Послевоенная экономика. Хозяйство страны, особенно на территории, подвергшейся оккупации, было основательно подорвано. Концентрация усилий на военном производстве привела к значительному оскудению ресурсов населения и к снижению производства товаров народного потребления. Пострадал жилищный фонд страны.
Переходный период от войны к миру был в СССР довольно кратким. 4 сентября 1945 г. был упразднен Государственный Комитет Обороны и его функции были переданы Совнаркому СССР. Произошла реорганизация в ведомствах промышленности вооружений: от выпуска танков и артиллерийских систем переключились на производство тракторов и транспортных средств.
Экономика в местностях, разоренных войной, нуждалась в значительных капиталовложениях. По официальным данным, было полностью или частично разрушено 1710 городов и городских поселков, более 70 тыс. сел и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий, 65 тыс. км железнодорожных путей, 25 млн человек лишились крова. По плану четвертой пятилетки 40% капитальных вложений (115 млрд руб.) было выделено для восстановления разрушенного хозяйства.
Восстановление нормальной жизни в стране происходило в сложных условиях обнищания населения, голода на юге страны и повстанческого движения на присоединенных к СССР землях.
Осенью 1947 г. были установлены единые цены на продукты вместо существовавших ранее раздельных карточных и коммерческих цен. В результате стоимость основных продуктов питания существенно возросла для большинства городского населения. Резко усилилась инфляция.
В конце 1947 г. была проведена денежная реформа — деноминация. Старые банкноты менялись на новые в соотношении 10:1. Держатели вкладов в сберегательных кассах получали переоцененные деньги на более льготных условиях, чем те, кто сохранял деньги дома. От реформы пострадали главным образом жители сельскохозяйственных районов. Денежная реформа оказала на экономику страны оздоровляющее влияние.
Хотя развитие военной экономики во время войны дало толчок отдельным отраслям производства: авиационной и автотракторной (танковой) промышленности, производству специальных сортов стали, созданию нефтяной базы на востоке страны, — в целом промышленное производство в стране переживало трудности.
В связи с переводом экономики страны на мирные рельсы объем валовой продукции составлял 92% от довоенного уровня. Но уже в 1948 г. промышленное производство было на 18% выше довоенного и продолжало расти.
Восстановление народного хозяйства в области тяжелой промышленности было закончено в целом в конце 1950 г. Значительно возросло, по сравнению с довоенным, производство стали, проката и нефти. Были построены новые металлургические предприятия в Прибалтике, в Закавказье, в Средней Азии и в Казахстане.
Производство товаров народного потребления к концу четвертой пятилетки так и не достигло довоенного уровня. Население по-прежнему страдало от нехватки товаров первой необходимости, острого жилищного кризиса. В то же время огромные средства вкладывались в строительство дворцов-небоскребов в Москве, монументов, призванных увековечить эпоху Сталина. Советское правительство щедрой рукой раздавало подарки своим восточноевропейским сателлитам в виде зданий университетов, институтов, госпиталей и пр.
Значительные средства были вложены государством в развитие здравоохранения в стране. В городах улучшилось амбулаторное лечение, но в больницах положение было плохим — не хватало коек, обслуживающего персонала, необходимых медикаментов. Медицинский персонал: врачи, сестры, не говоря уже о технических работниках, оставались одной из самых низкооплачиваемых категорий граждан.
Дальнейшее развитие народного хозяйства страны упиралось, как и прежде, в порочность системы советского социализма. Все вопросы экономики, большие и малые, решались в центре. Инициатива местных хозяйственных органов была ограничена.
Сосредоточение всех решений в центре привело к разбуханию центрального бюрократического аппарата. Появилось множество ненужных центральных инспекций. Предприятия изнывали под напором комиссий, обследований и расследований. Огромная армия “толкачей”, т. е. специальных уполномоченных предприятий по доставанию сырья, добыче дефицитных материалов, моторов и прочего, наводнила заводы, фабрики, министерства. Взяточничество стало обычной формой деловых отношений.
Власть пыталась бороться с коррупцией, но была бессильна, ибо коррупция стала неотъемлемой частью системы.
Другой частью системы стала “показуха” — заведомое введение в заблуждение вышестоящих инстанций относительно выполнения плана, состояния производства и т. д. Ложь стала образом жизни.
