ИСТОРИЯ В АФОРИЗМАХ
«Недоедим, но вывезем»-. Эта краткая формула имеет ключевое значение для понимания отечественной истории, характера взаимоотношений власти и народа. Принадлежат данные слова министру финансов Российской империи И. А. Вышнеградскому. Вывоз хлеба, продовольствия был основным источником доходов государства и казны. Министры финансов и остальные члены правящей российской элиты сами, понятно, не были ограничены в продуктах. С остальным населением дело обстояло по-разному. Например, в 1891 г. в России разразился настоящий голод, который вызвал мощное движение общественности в пользу голодающих.
Интересно, что В. М. Молотов, второй человек после Сталина в 1930-40-х гг., будучи на пенсии, в 1976 г. на рассказ своего собеседника об исчезновении мяса из свободной продажи, прореагировал не менее примечательно: «Черт с ним, с мясом, лишь бы империализм подох!» Ни Молотов, ни большинство сталинской номенклатуры не были вегетарианцами. Вкусы же и потребности народа властью в расчет никогда особенно не принимались.
В последней трети ХІХ - начале XX в. Россия пошла по капиталистическому пути развития. С середины 60-х гг. XIX в. получило бурное развитие предпринимательство. Создавались акционерные общества. Казенные предприятия передавались в частные руки. В промышленности происходил переход от принудительного труда к вольнонаемному. Быстро росла численность пролетариата. Во 2-й половине XIX в. в России разворачивался промышленный переворот, т. е. переход от мануфактуры к фабрике. Ручной труд заменялся машинным. Росла производительность труда.
Накопление капиталов в России имело во многом те же источники, что и в Западной Европе.
1. Интенсивная эксплуатация дешевой рабочей силы. Рабочий день продолжался по 14-16 часов. Заработная плата обеспечивала самое примитивное воспроизводство работоспособности. Широко использовался женский и детский труд. Значительная часть зарплаты изымалась через систему штрафов. Только после мошной Морозовской стачки 1885 г. в 1886 г. появился фабричный закон. Рабочие ограждались от произвольных штрафов. Создавалась фабрично-заводская инспекция. Ограничивался рабочий день. Стало формироваться трудовое право.
2. Неэквивалентный обмен с окраинами империи. Средняя Азия, Кавказ были поставщиками дешевого сырья и рынком сбыта для промышленной продукции. Весьма выгодными для российской буржуазии оказались экономические связи с Китаем, Ираном, Афганистаном.
3. Российские предприниматели пользовались финансовым покровительством со стороны государства. Наиболее выгодным делом был винный откуп, при котором откупщик покупал у государства право на продажу спиртных напитков на определенной территории и стремился любыми средствами перекрыть свои затраты. Некоторые предприятия, банки прибегали к искусственному банкротству и в результате краха «финансовых пирамид» того времени изымались финансовые средства у населения, у доверчивых вкладчиков.
4. Быстрее всего оборот капиталов происходил в текстильной (хлопчатобумажные ткани) и пищевой (особенно сахарной) промышленности. Техническое перевооружение в металлургии, в машиностроении поощрялось правительством и во многом предопределялось потребностями железнодорожного строительства, которое бурно развивалось в последней трети XIX в. В 1891 г. началось строительство Транссибирской магистрали, протянувшейся от Челябинска до Владивостока на 8500 км. Паровозы, вагоны, рельсы, различное оборудование железных дорог производилось в основном в России. Ведущую роль играли Московский, Петербургский, Уральский и Южный (Донецкий) промышленные районы.
5. Наряду с крупной и средней промышленностью в стране сохранялось кустарное и ремесленное производство, которое было ближе к потребителю и нередко более гибко реагировало на потребительский спрос широких масс населения. По мере усиления конкуренции со стороны фабричных товаров многие ремесленники пополняли ряды пролетариата или оказывались в зависимости от крупных предпринимателей.
