Падение дома Годуновых. Отношение знати и народа к Борису Годунову, первому в истории государства Российского избранному царю, было крайне настороженным. День за днем Борису приходилось не только укреплять свою власть, но и доказывать свое право быть царем. С рациональной точки зрения новый государь обладал многими достоинствами. Он был милостив и умен, образован и благочестив, деловит и щедр. Подобно Ивану III и Петру Великому, он отчетливо понимал необходимость сближения с Западом и использования его культурных и технических достижений. Москва при нем была открыта для иностранных мастеров.
Борис настойчиво расширял территорию страны мирными средствами, строил новые города. Церковные верхи благословляли его за то, что он еще во времена царя Федора добился возведения московского митрополита Иова в сан патриарха (1589) и тем самым высоко поднял престиж русской церкви. Словом, он делал все, чтобы заслужить любовь своих подданных — и не имел ее. Казалось, чем больше он старался быть хорошим царем, тем меньше успевал в этом своем стремлении.
Роковым испытанием для царской династии Годуновых стали бедствия, обрушившиеся на Россию в первые годы XVII столетия, — трехлетний неурожай и вызванный им страшный голод. Голодная смерть косила людей по всей стране. Правительство вначале пыталось спасти положение: нуждающимся раздавались деньги, по твердым ценам продавался хлеб из царских житниц, в столице были организованы работы «за пропитание»... Подобные меры могли бы иметь успех, но повторный неурожай свел на нет все усилия власти. Тогда последовали указы, разрешающие уход крестьян и холопов от помещика, если тот не мог их прокормить. Это привело к повальному бегству работников из скудеющих хозяйств и соответственно резкому недовольству вконец разорившихся помещиков.
В целом по стране голод унес около трети всего населения. Массы голодных, отчаявшихся людей занялись попрошайничеством и бродяжничеством. Немало было и тех, кто собирались в шайки и грабили по дорогам в окрестностях Москвы. К лету 1603 г. эти разрозненные отряды сплотились в настоящее войско под предводительством Хлопка (вышедшего, судя по прозвищу, из боевых холопов). Правительственным силам с трудом удалось его разбить.
Как и любое стихийное бедствие, голод считали тогда одной из «казней Божьих». Причиной гнева Всевышнего могли быть как грехи народа, так и преступления правителя. «За государьское согрешение Бог всю землю казнит», — говорил Иосиф Волоцкий, выражая традиционное представление русского Средневековья. Получив определенное направление, народная мысль вскоре пришла к заключению, что на совести царя Бориса лежит ужасное преступление, а именно убийство царского сына-наследника.
Отсюда оставался один шаг до идеи «спасшегося царевича». Этот шаг (опять же не без подсказки) сделал бедный галийский дворянин Григорий Отрепьев. Тесно связанный с кругами враждебной Годунову аристократии — Романовыми, Черкасскими — он ушел в Литву и там объявил себя младшим сыном Ивана Грозного царевичем Дмитрием. По словам Отрепьева, порученцы Годунова хотели убить его в Угличе 15 мая 1591 г., однако по ошибке убили его двойника — мальчика, которого мать царевича Марфа Нагая держала при дворе на случай покушения. Верные слуги спасли Дмитрия и вывезли его в Литву. Там он вырос, возмужал и теперь хочет идти на Москву, чтобы изгнать узурпатора Годунова и вернуть себе царский трон.
Польская знать, католическая церковь и корона по-разному отнеслись к откровениям Отрепьева. Многие не хотели нарушать недавно заключенное перемирие с Москвой. Однако магнаты Вишневецкий и Мнишек принялись на свой кошт снаряжать «Дмитрия» на войну с Годуновым, делая вид, что признали его подлинным русским царем в изгнании. Почуяв наживу, в замок Мнишка стали съезжаться авантюристы, наемники, любители военных приключений — запорожские казаки.
За оказанную помощь Лжедмитрий обещал передать полякам спорные территории — Смоленскую и Северскую земли, обязался разрешить строить в России костелы, открывать католические школы. В подтверждение серьезности своих обещаний он тайно перешел в католичество. Был также подписан брачный контракт: будущий царь, женившись на дочери Юрия Мнишка Марине, выделял своему тестю один миллион злотых, а также Новгородскую и Псковскую земли на правах наследственного владения.