После войны много раз производились внутриведомственные административные реформы, менялись характер и функции планирующих органов, но существенных изменений эти меры в планирование и руководство экономической жизнью страны не внесли. 15 марта 1946 г. народные комиссары стали министрами.
Этим как бы подчеркивалась возросшая роль государства, давно уже не зависящего от воли народа. По указанию Сталина во многих министерствах была введена форма для служащих. Теперь не только военные, милиция, государственная безопасность и железнодорожные служащие, но и водники, дипломаты, связисты, работники суда и прокуратуры стали носить форму. Повсеместно были введены гражданские звания — разных рангов и классов.
Сельское хозяйство. В 1947 г. значительную часть европейской территории страны постиг голод. Он начался после сильной засухи, охватившей значительную часть Украины, Молдавию, Нижнее Поволжье, центральные районы России, Крым. В предшествующие годы государство подчистую забирало урожай в счет государственных поставок, не оставляя иногда даже семенного фонда.
Неурожай случился в ряде областей, подвергшихся немецкой оккупации. Не было никаких запасов продовольствия, чтобы пережить тяжелое время. Государство же требовало от дочиста ограбленных крестьян все новые и новые миллионы пудов зерна.
Вскоре после окончания войны в Прибалтике, в западных областях Украины, Белоруссии и в Молдавии были приняты энергичные меры по унификации всей хозяйственной и политической жизни этих областей наподобие остальных частей Советского Союза. Унификация проводилась путем сочетания различных методов: депортации, аграрной реформы, “раскулачивания” и коллективизации, иммиграции нового населения.
Трудности первых послевоенных лет усугублялись огромным ущербом, понесенным во время войны сельским хозяйством.
Оккупанты разорили 98 тыс. колхозов и 1876 совхозов, забрали и зарезали миллионы голов скота, почти полностью лишили сельские местности оккупированных районов тягловой силы. В аграрных районах количество трудоспособного населения сократилось на одну треть.
Оскудение людских ресурсов в деревне было результатом естественного процесса роста городов. Деревня теряла за год в среднем до 2 млн человек. Тяжелые условия жизни в деревнях заставляли молодежь уходить в города. Часть демобилизованных солдат осела после войны в городах и не пожелала возвратиться к сельскому хозяйству.
Во время войны во многих районах страны значительные площади принадлежавших колхозам земель были переданы предприятиям и городам или незаконно захвачены ими. В других районах земля стала предметом купли-продажи.
Советское руководство полностью осознавало смысл происходящего. В новом постановлении Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) по поводу разбазаривания колхозных земель, изданном 19 сентября 1946 г., “извращения” в деревне были названы “глубоко вредными для дела колхозов и крайне опасными для всего социалистического строительства нашей страны”.
В 1946 г. было засеяно только 76% посевной площади по сравнению с 1940 г. Из-за засухи и других неурядиц урожай 1946 г. был ниже даже по сравнению с полувоенным 1945 г. Соответственно, меньше приходилось сельскохозяйственных продуктов и на душу населения. Принимая предколлективизационный период 1928-1929 гг. за 100%), производство в 1913 г. составляло 90,3, в 1930-1932 гг. — 86,8, в 1938—1940 гг. — 90,0, в 1950-1953 гг, — 94,0%.
Пленум ЦК ВКП(б) в феврале 1947 г. потребовал еще большей централизации сельскохозяйственного производства, лишив колхозы права решать не то что сколько, а что сеять. В машинно-тракторных станциях были восстановлены политотделы — пропаганда должна была заменить пищу вконец изголодавшимся и обнищавшим колхозникам. Колхозы были обязаны, помимо выполнения государственных поставок, засыпать семенные фонды, отложить часть урожая в неделимый фонд, а лишь после этого выдавать колхозникам деньги на трудодни. Заповедь колхозников “сначала отдай государству” должна была выполняться любым способом.
Колхозники кормились главным образом за счет продуктов, выращенных на их карликовых приусадебных участках. Но для вывоза своих продуктов на рынок им нужна была специальная справка, удостоверявшая, что они рассчитались с обязательными государственными поставками. В противном случае их считали дезертирами и спекулянтами, подвергали штрафам и даже тюремному заключению.
Увеличились налоги на личные приусадебные участки. От колхозников требовали в виде натуральных поставок продукты, которые они часто не производили. Поэтому они приобретали эти продукты по рыночной цене и сдавали государству бесплатно.