В последние тридцать лет XIX в. в мире развернулась вторая техническая революция. В металлургии и машиностроении были механизированы загрузка доменных печей и разливка чугуна, передел чугуна и железа в сталь. Развивались станкостроение и приборостроение. Замена пара электричеством, электрификация, повысила производительность труда в промышленности. Стали освещаться улицы, общественные здания, получил развитие городской и пригородный транспорт. Химия, ставшая самостоятельной отраслью, производила искусственные красители, минеральные удобрения, бумагу из целлюлозы, а не из тряпичного сырья. Появились автомобиль, телефон, телеграф, радио. В сельское хозяйство пришли машины — сеялки, жнейки, тракторы, механические двигатели с электроприводом. Во многих странах было введено обязательное начальное обучение. Возникли картели, синдикаты, тресты, которые монополизировали производство и сбыт отдельных видов продукции. Соединение промышленных монополий и банковского капитала усиливало позиции буржуазии.
Преимуществом российской экономики была возможность использовать западные достижения. Инженерная мысль и подготовка специалистов в России находились на должном уровне. В страну ввозились машины, целые заводы, приглашались кадры. Первая в мире ТЭЦ была построена в Нью-Йорке в 1882 г., а в Петербурге ТЭЦ появилась уже в 1883 г. В России происходил процесс концентрации производства и капитала. К концу XIX в. на предприятиях с более чем 1000 работающих было занято более 50% всех рабочих. Возникали конвенции, пулы, синдикаты, тресты. К 1900 г. действовало 140 монополистических объединений в 45 отраслях. По западным данным, к 1894 г. национальный доход США оценивался в 3,1 млрд фунтов стерлингов, а России — в 1 млрд фунтов стерлингов.
История в свидетельствах современников
Из воспоминаний А. Г. Болдыревой, работавшей на фабрике Паля в Петербурге с 70-х гг. XIX в.: «Когда меня привезли из деревни, мне было, должно быть, лет семь. Мы жили так: в комнате стояло 8 кроватей деревянных. На каждой кровати по семье. Это быт текстилей.
У моих родителей нас было двое: я и мой старший брат. Родители спали на кровати, а мы — под кроватью. Может быть, я не так искусно описываю, но это — самая соль, как жили текстили. У каждой кровати вплотную — столик. Это очень характерно — у всех рабочих одинаково: кровать и столик со шкафчиком, и по скамейке, где можно сесть двоим. Когда родители садились за стол, отец брал мясо, резал его на куски и клал в чашку; из первой чашки никто не смел таскать мясо, а когда наливали вторую, отец стучал ложкой по чашке, и тогда разрешалось есть мясо. Дети около стола стояли, а взрослые сидели.
В такой комнате жило человек по 30. Кровати установились на кирпичах: днем туда ставили сундуки, а на ночь их выдвигали и клали под кровать детей, втом числе и я так спала.
В половине пятого текстили должны были быть на работе (и это было не только у нас), в половине пятого уже на фабрике и продолжали работать до восьми часов, когда минут на 10 отрывались, заваривали чай, и затем до двенадцати часов работали до обеда. На обед полагался час, так что час был всегда не 60 минут, а 55. Перед воскресеньем все ходили в баню, после бани приносили баранки и пили чай.
По праздникам развлекались тем, что отец будил утром, чтобы идти к заутрене. Да еше у нас в семье было правило — по воскресеньям второе мясное, картошка и мясо пареное — жаркое, а затем по ломтику ситника. Родители после обеда ложились спать, а молодежь шла гулять, ребята играли, парни ходили на кулачные бои, куда сходились и торнтоновцы, и семянниковцы, и александровцы, и другие, наставляли друг другу синяки, иногда даже ломали ребра... Во время гулянья молодежь наряжалась: девицы в сарафаны русские с широкими рукавами, а у парней сапоги в гармошку»1.