Свое вторжение в Россию Лжедмитрий начал с Северской Украины. Осенью 1604 г. он без особых усилий взял Чернигов и Путивль, затем Севск и Рыльск. Городская чернь повсюду радостно приветствовала «царевича». Дворян-помещиков в этом регионе было мало, а те, что были, отличались бедностью и враждебностью к московским властям. Стойко держался против войск самозванца один только Новгород-Северский, гарнизон которого сохранил верность царю Борису.
События показали, что южный путь на Москву был избран «царевичем» не случайно. На Северской Украине сосредоточились массы беглых крестьян и холопов. Отсюда шли пути в районы среднего и южного Дона, откуда «Дмитрий» ожидал получить помощь. Донские казаки ненавидели Бориса Годунова, который, пытаясь подчинить эту строптивую вольницу, отнял у них старинные права и привилегии.
Царь Борис бросил на борьбу с самозванцем все наличные вооруженные силы. Туда, на юг, были отправлены его главные полководцы — князья Ф.И. Мстиславский и братья Шуйские. В январе 1605 г. «царевич» был разбит ими в сражении у села Добрыничи близ Севска. Сам он сумел бежать в Путивль. Этот город, где была единственная во всей Северской земле каменная крепость, стал его временной столицей.
Не сумев развить достигнутый успех, воеводы Годунова принялись осаждать верные «царевичу» укрепленные города Рыльск и Кромы. Особое значение приобрела осада Кром, где укрылся отряд донских казаков во главе со знаменитым удальцом атаманом Корелой. Сильно пострадавшая от пожара и почти разбитая московской артиллерией деревянная крепость держалась на одной отваге ее защитников. Но все изменила внезапная весть: 13 апреля 1605 г. царь Борис скоропостижно скончался.
Москва, а вслед за ней и другие города присягнули 16-летнему наследнику — Федору Борисовичу Годунову. Однако ни московская знать, ни простой народ не хотели подчиняться его власти. Дурная слава его отца, умноженная казнями и настроениями последних лет правления Бориса, оказалась плохим наследством для юного царя.
Тем временем в войске, осаждавшем Кромы, возник заговор. Его возглавили вновь присланные туда воеводы — бояре Петр Басманов и Василий Голицын. Главной опорой заговорщиков были отряды мелкопоместных, бедных, а потому недовольных властью дворян из южных районов страны. Среди заговорщиков был известный своей отвагой и беспокойным нравом рязанский дворянин Прокопий Ляпунов. Имя этого человека встречается почти на каждой странице истории Смуты.
7 мая 1605 г. в московском лагере вспыхнул мятеж. Значительная часть ратников перешла в осажденную крепость и присоединилась к ее защитникам. Среди тех, кто остался верен Федору Годунову, начался разброд. Полки самовольно снимались с места и уходили в сторону Москвы. Это был распад последней военной силы, остававшейся у Годуновых.
16 мая самозванец покинул свою резиденцию в Путивле и выступил в поход на Москву. По дороге его торжественно встречали в Орле и Туле. Однако, подойдя к Оке, он натолкнулся на заставу московских стрельцов и вынужден был отступить. Силы Лжедмитрия были, в сущности, весьма невелики, а боевой дух войска — неустойчивым. Понимая это, он решил нанести своим врагам удар с тыла. Окольными дорогами, минуя заставы на Оке, к Москве отправился отряд донских казаков во главе с руководителем обороны Кром атаманом Корелой. Под прикрытием этого отряда шли посланцы Отрепьева — Гаврила Пушкин и Наум Плещеев. 1 июня 1605 г. они пробрались в Москву и с Лобного места на Красной площади прочли перед толпой собравшихся горожан грамоты «царевича Дмитрия». Самозванец обличал Годуновых, обещал всем сословиям свои милости, а боярам — прощение.
Это воззвание взволновало толпу. Присланные Федором Годуновым из Кремля бояре не смогли успокоитъ народ. Начался погром, главной целью которого стали царский дворец, а также дома Годуновых и их родственников. Царь Федор и его мать Мария Григорьевна были взяты под стражу, а несколько дней спустя убиты приближенными самозванца.