Дело, однако, заключалось не только в глупых приказах “сверху” и недостаточной материально-технической базе. На протяжении многих лет из крестьян выколачивали любовь к своей работе, к земле. Когда-то земля вознаграждала их за затраченный труд, за их преданность своему делу. Теперь этот стимул, получивший официальное название “стимул материальной заинтересованности”, исчез. Работа на земле превращалась в бесплатный или малодоходный принудительный труд.
Особенно тяжелое положение было в Европейской части СССР. Гораздо лучше обстояло дело в Средней Азии, где были высокие заготовительные цены на хлопок — основную сельскохозяйственную культуру, и на юге, специализировавшемся на овощеводстве, производстве фруктов и виноделии.
33 млн колхозников, кормивших своим тяжелым трудом 200-миллионное население страны, оставалось самым нищим, самым униженным слоем общества.
Положение рабочего класса и других городских слоев. Согласно официальной статистике средняя заработная плата советского рабочего возросла более чем в 11 раз в период между началом индустриализации (1928 г.) и концом эры Сталина (1954 г.). Но это не дает представления о реальном положении дел. Советские источники дают фантастические выкладки, которые ничего общего с реальностью не имеют.
Западные исследователи подсчитали, что в указанный период стоимость жизни, по самым консервативным подсчетам, увеличилась в период 1928-1954 гг. в 9—10 раз. Однако рабочий в Советском Союзе имел, помимо официальной заработной платы, получаемой на руки, дополнительную — в виде социальных услуг, оказываемых ему государством.
У советских людей, особенно старших поколений, укоренилось мнение, что при Сталине ежегодно снижали цены, а при Хрущеве и после него цены постоянно росли. Отсюда ностальгия по сталинским временам.
Секрет понижения цен чрезвычайно прост: он основан на огромном взлете цен после начала коллективизации. В самом деле, если принять цены 1937 г. за 100%, то окажется, что цены на печеный ржаной хлеб возросли с 1928 по 1937 г. в 10,5 раза, а к 1952 г. почти в 19 раз! Цены на говядину 1 сорта возросли с 1928 по 1937 г. в 15,7, а к 1952 г. — в 17 раз; на свинину соответственно в 10,5 и в 20,5 раза.
Подняв один раз цены на 1500—2500%, потом было несложно устраивать трюк с ежегодным понижением цен. Снижение цен происходило за счет ограбления колхозников, т. е. за счет чрезвычайно низких государственных сдаточных и закупочных цен. Еще в 1953 г. заготовительные цены на картофель в Московской и Ленинградской областях равнялись 2,5—3 коп. за 1 кг. Наконец, большинство населения вообще не ощущало разницы в ценах, так как государственное снабжение было плохим, во многих областях годами не завозили в магазины мясо, жиры и другие продукты.
По сравнению с дореволюционным временем, когда стояла проблема жилья в густонаселенных городах (1913 г. — 7 кв. м на 1 человека), в послереволюционные годы, особенно в период коллективизации, жилищная проблема необычайно обострилась. Массы сельских жителей ринулись в города в поисках работы, надеясь найти спасение от голода.
Постоянная проблема советской экономики — повышение производительности труда. Между 1928 г. и началом новой, послесталинской эпохи (1955 г.) производительность труда выросла в среднем по всей промышленности в два раза.
Хотя рабочий класс теоретически считался главной движущей силой советского общества, его реальное политическое значение падало по мере численного роста бюрократической элиты и увеличения ее роли в государстве.
Послевоенная жизнь. Война оставила тяжелое наследие. Чрезвычайная государственная комиссия, занятая исчислением материального ущерба, нанесенного СССР в ходе военных действий и в результате расходов на войну, оценила его в 2569 млрд руб.
В послевоенном обществе сложились серьезные демографические проблемы. В общем объеме потерь 7 6%, т. е. около 20 млн человек, приходится на мужчин, из них больше других пострадали мужчины, родившиеся в 1901—1931 гг., т. е. наиболее дееспособная часть мужского населения.