Реформы 1860-70-х гг. создали более благоприятные политические и правовые условия для формирования капиталистических отношений в стране. Экономическое развитие страны упиралось в отсутствие инфраструктуры, т. е. комплекса вспомогательных отраслей народного хозяйства — шоссе, железных дорог, каналов, портов, средств связи. Особенно остро стоял вопрос о сухопутных путях сообщения. В России говорили: «У нас дороги, как в сказке, — чем дальше, тем страшнее».
В 1862 г. открылась дорога Москва—Нижний Новгород, связавшая обе столицы с Волгой. Были проложены дороги к южным губерниям, к Уралу. Издан Устав российских железных дорог, упорядочивший правила ведения железнодорожного хозяйства, которое находилось в частных руках. Государство постепенно выкупало уже построенные дороги у частных лиц как по экономическим, так и по военно-стратегическим соображениям.
1 В начале пути. Воспоминания петербургских рабочих 1872-1897 гг. Л., 1975. С. 249-250. (Упоминаются рабочие крупнейших петербургских заводов.)
В 1891 г. началось строительство крупнейшей в мире Транссибирской магистрали, одновременно из Челябинска и Владивостока. Магистраль, строившаяся рекордными темпами, открыла новый этап в истории Сибири. Канадская железная дорога, имевшая с Транссибом много общего и протяженность которой составляла 4673 км, строилась 10 лет. В России за 10 лет соорудили 8940 км (без Амурской дороги). В 90-е гг. XIX в. в России ежегодно укладывалось до 2,5 тыс. км железных дорог. Стоимость Великой Сибирской и Китайской Восточных дорог со всеми ветвями и ремонтными предприятиями составила более 780 млн руб. в ценах 1900 г. Район тяготения железной дороги превысил 2 млн кв. км. Резко возрос приток переселенцев в Сибирь и на Дальний Восток. Увеличился грузооборот. Дорога имела неоценимое военно-стратегическое значение1.
Масштабное железнодорожное строительство ускорило промышленный переворот, который начался в середине XIX в. С отменой крепостного права промышленность начала переходить от принудительного труда к вольнонаемному. Стало выгодно использовать машины, производить больше продукции, которая могла транспортироваться в различные регионы. Переход от мануфактуры к фабрике раньше всех начался и быстрее завершился в текстильной промышленности. За 20 пореформенных лет выпуск и потребление хлопчатобумажных тканей удвоились. Крупным центром этой отрасли стал Иваново-Вознесенск. Текстильная промышленность быстро развивалась и в Москве. Правительство поощряло развитие металлургии и машиностроения, где также необходимо было скорейшее техническое перевооружение. Российским железным дорогам требовалось огромное количество рельсов, вагонов, паровозов и многое другое. С середины 1870-х гг. стала наращивать мощности горная и металлургическая промышленность в Донецком бассейне.
Последнее десятилетие XIX в. — время мощного промышленного подъема. Правительство продолжало поддерживать промышленность и железнодорожное строительство. На эти цели уходили выкупные платежи, доходы от винной монополии, которую восстановил министр финансов С. Ю. Витте. В 1897 г. была проведена денежная реформа, введено золотое обеспечение рубля. Рубль стал конвертируемой валютой, что позволяло привлечь значительные иностранные капиталовложения в металлургическую, угольную, нефтяную, машиностроительную, электротехническую и химическую отрасли промышленности. Петербург, Москва, Подмосковье, Урал, Юг, Баку превратились в мощные индустриальные центры, в которых сосредоточилось большое количество промышленных рабочих.
«Создание своей собственной промышленности — это и есть та коренная, не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционистской системы... Нужно не только создавать промышленность, нужно заставлять ее дешево работать, нужно в возникшей промышленной среде развить более деятельную и стремительную жизнь, — словом, поднять ее количественно и качественно на такой высокий уровень, дать ей такую могучую силу, чтобы она была не только питающимся, но и питающим органом отечественного хозяйства... Капиталы, знания и предприимчивость. Только эти три силы могут ускорить процесс образования вполне независимой национальной промышленности», — писал в докладной записке «на высочайшее имя» -- Николаю II — министр финансов С. Ю. Витте в 1899 г.
