельный вес иноземцев во флоте. Причем среди капитанов кораблей относительная численность их в начале 1740-х годов понизилась более чем в 2,5 раза по сравнению с концом царствования Петра I. Сказывались результаты политики по созданию национальных кадров для флота.
Сферой, где присутствие иностранцев особенно бросалось в глаза, была придворная среда. Такая ситуация определялась обстоятельствами воцарения Анны Иоанновны. На пути к престолу она столкнулась не только со стремлением части знати ограничить власть монарха, но и с массовым выражением волеизъявления русских дворян. Это рождало недоверие к ним и желание окружить себя придворными, в чьей верности и личной преданности императрица не сомневалась. В их числе были не только служившие еще с петровских времен Б.Х. Миних и А.И. Остерман, но и те, кто потянулся в Россию вслед за «герцогиней Курляндской» и ее фаворитом Бироном. Среди лиц, составлявших двор новой императрицы, было немало выходцев из немецких дворян Остзейского края, ставших подданными русского царя с вхождением Лифляндии в состав России.
Учитывая ту исключительную роль, которую со времен Петра I в жизни двора и политических расчетах придворных группировок играла гвардия, и ища опору трону — в противовес русскому дворянству в лице старых гвардейских полков, Преображенского и Семеновского, — правительство Анны в конце 1730 г. объявило о создании двух новых полков — Измайловского и Конногвардейского. Полковником первого из них был назначен граф Карл-Густав Левенвольде, подполковником — шотландец Джеймс Кейт, а с 1732 г. — брат фаворита Густав Бирон. После смерти Левенвольде в 1735 г. полковником Измайловского полка стала считаться сама императрица. К концу царствования Анны Иоанновны все три других гвардейских полка находились под начальством иностранцев.
Еще одной опорой трона стала Канцелярия тайных розыскных дел, учрежденная в марте 1731 г. Будучи преемницей Преображенского приказа, упраздненного в 1729 г., она являлась центральным органом политического сыска. В ней рассматривались дела, возбуждаемые по доносам («слово и дело») по обвинению в «злом умысле» против верховной власти и лиц, ее окружавших. Наиболее громким процессом стало «дело» Артемия Петровича Волынского, бывшего астраханского и казанского губернатора, а с 1738 г. — кабинет-министра. Он и его «конфиденты» (президент Коммерц-коллегии граф П.И. Мусин-Пушкин, обер-прокурор Сената Ф.И. Соймонов, советник и горный офицер А.Ф. Хрущев, архитектор П.М. Еропкин) подготовили «Проект о поправлении государственных дел» — программу, защищавшую политические и сословные привилегии русского дворянства. Проект выступал за восстановление роли Сената, усиление политической роли русского дворянства, удаление с высших постов иностранцев. Острая личная неприязнь и столкновение Волынского с Бироном ускорили арест всех «конфидентов». После недолгого следствия Волынский, Еропкин и Хрущев были казнены. Других по «урезании» языка отправили на каторгу.
Несмотря на общую тяжелую политическую атмосферу аннинского царствования, представление об особом свойственном ему политическом терроре, обрушившемся на все слои русского общества, является преувеличенным. Исследования политических процессов 30-х годов XVIII в. показали, что это десятилетие не выделялось особой активностью органов политического сыска по сравнению с другими периодами.
Незадолго до смерти Анна Иоанновна назначила наследником престола двухмесячного Иоанна Антоновича, сына своей племянницы Анны Леопольдовны, герцогини Брауншвейгской, дочери своей сестры, Екатерины Мекленбургской. Регентом при малолетнем императоре до его 17-летия назначался Э-И. Бирон, для которого это был единственный легитимный способ сохранения собственной власти. Однако спустя три недели после восшествия на престол императора Ивана VI (1740—1741) фельдмаршал Б.Х. Миних с помощью гвардейцев осуществил очередной дворцовый переворот, арестовав Бирона. Регентство перешло к Анне Леопольдовне, ставшей правительницей государства. Бирон, сначала приговоренный к казни, затем был помилован и сослан в Сибирь (позднее, при Елизавете Петровне, его перевели на житье в Ярославль, а при Петре III вернули ко двору).
Время регентского правления хотя и запечатлелось в воспоминаниях современников как «милостивое», в целом не было политически стабильным. Фактическое устранение регентши от реального управления, обострение соперничества в ее окружении (А.И. Остерман, принц Антон Брауншвейгский, М.Г. Головкин), непредсказуемость решений, появление «нового Бирона» в лице фаворита графа Линара привели к изоляции «немецкой партии». Все это способствовало успеху нового дворцового переворота, произведенного гренадерской ротой Преображенского полка в ночь на 25 ноября 1741 г. в пользу дочери Петра I Елизаветы.
На этот раз, в отличие от предыдущего переворота, свергнут был не только правитель, но впервые устранен законный государь. Вся его семья была арестована и выслана сначала в Ригу, а затем в Холмогоры. В 1746 г. скончалась Анна Леопольдовна, а в 1756 г. 16-летний Иван Антонович, разлученный с отцом, братьями и сестрами (они родились в ссылке), был переведен в Шлиссельбург, где он и содержался в полной изоляции до смерти.