В 1940 г. в Советском Союзе на 100,3 млн женщин приходилось 92,3 млн мужчин, источником дисбаланса в данном случае выступали старшие возрастные группы (начиная с 60 лет), что можно считать естественным. В 1946 г. на 96,2 млн женщин приходилось 74,4 млн мужчин, и в отличие от предвоенного времени превышение численности женщин над численностью мужчин начиналось уже с поколения 20-24-летних. В деревне демографическая ситуация складывалась еще более неблагоприятно: если в 1940 г. соотношение женщин и мужчин в колхозах было примерно 1,1 : 1, то в 1945 г. — 2,7 : 1.
Послевоенное общество было преимущественно женским. Это создавало серьезные проблемы — не только демографические, но и психологические, перераставшие в проблему личной неустроенности, женского одиночества. Послевоенная “безотцовщина” и порождаемые ею детская беспризорность и преступность родом из того же источника.
Общество, вышедшее из войны, отличается от общества, находящегося в “нормальном” состоянии, не только своей демографической структурой, но и социальным составом. Его облик определяют не традиционные категории населения (например, городские и сельские жители, рабочие промышленных предприятий и служащие, молодежь и пенсионеры), а социумы, рожденные военным временем.
В этом смысле лицом послевоенного общества был “человек в гимнастерке”. К концу войны армия Советского Союза насчитывала более 11 млн человек. В 1948 г. процесс демобилизации в основном завершился. Было демобилизовано 8,5 млн человек.
Проблема перехода от войны к миру, которая так или иначе стояла перед каждым человеком, в наибольшей степени касалась фронтовиков. Тяжесть потерь, материальные лишения усугублялись трудностями психологического характера, связанными с переключением на задачи мирного обустройства. Поэтому демобилизация поставила серьезные проблемы прежде всего перед молодыми (1924-1927 гг. рождения), т. е. теми, кто ушел на фронт со школьной скамьи, не успев получить профессию, обрести устойчивый жизненный статус.
Война сама по себе не формирует политических позиций и тем более не создает организационных форм для развития политической деятельности хотя бы потому, что у нее другие задачи. Война влияет больше на духовную жизнь, дает импульс к перестройке мышления, создает нравственно-психологический задел для будущей деятельности. Вопрос о том, как он будет реализован, зависит от конкретных условий послевоенных лет.
Первые годы после окончания войны были не самым благоприятным временем для воплощения идей, так или иначе направленных против существующей власти.
Во-первых, сам характер войны — отечественной, освободительной, справедливой — предполагает единство общества (и народа, и власти) в решении общей национальной задачи — противостояния врагу, поэтому и победа в такой войне воспринимается как общая. По мере налаживания мирной жизни, формирования комплекса “обманутых надежд” снизу и обозначения первых признаков кризиса верхов общность “народ — власть” начинает постепенно раскалываться.
Во-вторых, необходимо учитывать фактор психологического перенапряжения людей, четыре года проведших в окопах и нуждающихся в психологической разгрузке. Они переживали сложный, болезненный период возвращения к мирной жизни, в которой даже обычные бытовые проблемы, например проблема дома, семьи (для многих утраченной), подчас становились неразрешимыми.
В-третьих, восприятие окружающего порядка как данности, формирующее в целом лояльное отношение к режиму, не означало, что все фронтовики этот порядок рассматривали как справедливый. И практика предвоенных лет, и опыт войны, и наблюдения во время заграничного похода заставляли размышлять, ставя под сомнение если не справедливость режима как такового, то его отдельные реалии.
Подобные настроения были характерны и для репатриантов. Несколько миллионов человек — наших соотечественников, во время войны по своей или чужой воле оказавшихся за пределами страны, хотели вернуться обратно (или вынуждены были это сделать в принудительном порядке).
По данным Управления уполномоченного СНК СССР по репатриации на 1 февраля 1946 г. в Советский Союз с территории Германии и других государств было репатриировано 5,2 млн человек, из них 1,8 млн бывших военнопленных и 3,4 млн гражданского населения. Все репатрианты независимо от того, принадлежали они к военнопленным или гражданскому населению, должны были пройти проверочно-фильтрационный лагерь, где и решалась их дальнейшая судьба. Власть не доверяла тем, кто на какое-то время вышел из-под контроля советской идеологической машины, опасалась, что люди, побывавшие на Западе, могут стать для своих соотечественников источником непрофильтрованной информации о жизни за пределами СССР.