Самозванец на троне. Победа над Годуновыми была лишь первой, причем не самой трудной задачей для Лжедмитрия. В качестве таинственно-притягательного «царевича» и будущего «народного царя» он имел широкую поддержку «низов». Подобно всем претендентам на верховную впасть, он щедро раздавал обещания, получив таким образом поддержку поляков и иезуитов, донских казаков и московских дворян, кабальных холопов и беглых крестьян. Добившись же падения дома Годуновых, самозванец из мятежника превратился в реального правителя, который по своему положению должен был решать вечные задачи всех правителей: сотрудничать с правящим классом и держать в узде народ, блюсти границы государства и заботиться о собственной безопасности.
20 июня 1605 г. «Дмитрий» торжественно въехал в Москву. Желая сразу снять подозрения в самозванстве, он возвратил из ссылки родственников погибшего царевича Дмитрия — Нагих. После того как мать царевича, Марфа Нагая, публично признала в самозванце своего сына, 22 июля 1605 г. состоялось венчание Лжедмитрия на царство в Успенском и Архангельском соборах Кремля.
Московские бояре хорошо знали истинное происхождение нового царя. Воспользовавшись самозванцем как разрушительной силой в борьбе с Годуновым, они более в нем не нуждались и сами хотели распорядиться троном. В этой ситуации Лжедмитрию нужна была исключительная ловкость и хитрость, чтобы сохранить власть и жизнь. Стремясь создать себе опору среди аристократии, он ввел в состав Думы ряд дворян из южных уездов, возвратил из ссылки бояр, пострадавших при Годунове, — Романовых, Черкасских, Головиных. Однако это, конечно же, не помогло ему завоевать долговременную поддержку высшей знати.
Самозванец стремился также привлечь на свою сторону дворянство центральных уездов, составлявшее основу вооруженных сил России. В Москву были вызваны выборные представители дворянства с тем, чтобы они могли подать челобитные о насущных нуждах служилых людей. Дворянам раздавались земли и поместья, повышались денежные оклады. Однако и у дворянства было больше причин для недовольства «Дмитрием», чем для того, чтобы защищать его власть.
Поначалу самозванец опирался на пришедшее с ним пестрое войско, состоявшее в основном из донских казаков и служилых людей южных уездов. Однако между победителями и не считавшими себя побежденными москвичами быстро начались конфликты. Московские бояре, плотной стеной окружившие нового царя, требовали распустить его войско, ссылаясь на то, что содержание «южан» обходится очень дорого. «Дмитрий» вынужден был выполнить требование, и таким образом потерял свою главную военную опору. После этого он мог рассчитывать только на польские отряды и своих немецких телохранителей.
До поры самозванца надежнее всего охранял ореол последнего Рюриковича, сына Ивана Грозного. Москвичи верили в истинность царской легенды. Однако под влиянием боярской агитации, бесчинств поляков и казаков, а также бестактного поведения самого Лжедмитрия эта вера стала быстро таять.
Самозванец был яркой и по-своему даровитой личностью. Современники отмечают, что он был прост и доступен в общении, отличался быстрым умом и высказывал много свежих идей. Однако проводить в жизнь эти идеи (открытые границы, веротерпимость, преобразование Боярской думы в Сенат, европеизация придворного обихода) он не мог, так как по существу был пленником в руках московской знати. «В течение одиннадцати месяцев своего правления Дмитрий более наговорил хорошего, чем исполнил», — заметил историк Н.И. Костомаров. Достоинства же его, следует добавить, причудливо переплетались со слабостями и пороками.
Авторитет самозванца стремительно падал. Чувствуя скорый конец своей авантюры, он разрабатывал самые фантастические проекты спасения — от победоносной войны с Крымом и турками до бегства за рубеж на английском корабле. Однако осуществить и>. он не успел.
Тем временем польские патроны «Дмитрия» все настойчивее напоминали о данных им обещаниях. Самозванец смог лишь подтвердить свое желание жениться на Марине Мнишек. Отцу невесты было отправлено 300 тыс. злотых, не считая драгоценностей. Поляки, кроме того, приглашались на военную службу к московскому двору.
2 мая 1606 г. состоялся торжественный въезд в Москву Марины и ее отца. Царскую невесту сопровождал большой отряд польских солдат и гусар, прибытие которого должно было укрепить власть самозванца в столице. Однако приезд польской свиты стал поводом для недовольства москвичей, на которых легла тяжесть «постойной повинности» и обеспечения приезжих всем необходимым.