1 Калиничев В. П. Великий Сибирский путь (историко-экономический очерк). М., 1991. С. 135-137.
УДИВИТЕЛЬНЫЕ СУДЬБЫ
Сергей Юльевич Витте вошел в историю России как выдающийся реформатор. Он родился в 1849 г. в семье потомственных дворян. Отличался незаурядными дарованиями, но в силу семейных обстоятельств должен был искать хорошо оплачиваемую работу. После окончания Киевского университета (физико-математический факультет) он отказался от научно-педагогической карьеры и работал в качестве управляющего на частной Юго-Западной железной дороге. После инцидента с крушением императорского поезда у станции Борки (С. Ю. Витте протестовал против графика движения слишком тяжелого и быстроходного царского поезда) он был приглашен Александром III для работы сначала в Министерстве путей сообщения, а с 1893 по 1903 г. был министром финансов, т. е. возглавлял министерство, игравшее ключевую роль в экономической жизни страны.
С. Ю. Витте покровительствовал развитию отечественной промышленности. При нем развернулось и по существу завершилось строительство Великого сибирского пути, от Челябинска до Владивостока. Министр финансов умело привлекал иностранный капитал, послуживший двигателем развернувшейся капиталистической индустриализации страны. Была введена монополия государства на продажу водки, которая заключалась в том, что сей продукт изготавливался по установленной технологии и продавался через казенные винные лавки. В 1897 г. в результате сложной и хорошо подготовленной денежной реформы денежной единицей России стал золотой рубль. Он содержал 0,774235 грамма золота и в переводе на иностранную валюту составлял: 1,51 доллара США, 2,61 французского франка, 2,16 германской марки, 0,11 английского фунта. В 1989 г. такой рубль равнялся примерно 45 советским рублям1. С. Ю. Витте являлся сторонником гибкой внешней политики, противником вовлечения России в международные конфликты. При С. Ю. Витте возрос приток иностранных капиталов в различные отрасли отечественной экономики. Доля иностранных капиталовложений с 35,5% в 1893 г. выросла до 39% в 1900 г. Впоследствии иностранные капиталовложения составляли примерно одну треть всех инвестиций. К 1913 г. на 14 млрд руб. отечественных капиталовложений приходилось 7,5 млрд иностранных средств. Как крупный государственный деятель С. Ю. Витте понимал необходимость основательной аграрной реформы. Под его руководством были разработаны те проекты, которые несколько позже будут реализованы П. А. Столыпиным.
Российскую модель модернизации называют «догоняющей». К «первому эшелону» модернизации относят ряд стран Западной Европы, США и бывшие переселенческие колонии типа Канады. В Европе модернизации способствовала ослабленность феодализма, раннее становление частной собственности, наличие соперничавших групп и институтов (королевская власть, церковь, феодалы, бюргеры).
1 Комсомольская правда. 1989. 12 ноября. (По данным отдела валютных курсов Госбанка СССР.)
Важными предпосылками модернизации считаются Возрождение и Реформация, породившие предприимчивых, активных людей, Хомо новус (Homo novus). Модернизация проходила в достаточно продолжительные сроки, позволявшие легче пережить всякого рода издержки провести коррекцию.
Под индустриализацией обычно понимается процесс создания крупной, технически развитой промышленности и прежде всего отраслей, которые производят орудия и средства производства, как основы и ведущего сектора в народном хозяйстве страны. В ходе индустриализации происходит превращение страны из аграрной или аграрно-индустриальной в индустриальную. Слово «индустрия» в переводе с латинского языка означает «деятельность».