По возвращении на родину многие столкнулись с серьезными проблемами, прежде всего бытовыми: в ожидании решения своей дальнейшей судьбы им приходилось по несколько месяцев жить в неприспособленных для жилья помещениях, во временных палатках.
Для послевоенного общества, переходящего из одного состояния в другое, характерна большая мобильность населения. Возвратные миграционные потоки распределялись по двум основным направлениям: с запада на восток (демобилизация и репатриация) и с востока на запад (реэвакуация).
Среди населения, эвакуированного в восточные районы страны, процесс реэвакуации начался еще в военное время и становился шире по мере того, как война уходила дальше на запад. Но с окончанием военных действий стремление к возвращению в родные места стало массовым, однако не всегда выполнимым. Администрация эвакуированных и размещенных в восточных районах предприятий принимала специальные меры, закрепляющие рабочих на заводах.
В течение августа—сентября 1945 г. на эвакуированных заводах в Новосибирске, Омске и Казани были отмечены волнения рабочих, а также массовые случаи самовольной реэвакуации.
Общество, вышедшее из войны, во многом продолжало жить по законам военного времени. Согласно этим законам личный интерес и личные потребности человека всегда отступали на второй план перед тем, что называли “государственным интересом” или “производственной необходимостью”.
Проводимые в 1945—1946 гг. инспекторские поездки ЦК ВКП(б) зафиксировали целый ряд “ненормальностей” в материально-бытовых условиях жизни людей, прежде всего жителей промышленных городов и рабочих поселков.
Условия жизни рабочих были признаны “очень тяжелыми”. Особенно плохо жили репатриированные и демобилизованные рабочие. Многие не имели нательного белья, месяцами не получали мыла, в общежитиях — большая теснота и скученность, спали на деревянных топчанах или двухъярусных нарах (за эти топчаны вычитали 48 руб. из ежемесячного заработка, что составляло его десятую часть). Рабочие получали в день 1200 г хлеба — достаточная норма, но хлеб был плохого качества: не хватало масла и поэтому хлебные формы смазывали нефтепродуктами.
Сложная ситуация складывалась и в деревне. Помимо материальных лишений, испытывался острый недостаток в людях. Все наличное население колхозов (с учетом возвратившихся по демобилизации) к концу 1945 г. уменьшилось на 15% по сравнению с 1940 г., а число трудоспособных — на 32,5%. Особенно заметно сократилось количество трудоспособных мужчин (из 16,9 млн в 1940 г. их к началу 1946 г. осталось 6,5 млн).
По сравнению с предвоенным временем понизился уровень материальной обеспеченности колхозников: если в 1940 г. для распределения по трудодням выделялось в среднем по стране около 20% зерновых и более 40% денежных доходов колхозов, то в 1945 г. эти показатели сократились соответственно до 14 и 29%. Оплата в ряде хозяйств выглядела чисто символической, а значит колхозники, как и до войны, нередко работали “за палочки”. Настоящим бедствием для деревни стала засуха 1946 г., охватившая большую часть европейской территории России, Украину, Молдавию.
Правительство использовало засуху для применения жестких мер продразверстки, заставляя колхозы и совхозы сдавать государству 52% урожая, т. е. больше, чем в годы войны. Изымалось семенное и продовольственное зерно, включая предназначенное к выдаче по трудодням. Собранный таким образом хлеб направлялся в города, жители деревни в областях, пострадавших от неурожая, были обречены на массовый голод.
Точных данных о количестве жертв голода 1946—1947 гг. нет, поскольку медицинская статистика тщательно скрывала истинную причину возросшей за это время смертности (например, вместо дистрофии ставились другие диагнозы). Особенно высока была детская смертность.
В охваченных голодом районах РСФСР, Украины, Молдавии, население которых насчитывало примерно 20 млн человек, в 1947 г. по сравнению с 1946 г. за счет бегства в другие места и роста смертности произошло сокращение населения на 5-6 млн человек, из них жертвы голода и связанных с ним эпидемией составили около 1 млн человек в основном сельского населения. Последствия не замедлили сказаться на настроениях колхозников.
Сильным катализатором роста недовольства была дестабилизация общей экономической ситуации, прежде всего ситуации на потребительском рынке, идущей еще со времен войны, но в то же время имевшей и послевоенные причины. Последствия засухи 1946 г. ограничили объем товарной массы хлеба. Однако и без того тяжелое положение с продовольствием усугубилось из-за проведенного в сентябре 1946 г. повышения пайковых цен, т. е. цен на товары, распределяемые по карточкам.