Особенности нового дворцового переворота, кроме того, что он непосредственно затронул особу государя, заключались в личном участии в захвате власти самой Елизаветы и в причастности к заговору в ее пользу иностранных дипломатов, в первую очередь посланников Франции и Швеции. Дипломаты представляли при русском дворе союзные страны и преследовали общую цель ослабления России, изменения ее внешнеполитического курса, разрыва с союзной Австрией и в конечном счете ревизии условий Ништадского мира 1721 г. Однако этим планам не суждено было сбыться. Пришедшая к власти дочь Петра I официально провозгласила продолжение политического курса своего великого отца.
Жизнь елизаветинского двора поражала современников своей роскошью, блеском, великолепием, разнообразием празднеств и увеселений. Свойственная Елизавете всепоглощающая страсть к нарядам и развлечениям культивировалась в придворной среде и в высшем дворянстве. Необычайно привлекательная внешне, живая и грациозная императрица была склонна к постоянным переездам, перестановкам и перестройкам своего быта. Не лишенная природного ума и житейской рассудительности, она все же гораздо увереннее чувствовала себя в седле или в танцевальном зале, чем при решении вопросов государственной политики. Первоначально вникавшая в государственные дела императрица с течением времени уделяла им все меньшее внимание. Пышным цветом расцвел фаворитизм — неизменный спутник все возраставшей зависимости верхушки дворянства от милостей монарха. Наиболее влиятельными были кланы Разумовских, а с конца 40-х—50-х годов Шуваловых. Среди первых, происходивших из среды малороссийских казаков, поистине сказочную карьеру сделал Алексей Григорьевич Разумовский, сельский, а затем придворный певчий, ставший генерал-фельдмаршалом, кавалером ордена Андрея Первозванного, крупным земле- и душевладельцем, а возможно, и тайным супругом императрицы.
Главой клана Шуваловых был Петр Иванович, генерал-лейтенант, сенатор, камергер и граф, а при Петре III — генерал-фельдмаршал, сосредоточивший в своих руках всю внутреннюю политику государства. Его отличали непомерное честолюбие, резкий и надменный характер, любовь к чрезмерной роскоши, но также ум, энергичность и инициативность. Он был автором многочисленных проектов по многим отраслям государственной политики — финансам, торговле, податям. Пользуясь своим влиянием, Петр Иванович активно участвовал в торгово-промысловом предпринимательстве. Напротив, его двоюродный брат и фаворит Елизаветы Иван Иванович Шувалов не имел высших воинских и гражданских званий, орденов и титулов, неизменно отклоняя проекты о наградах и пожалованиях. Для него более лестной была роль русского мецената, покровителя искусства и науки. Он являлся одним из основателей и куратором Московского университета, учредителем и директором Академии художеств, членом Лондонского королевского собрания и Мадридской королевской Академии художеств. Вместе с тем влияние Шувалова на императрицу и на придворные дела было огромным, а формальная незначительность его чиновного места никак не мешала современникам правильно оценить его истинное положение. Особенно значимой роль фаворита была во внешнеполитических делах, она заметно возросла в последние годы царствования Елизаветы Петровны.
Уже в начале своего правления императрица озаботилась выбором наследника престола. С этой целью в Россию был вызван ее племянник Карл Петр Ульрих, сын старшей сестры Елизаветы Анны Петровны и шлезвиг-голштинского герцога Карла Фридриха. По прибытии в 1742 г. в Россию 14-летний герцог был крещен в православие, получил имя Петра Федоровича и объявлен наследником престола. В 1745 г, когда великому князю исполнилось 17 лет, его женили на 16-летней Софье-Августе Фредерике, принцессе мелкого Ангальт-Цербстского княжества, получившей при крещении имя Екатерины Алексеевны.
Попытки исследователей пересмотреть традиционную оценку личности Петра III, увидеть в его деятельности некий «скрытый план», оказались тщетными. Единственным аргументом в его пользу могут быть действительно крупные реформы начала царствования, позволившие некоторым современным авторам назвать его правление «временем великих реформ». Однако нет никаких оснований считать Петра Федоровича инициатором их появления.
Упрямый и недалекий наследник российского престола не любил ни России, ни русских, жил в окружении голштинцев, благоговел перед прусским королем Фридрихом II, подчеркнуто выражал пренебрежение к культуре и религии своих будущих подданных. После смерти Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 г. вступление Петра III на престол произошло тихо и мирно. Однако за шестимесячное царствование новый император сумел вызвать к себе всеобщую неприязнь. Она питалась не столько правительственным курсом, сколько личностью императора, оскорблявшего национальные и религиозные чувства; его действиями, задевавшими гвардейцев, которых он противопоставлял любимым голштинцам и называл янычарами. Отдельные стороны его политики также создавали общий фон для недовольства и раздражения. В их числе изменение внешнеполитического курса и сведение на нет всех усилий и жертв Семилетней войны, ориентация в армии на прусские порядки. В гвардии созрел новый заговор, который возглавили братья Орловы. В подготовке переворота активное участие приняла супруга императора Екатерина и представители высшей бюрократии (Н.И. Панин, М.Н. Волконский, К.Г. Разумовский и др.). Итогом последнего в XVIII в. дворцового переворота, осуществленного 28 июня 1762 г., стало возведение на русский престол Екатерины II. Петр III, подписавший в Ораниенбауме текст отречения от престола, был отправлен в Ропшу и через несколько дней при не выясненных до конца обстоятельствах убит. По официальной версии, он скончался вследствие геморроидальной колики. Началось самодержавное правление Екатерины II.