На первом этапе, на стадии промышленного переворота в российской экономике (1830-1880-е гг.) произошел переход от ручного труда к машинному. Второй этап охватил 1880-1890-е гг. и отличался небывалым промышленным подъемом. За 1860-1896 гг. число машиностроительных заводов выросло с 99 до 544 (в 5,5 раза), а число рабочих на них — в 7,4 раза. Появились Обуховский сталелитейный и пушечный в Петербурге, паровозостроительный в Коломне, пушечный и механический в Перми и другие крупные заводы.
Несмотря на высокие темпы промышленного роста, экономического развития, Россия оставалась «догоняющей» страной, относилась ко «второму эшелону» в мировом модернизационном процессе. Во-первых, страны-лидеры (США, Германия, Франция, Англия) развивались не менее быстро и мощно. Во-вторых, Россия оставалась аграрной страной с неразвитым сельским хозяйством, которое тормозило развитие страны. В-третьих, отсталость политической системы, засилье государства, бюрократии не позволяли реализовать энергию, предприимчивость населения в полной мере.
На протяжении XIX в. постепенно менялся облик русских городов. Значительную массу жителей Москвы и Петербурга составляли крестьяне, пришедшие на заработки. Они работали на строительстве, фабриках и заводах, в сфере обслуживания. Жили на окраинах, в переполненных казармах, подвалах, бараках. В более крупных городах наряду с административными зданиями, гостиными дворами появлялись доходные дома, фабричные корпуса. В мелких провинциальных, преимущественно уездных и заштатных, городах с числом жителей не более 5 тыс. человек (они составляли более 80% городских поселений) жители занимались сельским хозяйством, мелкими ремеслами и торговлей, жили в одно-, двухэтажных деревянных домах.
Верхи привилегированных сословий лето проводили в своих поместьях, а зимой перебирались в Москву, Петербург, другие крупные города, где сосредоточивалась научная, литературная и театральная жизнь, устраивались великосветские приемы, собрания, балы, литературные вечера. В литературных салонах желанными гостями были деятели литературы и искусства, заезжие иностранцы. Дворяне, если позволяли средства, старались в одежде, интерьере жилищ, в самом образе жизни следовать новейшей европейской моде. Из Европы выписывали книги и журналы. В Европу ездили путешествовать, развлекаться.
Русский человек в историческом контексте
«В народной педагогике складывались свои приемы воспитания. Мальчиков начинали приучать к работе с 9 лет. Первые поручения были — летом стеречь лошадей, загонять свою скотину из общего двора на двор, пригонять гусей и т. п. С 11 лет обучали садиться верхом на лошадь. В этом возрасте дети начинали "скородить" — участвовать в бороньбе пашни ("скорода" — борона). Мальчик, правящий лошадью при бороньбе, назывался бороноволок. Достижением возраста бороноволока гордились — и сам мальчик, и семья. "Свой бороноволок дороже чужого работника", —утверждала пословица.
На четырнадцатом году на Орловщине начинали учить пахать, брали на сенокос подгребать сено, поручали водить лошадей на луга. На семнадцатом году подростки учились косить: сначала только чечевицу и некоторые другие культуры. А на восемнадцатом — траву, рожь, овес. И только на девятнадцатом году их допускали навивать на возы сено и зерновые: здесь требовалась мужская сила. В это же время учились "отбивать" косу, то есть острить холодной ковкой лезвие косы. На девятнадцатом году парень мог уже сам сеять рожь, овес, гречиху. Полноценным работником он считался здесь на двадцатом году, хотя с восемнадцати лет мог быть женихом и имел право участвовать в сходках своей общины...