8 мая Лжедмитрий и Марина обвенчались в Успенском соборе. Свадебные торжества проходили в неспокойной обстановке: шляхтичи вели себя высокомерно, чинили погромы и насилия. Царю поступило около сотни челобитных с жалобами горожан, с просьбами о защите от произвола поляков. Ответа от власти так и не последовало. Бояре, давно вынашивавшие планы устранения самозванца, воспользовались волнениями в городе. Во паве заговора встал князь В.И. Шуйский. В Москве начали распространяться слухи, что царь хочет всю власть отдать полякам и обратить русских людей в католическую веру.
Утром 17 мая толпы людей собрались у Спасских ворот. Заговорщики ворвались в Кремль, захватили дворец и убили пытавшегося бежать самозванца. Его обнаженное тело было брошено на поругание на Красной площади. Потом его сожгли, пепел зарядили в пушку и выстрелили в сторону Польши. Уцелевших поляков, в том числе Марину Мнишек и ее отца, члены
Боярской думы взяли под защиту, а затем сослали в верхневолжские города.
На другой день после переворота на Красной площади было провозглашено имя нового царя — Василия Шуйского.
Боярский царь. Правление Василия Шуйского (1606—1610) ознаменовалось неуклонным нарастанием хаоса в стране. Однако в этом нельзя винить неудачливого потомка суздальских князей. Это был умный и опытный московский боярин, воевода, который не раз проявлял личное мужество и готовность к риску.
Василий Шуйский ясно понимал, что в охваченной мятежами стране главной задачей монарха является консолидация правящего класса, а залогом его личной безопасности — сотрудничество со знатью. При восшествии на трон он дал клятву не казнить бояр и не отбирать у них вотчин без согласия Боярской думы. Эта «крестоцеловальная запись» считается первой в истории России попыткой официально ограничить самодержавие в пользу высшей аристократии. Она дала основание называть Шуйского «боярским царем».
Заручившись поддержкой бояр, царь не забыл и дворян. Весной 1607 г. он издал указ, по которому срок сыска беглых крестьян увеличивался с 5 до 15 лет. Нараставшее ожесточение гражданской войны заставляло дворян позабыть сословные и областные противоречия и сплотиться вокруг Шуйского.
Чтобы предотвратить появление новых самозванцев царь устроил торжественное перенесение останков подлинного царевича Дмитрия из Углича в Москву и организовал его канонизацию как «святого чудотворца». Однако слухи о том, что Дмитрий жив вновь поползли по стране...
Война с И.И. Болотниковым (1606—1607). В южных городах страны известие о гибели Дмитрия и воцарении Василия Шуйского вызвало всеобщее возмущение. «Южане», получившие от самозванца значительные привилегии (освобождение от налогов на 10 лет), считали его «своим» царем. Не желая эти привилегии терять, они отказались присягать на верность Василию. Многие надеялись на новое чудо.
В этой обстановке возникло еще одно мощное движение, знаменем которого стал злосчастный Дмитрий. Его возглавил беглый холоп, бывший служилый человек Иван Болотников. Возвращаясь из турецкого плена, он побывал в Польше, где встретился с приближенным самозванца Михаилом Молчановым, который после гибели Лжедмитрия нашел приют в замке Ю. Мнишека. Увидев в Болотникове опытного воина и честолюбивого авантюриста, заручившись поддержкой польских магнатов, Молчанов предложил новый план борьбы за московский престол. Самого себя он объявил спасшимся царем Дмитрием и поручил Болотникову поехать в Путивль, чтобы поднять там мятеж против правительства Василия Шуйского.
В Путивле местный воевода князь Г.П. Шаховской представил Болотникова как главного воеводу «царя Дмитрия». Быстро собралось большое войско, которое в конце лета 1606 г. двинулось на Москву.
Авантюра Молчанова—Болотникова, как двумя годами ранее авантюра самого Лжедмитрия, быстро приобрела черты народного движения, направленного против феодального государства и правящего класса. На этом основании историки иногда называют это движение «восстанием Болотникова» или даже «первой крестьянской войной в России». Последние исследования выявили, что основу армии Болотникова составляли служилые люди понизовых городов и казаки, а входившие в нее крестьяне и холопы зачислялись в состав казаков.