Одновременно сокращался контингент населения, охваченного карточной системой: численность снабжаемого населения, проживавшего в сельской местности, с 27 млн человек была сокращена до 4 млн, в городах и рабочих поселках с пайкового снабжения хлебом были сняты 3,5 млн неработающих взрослых иждивенцев, и 500 тыс. карточек уничтожилось за счет упорядочения карточной системы и ликвидации злоупотреблений. Всего расход хлеба по пайковому снабжению был сокращен на 30%.
В результате были снижены не только возможности гарантированного снабжения людей основными продуктами питания (прежде всего хлебом), но и возможности приобретения продовольственных товаров на рынке, где цены быстро поползли вверх (особенно на хлеб, картофель, овощи). Возросли масштабы спекуляции хлебом. В ряде мест дело доходило до открытого выражения протеста.
Одни видели причину повышения пайковых цен осенью 1946 г. в приближении новой войны, другие считали подобное решение несправедливым по отношению к итогам войны прошедшей, по отношению к фронтовикам и их семьям, пережившим тяжелое время и имеющим право на нечто большее, чем полуголодное существование.
Несмотря на наличие решительных настроений, они не стали преобладающими; слишком сильной оказалась тяга к мирной жизни, слишком серьезной усталость от борьбы в какой бы то ни было форме.
Кроме того, несмотря на скепсис некоторых, большинство продолжало доверять руководству страны, верить, что оно действует во имя народного блага.
Культура. Вторая мировая война показала значение науки и образования во всех областях жизни любого общества. Ставя перед собой задачи всемерного расширения своего влияния в мире и придя к конфронтации с наиболее экономически развитыми капиталистическими странами, руководство отдавало отчет, что без интенсивного развития науки и техники оно не сможет справиться с этими задачами. Поэтому, несмотря на крайне тяжелое экономическое положение, после войны Советское правительство стало уделять внимание науке, образованию и культуре.
В 1946 г. по государственному бюджету было выделено на образование 3,8 млрд руб. (в 1940 г. — 2,3 млрд), в 1950 г. эта сумма возросла до 5,7 млрд руб. В 1946 г. Всесоюзный комитет по делам высшей школы был преобразован в Министерство высшего образования СССР, в 1950 г. в ЦК ВКП(б) организован Отдел науки и высших учебных заведений.
В 1946 г. советское правительство резко увеличило расходы на науку, в 2,5 раза превысив расходы предыдущего года. Были восстановлены Академии наук Украины, Белоруссии и Литвы, созданы академии в Казахстане, Латвии и Эстонии.
Во второй половине 40-х гг. был создан ряд научно-исследовательских институтов (Институт точной механики и вычислительной техники, Институт радиотехники и электроники, Институт прикладной физики, Институт атомной энергии и др.). В то же время работали и расширялись специальные конструкторские бюро, находившиеся в системе МВД СССР. Многие открытия в них явились базой для развития и создания научно-исследовательских институтов.
Война и репрессии 30-х гг. нанесли тяжелый удар по интеллигенции. Поэтому в 40-х — начале 50-х гг. Советский Союз испытывал огромный дефицит специалистов с высшим и средним образованием. Высшей школе недоставало квалифицированных кадров. Несмотря на трудности, страна перешла на всеобщее семилетнее образование.
В 40-х — начале 50-х гг. советская наука и техника достигли значительных успехов, прежде всего в области физики, химии, точной механики, но все они в основном были нацелены на военные нужды, способствовали наращиванию военной мощи. В 1949 г. в СССР была испытана атомная бомба, интенсивно проходили исследования химического и бактериологического оружия.
В то же время отрасли науки, которые не имели прямого отношения к обороне, подверглись жесткому нажиму и запретам. Наиболее показательными в этом отношении стали гонения на генетику и кибернетику. В этих отраслях наметилось особо сильное отставание. В августе 1948 г. была проведена печально известная сессия Всесоюзной академии сельхознаук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ), на которой генетика была объявлена лженаукой и запрещена. Монопольное положение в сельскохозяйственных науках заняли сторонники академика Т. Д. Лысенко, который обещал резкое повышение урожайности в сельском хозяйстве в кратчайшие сроки и без значительных капитальных вложений.