У девочек на первом месте стояло обучение домашнему мастерству. На одиннадцатом году учили прясть на самопрялке; на тринадцатом — вышивать; шить рубахи и вымачивать холсты — на четырнадцатом; ткать кроены — на пятнадцатом или шестнадцатом; устанавливать самой ткацкий стан — на семнадцатом. Одновременно в 15-16 лет девушка училась доить корову; на шестнадцатом году выезжала на сенокос грести сено, начинала жать и вязать в снопы рожь. Полной работницей она считалась в 18 лет. К этому времени хорошая невеста в Тверской губернии должна была еще уметь испечь хлеб и стряпать. Ценилось также владение всеми стадиями обработки льна на волокно (таскать, стлать, мять, трепать, спускать, чесать), знание сортов холста, умение подобрать бредни (гребни в ткацком станке) соответственно желаемому виду ткани.
Крестьяне резко осуждали лень, неумелое или недобросовестное отношение к труду»1.
В купечестве и духовенстве сохранялись патриархальный быт и нравы: безграничная власть старшего в семье, полное бесправие остальных членов, ограниченность кругозора и предрассудки.
Россия оставалась аграрной страной. После падения крепостного права началась перестройка помещичьего хозяйства на рыночных началах. Некоторые помещики стали еще шире привлекать наемных работников, использовать сельскохозяйственную технику. Большинство использовало сохранившуюся зависимость крестьян. Крестьяне были вынуждены расплачиваться за «отрезки» личным трудом, при помощи своего инвентаря и скота. Возникшая отработочная система хозяйства мало чем отличалась от барщины. Основным поставщиком хлеба на внутренний и внешний рынки оставались помещичьи хозяйства. Роль крестьянских хозяйств возрастала медленно.
1 Громыко М. М. Мир русской деревни. М., 1991. С. 106-107.
Хозяйственно-бытовой уклад основной массы крестьянства не менялся столетиями. Он определялся циклом крестьянских сельскохозяйственных работ, традиционными семейными отношениями и общинными распорядками. В дореформенный период жизнь крепостных крестьян зависела от помещика или управляющего, государственных крестьян — от администрации и общины. В пореформенный период резко возросла роль общины. Крестьяне приобрели опыт решения общих вопросов в качестве земских гласных, сельских старост, волостных старшин. «Большаки» участвовали в выборах общинных должностных лиц, в работе волостных судов.
Материальные условия существования оставались убогими. Основная масса крестьян жила в деревянных избах, крытых соломой, которую ближе к весне, случалось, скармливали скотине. Избы чаше всего топились по-черному. Убранство избы составляли деревянные некрашеные столы, лавки и полати. Использовались деревянная и глиняная посуда, домотканая одежда, самодельные лапти, валенки, нехитрый инструмент.
Смертность, особенно детская, была высокой, а медицинского персонала в сельской местности — мало. Крестьяне лечились «домашними средствами», приглашали знахарей, костоправов, коновалов. Беременные женщины выполняли тяжелые физические работы до самого момента родов и летом часто рожали в поле или на покосе. Если у кормящей матери пропадало молоко, то младенец получал «рожок» —тряпицу с жеваным ржаным хлебом. Более половины из числа родившихся детей умирали, не дожив до пяти лет.
В пореформенный период зажиточные крестьяне начали приобретать стулья, комоды, зеркала, стенные часы, лубочные картины. В крестьянских семьях женшины стали предпочитать домотканой одежде покупную: вместо сарафана появились юбки, вместо повойника — головные платки. Девушки стремились у офеней-коробейников или в городах купить духи, румяна, белила, помаду, туалетное мыло. Мужчины стали носить картуз вместо валяной шляпы, сапоги вместо лаптей, кумачовые рубахи. Появились гитары и гармоники. На повышение культурного уровня крестьян заметное влиянии оказывал промысловый отход в города. В крупных промышленных селениях — Павлове, Вичугах, Кимрах, Гжели и др. — занятия ремеслом приносили главные доходы.
В социально-экономической политике наряду с контрреформами предпринимался ряд назревших мер. В 1881 г. бывшие помещичьи крестьяне были переведены на обязательный выкуп при одновременном снижении размера последнего. В 1882 г. началась отмена подушной подати, введенной еще Петр I. В 1882 г. был открыт Крестьянский поземельный банк, государственное кредитное учреждение, выдававшее долгосрочные ссуды, главным образом крестьянам, на покупку частновладельческих, прежде всего дворянских земель1. Курс контрреформ оказался фактически свернут после смерти Александра III.