Мятежные «южане» шли к Москве тем самым путем, которым прежде шел «царевич». Московские воеводы И.М. Воротынский и Д.И. Шуйский осадили захваченные ими крепости Елец и Кромы, однако из-за ненадежности своих войск, а также враждебности местного населения вынуждены были снять осаду и отойти.
В середине октября Болотников подошел к подмосковному селу Коломенское. Здесь к мятежникам присоединились отряды из разных южных городов (Тулы, Рязани, Каширы), которые привели боярский сын Истома Пашков, дворяне Григорий Сумбулов и Прокопий Ляпунов. Столица была блокирована с юга. Подмосковные города один за другим переходили на сторону мятежников, а те начали готовиться к штурму Москвы.
Однако разношерстная армия Болотникова бурлила, в ее рядах назревал раскол. Сплотить ее мог бы «чудом спасшийся царь Дмитрий», но его не было. В коломенский лагерь проникали московские агитаторы и убеждали мятежников, что их обманывают, никакого «Дмитрия» не было и быть не могло, а прикрывшийся его именем самозванец был убит в Москве во время переворота. В результате отряды служилых людей во главе с Сумбуловым и Ляпуновым «отъехали» в столицу.
2 декабря 1606 г. московские воеводы, которым удалось собрать значительные силы из «верхних» городов, выступили против Болотникова. Его войско было разбито. Исход сражения решил переход на сторону Шуйского отрядов Истомы Пашкова. После тяжелого поражения Болотников отступил к Калуге.
Между тем мятеж на юге приобретал все более жестокий характер. В конце 1606 г. в Путивль с Дона явился с отрядом казаков некий «царевич Петр Федорович». Этот авантюрист еще в правление царя Дмитрия объявил себя единственным законным государем (сыном Федора Иоанновича) и стал громить воевод первого самозванца. По прибытии в Путивль «царевич Петр», оттеснив от власти призвавшего его воеводу Г. Шаховского, принялся чинить свирепые расправы над боярами и дворянами. Из Путивля он перебрался в Тулу, где стал лагерем.
Болотников зиму 1606/07 г. пробыл в Калуге. Смелыми атаками он держал в страхе осаждавшие город царские войска. Однако и сами мятежники несли большие потери и страдали от голода.
Весной 1607 г. засевший в Туле «царевич Петр» выслал на помощь Болотникову большой отряд. 3 мая этот отряд был остановлен царскими воеводами у села Пчельня близ Калуги. В кровопролитном сражении царские войска были разбиты. Осада города была снята, и Болотников смог двинуться в Тулу для соединения с войсками своего союзника.
Для захвата Тулы, ставшей главной базой мятежа, правительство сумело мобилизовать значительные силы дворянских войск со всей территории страны. Для руководства ими под стены города прибыл сам Василий Шуйский. Царь торопился, так как появились слухи о возвращении «спасшегося Дмитрия».
Осада Тулы, одной из лучших крепостей того времени, построенной итальянцами в первой четверти XVI в., продолжалась три месяца (с 6 июля по 10 октября 1607 г.). После нескольких безуспешных штурмов московские воеводы решили возвести плотину на реке Упе и затопить лагерь мятежников. Начавшийся голод и угроза полного затопления сломили стойкость осажденных. Тайно вступив в переговоры с Шуйским, который обещал всем мятежникам прощение, городские верхи открыли ворота крепости и сдались на милость победителя.
«Царевич Петр» был повешен, Болотников вскоре сослан на север, в Каргополь. Позднее он был ослеплен и утоплен в Онеге. Остальные предводители мятежников были сосланы в дальние города и монастыри, а рядовые участники отпущены.
«Тушинский вор». Весной 1607 г., когда судьба России решалась под стенами Калуги и Тулы, посланцы мятежников усиленно искали в восточных районах Речи Посполитой нового кандидата на роль «царя Дмитрия». И такой человек нашелся. Это был странствующий учитель из Могилева по имени Богданко. Он был вовлечен в водоворот событий помимо своей воли и даже пытался бежать, но под страхом пытки и казни бедному учителю пришлось стать сыном Ивана Грозного. Казачий атаман Иван Заруцкий взял на себя роль опекуна при новоявленном «царе».