1 За 1883-1915 гг. ссудами Крестьянского банка воспользовались свыше 1 млн крестьянских дворов. По ссудам Крестьянский банк взимал от 7,5 до 8,5% годовых. Крестьянский банк способствовал росту цен на землю: 49 руб. за одну десятину в 1896,111 руб. в 1905,136 руб. в 1914 г. Банк скупал земли у помещиков по выгодным ценам. За невзнос платежей за 1906-1915 гг. у крестьян было отобрано 0,6 млн десятин земли. Крестьяне все реже обращались за ссудами. К 1917 г. из всего запаса Крестьянского банка было продано чуть больше 60% земли.
Ситуация в сфере крестьянского землевладения и землепользования в зависимости от региона и конкретных условий была довольно пестрой.
В черноземных губерниях переделы земли случались редко. Крестьянские семьи дорожили землей, которая их кормила, старались передать ее по наследству. В некоторых губерниях земля продавалась, сменялись ее хозяева, и она де-факто приобретала характер частной собственности.
В нечерноземных губерниях выкупные платежи крестьянам удавалось осилить лишь с помощью посторонних заработков. На качественную обработку земли времени не хватало, но платежи и налоги все равно взимались.
Все вопросы жизни крестьян решала крестьянская община, получившая статус сельского общества. Община считалась коллективным землепользователем земли и распределение земельного надела определяла на сходах путем «частных переделов». В большинстве общин земля нарезалась по числу мужчин. При рождении мальчика семья получала надел, со смертью мужчины — лишалась надела. В среднем один раз в 12 лет происходил «коренной передел» земельных участков.
Надельная земля представляла собой 10-15 полей и более, имевших разное предназначение: под озимые и яровые зерновые культуры, под картофель, овощи, лен, «пары» (отдыхающие земли) и т. д. Каждое поле делилось на полосы по количеству мужчин и обрабатывалось индивидуально, крестьянской семьей. Во многих общинах действовал так называемый принудительный севооборот. Дело в том, что существовала определенная последовательность в использовании полей и все семьи вынужденно подчинялись этой последовательности. Применять сельскохозяйственную технику, особые агротехнические приемы было невозможно. В общинах следили за тем, чтобы навоз обязательно вывозился на иоле, так как при очередных переделах полосы могли поменяться.
Община не только регулировала земельные вопросы, но выполняла налоговые и полицейские обязанности. Государственным органам и помещикам было удобно иметь дело не с каждым крестьянином, а с сельским старостой. Старосту выбирал сельский сход. Первый выполнял решения схода, распоряжения губернского старшины и мирового посредника. По закону полноправными участниками схода считались домохозяева, главы семейств, так называемые «большаки». В местностях, где мужчины подолгу отсутствовали на заработках, в сходах участвовали «большухи» и молодые мужчины, еще не отделившиеся от семьи. Крестьяне несли различные повинности, за выполнение которых отвечала община в целом.
Община не была чем-то вроде колхоза, т. е. коллективного хозяйства, основной формы организации советского крестьянства начиная с 1930-х гг. В общине в общей собственности находилась только земля, рабочий же и продуктивный скот (лошади, волы, коровы, свиньи и т. д.), плуги и сохи, другой инвентарь были собственностью крестьянской семьи, трудовые усилия — индивидуальными. В советских колхозах не только земля, но и рабочий скот, труд были коллективной собственностью.
В общине после отмены крепостного права началось расслоение крестьянства. Разными способами происходило обогащение одних и разорение других. Основную массу крестьянского населения составили средние и бедные крестьяне.