Ставкой Лжедмитрия II стал город Стародуб. Отсюда рассылались гонцы в Северскую землю и южные города с призывом явиться на «государеву службу». Примечательно, что Богданко не поехал в столицу своего предшественника Путивль, где каждый знал «Дмитрия» в лицо.
Весть о появлении долгожданного «царя Дмитрия» воодушевила его сторонников. Его поддержали многие города, в Стародуб со всех сторон потянулись «охотники» (добровольцы). Наконец, в начале осени 1607 г. самозванец со своим пестрым войском двинулся на помощь осажденным в Туле мятежникам. Но, не дойдя до города, узнал, что Тула взята царскими войсками. После этого известия поход потерял цель, многие его участники разбрелись по домам, а сам «царек» (как презрительно называли второго самозванца приближенные) со своим двором ушел зимовать в район Орла.
К весне 1608 г. у Лжедмитрия II собралась новая большая армия. Она состояла из служилых людей и детей боярских Северской земли, русских и украинских казаков, польсколитовской шляхты — наемников. В лагерь самозванца прибыл большой отряд польских гусар, который нанял для войны в России украинский магнат Роман Ружинский. Отныне он стал главным опекуном безвластного «царька».
Летом 1608 г. самозванец двинулся к Москве. Он разгромил под Болховым стоявшие у него на пути царские войска и 19 июля расположился лагерем к западу от столицы, на огромном поле у села Тушино. Не имея достаточных сил для штурма мощной системы московских укреплений, «Тушинский вор» (как называли самозванца сторонники Шуйского) простоял там около двух лет.
В Тушинский лагерь привели свои отряды два известных польских кондотьера — Ян Петр Сапе га и Александр Лисовский. К трону «Тушинского вора» потянулись и некоторые русские аристократы — М.Г. Салтыков, Д.Т. Трубецкой, Д.М. Черкасский, митрополит Филарет Романов (от Лжедмитрия II он принял сан патриарха). Они составили его Боярскую думу.
Ко «двору» самозванца прибыли также Ю. Мнишек и его дочь Марина, которая «признала» Лжедмитрия II своим супругом. Для русских людей воссоединение царя с царицей стало убедительным аргументом для перехода к нему на службу.
Власть тушинцев распространялась уже не только на южные окраины, но и на значительную часть севера страны и даже центральные области. Сохранили верность Шуйскому из западных городов только Новгород и Смоленск.
Россия разделилась между двумя царями и двумя патриархами. Положение Василия Шуйского, потерявшего около половины своего государства, становилось все более тяжелым.
Пытаясь задушить Москву блокадой, самозванец разослал свои отряды по всем дорогам, ведущим в столицу. В конце сентября 1608 г. крупный отряд под командованием Сапеги и Лисовского двинулся к Троице-Сергиеву монастырю, которому предстояло выдержать 16-месячную осаду. Тушинцы заняли Ростов, Ярославль, Углич, Владимир...
Не имея надежных войск, чтобы разогнать Тушинский лагерь, Василий Шуйский зимой 1609 г. решил пригласить наемников из Швеции. По договору с королем Карлом IX, в Россию высылался 15-тысячный отряд под командованием графа Я. Делагарди. В обмен шведской короне передавался г. Корела с уездом. Василий также отказывался от прав на Ливонию за себя и своих потомков. Уже по весне М.В. Скопин-Шуйский, талантливый полководец, племянник царя, вместе с Делагарди начал изгонять тушинцев из северо-западных и западных русских городов. В августе полк Скопина-Шуйского при поддержке шведов разгромил поляков Сапеги под городом Калязиным. В январе 1610 г. поляки вынуждены были прекратить осаду Троице-Сергиева монастыря.
Казалось, положение Василия Шуйского упрочивается. Но тут одна за другой в Москву стали приходить дурные вести. С юга на незащищенные русские земли напали орды крымского хана. В сентябре 1609 г. польский король Сигизмунд III вторгся в Россию и осадил Смоленск.