За 40 лет после реформы крестьянское население Европейской России почти удвоилось. Это привело к сокращению душевого земельного надела примерно с 4-5 десятин в момент реформы до 2 к концу XIX в. Этого уже не хватало, чтобы прокормиться. Малоземелье заставляло крестьян арендовать землю у помещика, идти в города на заработки и даже оставаться там насовсем.
Историография
Одни авторы полагают, что в результате 40 лет пореформенного развития Россия оставалась отсталой аграрной страной с полукрепостническим сельским хозяйством. Промышленность же зависела от государства и иностранного капитала. Другие авторы считают темпы роста экономики страны беспрецедентными. Утверждается, что в стране произошли такие значительные перемены в экономическом развитии страны, на которые другим странам потребовались десятки и даже сотни лет.
Правда, до фундаментальных сравнительно-исторических исследований, в которых материал сопоставлялся бы на основе научно-методологических подходов, дело пока не дошло.
В конце 1870-х гг. в результате мирового сельскохозяйственного кризиса цены на зерно упали, помещики сокращали запашку, арендную плату увеличили. В 1891 г. обширную территорию России поразили неурожай и голод. Только благодаря земской общественности удалось пробить «стену молчания», оценить подлинный размах народного бедствия и организовать сбор средств в помощь голодающим. К рубежу ХІХ-ХХ вв. в русской деревне накопился потенциал для мощного социального взрыва.
СПРАВОЧНИК
К середине 1863 г. было составлено около 113 тыс. грамот на 10 млн ревизских душ. К этому времени крестьяне отказались подписать около 60% грамот, в чем выразилось их недовольство условиями освобождения. В результате отрезки земли при составлении грамот крестьянское землепользование сократилось по некоторым губерниям до 40%. Под влиянием Польского восстания 1863-1864 гг. в Литве, Белоруссии, на Правобережной Украине вводился обязательный выкуп, выкупные платежи уменьшались на 20%, крестьянам возвращались утраченные ранее наделы. По Минской губернии крестьянские наделы достигли размера, превышавшего первоначально установленный на 40%.
К 1877-1878 гг. в Европейской России 9,86 млн душ крестьян получили в надел 33,728 млн десятин земли (в среднем на душу 3,4 десятины). У 115 тыс. помещиков осталось 69 млн десятин (в среднем по 600 десятична владельца). К 1881 г. во временнообязанных отношениях оставались 1,552 млн ревизских душ, или 15%. С 1883 по 1895 г. эти крестьяне выкупили свои земли в обязательном порядке на выгодных для помещиков условиях.
* * *
В начале XX в. чистый доход с десятины земли составлял в среднем по России 3 руб. 77 коп. В Московской губернии, где крестьянин владел в среднем 7,5 десятинами земли, чистый доход составлял чуть меньше 40 руб. в год. Если же добавить сюда все его побочные заработки, то доход крестьянской семьи в Московской губернии составлял 130-190 руб. в год. В то же время лошадь стоила от 30 до 100 руб., корова — около 50 руб., свинья — примерно 30 руб., овца — 5-8 руб. За плуг платили до 20 руб., цена сохи доходила до 8 руб. Урожайность оставалась низкой. Налоговое бремя возрастало. За счет хлебопашества крестьяне покрывали от четверти до половины своих расходов. Приходилось наниматься в батраки, брать землю в аренду у того же помещика, отрабатывая у него в хозяйстве. Широко развито было отходничество, уход на заработки в города. Дополнительный доход давали народные промыслы и ремесло. К 1905 г. крестьяне Европейской России владели, преимущественно на общинном праве, 160 млн десятин и арендовали еще 20-30 млн. В целом к 1905 г. в Европейской России 35% земельных площадей принадлежало государству, 35% приходилось на надельную крестьянскую землю, 26% находилось в частной собственности, оставшиеся 4% составляла земля удельная и различных учреждений. Средний размер крестьянского хозяйства составлял 11 десятин, дворянского — 496 десятин, купеческого — 564 десятин.