Поход Сигизмунда III. Правящие круги Польско-Литовского государства решили, что пришло время по-настоящему вмешаться в русские дела, так как явное ослабление соседней державы сулило легкую добычу — возвращение Смоленщины и Северской земли. Король Сигизмунд полагал, что военная кампания не будет продолжительной и займет не более трех месяцев. В действительности Смоленск под командованием воеводы М.Б. Шеина героически защищался почти два года и приковал к своим стенам главные силы польской армии.
После первых неудач под Смоленском Сигизмунд решил усилить свою армию за счет польско-литовских наемников, находящихся в Тушинском лагере, куда и направил своих послов. Многие наемники были готовы уйти на службу к королю, но сначала хотели получить жалованье, обещанное самозванцем. Не имея средств для расчета с поляками, «царек» тайно бежал в Калугу. Туда вслед за ним двинулись отряды Яна Сапеги и донские казаки Дмитрия Трубецкого. Часть же шляхты отправилась под Смоленск.
В Москве было признано, что главная угроза исходит от армии короля Сигизмунда. Принимается решение о весеннем походе всех соединенных сил России и шведского корпуса под Смоленск, чтобы снять осаду города. В разгар подготовки к походу, в апреле 1610 г. происходит трагическое событие: от «злой болезни» внезапно умирает совсем еще молодой воевода М.В. Скопин-Шуйский (предположительно он был отравлен завистниками).
Во главе войска, выступившего под Смоленск, был поставлен брат царя Д.И. Шуйский, не блиставший полководческим талантом. В июне 1610 г. в сражении у деревни Клушино московское войско было разбито польско-литовским корпусом под командованием гетмана С. Жолкевского, на сторону которого из русского стана перешли все отряды иностранных наемников. После этого сражения дорога на Москву была открыта. Польские отряды приближались к столице по Смоленской дороге, а по Калужской, с юго-запада, двинулся «Тушинский вор» со всеми оставшимися силами.
Борьба России за независимость в начале XVII в.
17 июля 1610 г. московская знать совершила новый дворцовый переворот: Василий Шуйский был сведен с престола и насильственно пострижен в монахи. До выборов нового царя Земским собором было создано временное правительство из семи бояр — печально знаменитая «Семибоярщина».
Польский гетман Жолкевский заключил соглашение о совместных действиях с «Тушинским вором» и подступил к самым стенам Москвы. С юга к столице подошли отряды самозванца. В условиях, когда под Москвой уже стояли две вражеские армии, боярское правительство приходит к выводу, что с одной из них придется договариваться, и делает выбор в пользу поляков.
В августе соглашение с Жолкевским было достигнуто. Его главным условием стало избрание русским царем старшего сына Сигизмунда III — королевича Владислава. Новый монарх должен был сохранять в России все традиционные порядки, решать важные вопросы только совместно с Боярской думой и т.п. Со своей стороны, польское войско должно было помочь в борьбе с Лжедмитрием II, после чего быть полностью выведено из пределов России. В Москве и по всей стране была проведена присяга на верность царю Владиславу, который в это время находился в Польше.
Признание Владислава царем позволило московскому правительству сразу же воспользоваться услугами польских отрядов для разгрома самозванца: его войско под Москвой было обращено в бегство и отступило к Калуге. Под предлогом защиты от нового наступления тушинцев бояре открыли ворота столицы для польских войск. Гетман Жолкевский разместился в Кремле.
Некоторые вопросы на переговорах с поляками, однако, остались несогласованными. Для их решения к самому королю Сигизмунду, под Смоленск, было направлено огромное русское посольство — более тысячи человек во главе с митрополитом Ростовским Филаретом и князем В.В. Голицыным. Сигизмунд не принял условий московских договоренностей: не заявляя об этом открыто, он сам решил занять русский престол. Московские послы оказались пленниками короля и были отправлены в Польшу.
Присяга Владиславу, сговор бояр с польским королем вызвали новую волну возмущения в русском обществе. На фоне этих событий вновь вырос авторитет «царя Дмитрия». Его отряды вступили в партизанскую войну с польскими гарнизонами в Подмосковье. Главной фигурой в калужском лагере стал знаменитый своей предприимчивостью, смелостью и жестокостью атаман Иван Заруцкий.
Чтобы не тратить силы на борьбу с «царьком», решено было уничтожить его путем заговора. В декабре самозванец был убит начальником своей охраны Петром Урусовым, который, будучи выходцем из Ногайской орды, имел давние связи с поляками...