Отрицательно на развитие науки, литературы и искусства сказалась и кампания по борьбе с космополитизмом, которая развернулась в конце 40-х — начале 50-х гг. Ее целью было очернить все несоветское, несоциалистическое, поставить барьер между СССР и западными странами. Поэтому удар был нанесен той части интеллигенции, которая стремилась показать достижения Запада более объективно, чем это допускалось в правительственных кругах. В результате многие деятели науки и искусства подверглись репрессиям, были уволены со своих должностей и даже попали в тюрьму и ссылку.
Партия и правительство открыто и активно вмешивались в работу деятелей литературы и искусства, что приводило к падению художественного и идейного уровня, формированию посредственного, приукрашивающего советскую действительность искусства. В 1946-1948 гг. были приняты решения ЦК партии: “О журналах “Звезда” и “Ленинград”, “О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению”, “О кинофильме “Большая жизнь”, “Об опере В. Мурадели “Великая дружба”. Гонениям подверглись известные советские композиторы, писатели и поэты Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян, Н. Мясковский, А. Ахматова, М. Зощенко и др., чье творчество было отнесено к “антинародному” направлению.
Все это привело к резкому сокращению числа новых фильмов, спектаклей и художественных произведений, снижению их художественного уровня.
Империя ГУЛАГа. В конце войны появились новые категории заключенных: власовцы, участники национальных формирований на стороне немцев, рабочие, угнанные из СССР на работы в Германию (их называли “остовцы” от немецкого “остарбайтер” — восточный рабочий), бывшие советские военнопленные, так называемые “враждебные элементы” из Прибалтики, Польши, Восточной Германии, Румынии, Болгарии, Венгрии (Советский Союз “любезно” согласился организовать у себя всесоциалистическую каторгу). Среди заключенных было много немецких и японских военнопленных, переведенных из лагерей для военнопленных.
Сколько было заключенных после войны? Данные на этот счет противоречивы. Самая низкая цифра, которую называют западные исследователи (в СССР данные не публиковались), — 8 млн постоянного населения лагерей. Высшая цифра — 15 млн. По подсчетам английского правительства в Советском Союзе было в то время 10 млн людей, используемых на принудительных работах.
Сколько было концентрационных лагерей в СССР после войны? Западные источники указывают на существование 165 лагерей и групп лагерей.
Особенно тяжелое положение в лагерях было в 1946—1948 гг. и в 1950 г. Большинство заключенных попало в лагеря после немецкого плена или изнурительной работы на немецких заводах. Их физические силы были подорваны, они выполняли нормы, установленные в советских лагерях, не более чем на 40%. Невыполнение же нормы штрафовалось ухудшением питания, а это вело к смерти.
В 1950 г. по приказу руководства ГУЛАГа во всех лагерях были осуществлены массовые расстрелы заключенных: согласно норме 5% из них должны были быть уничтожены.
Но страна нуждалась в угле, уране, вольфраме, золоте, платине и лесе. Рабочая же сила явно сократилась в результате войны. Тогда и был отдан приказ эксплуатировать заключенных с большей пользой, улучшить их питание и бытовые условия.
С 1950 г. в лагерях средний рацион питания составлял для выполняющих норму: хлеба — 0,8 кг, жиров — 20 г, крупы — 120 г, мяса — 30 г или рыбы — 75 г, сахара — 27 г. Только хлеб выдавался на руки, остальное шло на приготовление горячей пищи (два раза в день, утром и вечером). Для того чтобы отдать себе отчет в ужасном состоянии этих людей и после улучшения их положения, следует сказать, что их будили в 4 часа утра, а отбой был в 10 часов вечера. Рабочий день продолжался 10—12 часов, не считая времени, затраченного на дорогу. Для поощрения “ударников” начали выплачивать заработную плату — от 10 руб. и выше, выдавать махорку.
В 1948 г. были созданы лагеря особого режима. Туда отправляли власовцев, других сотрудничавших с немцами людей и, конечно, “контрреволюционеров”. Условия жизни здесь были намного суровее. В лагеря особого режима посылали и баптистов — мучеников веры. В 1948—1950 гг. за принадлежность к баптистской общине приговаривали к 20—25 годам.
Моральное положение заключенных было ужасным. Помимо оскорблявших их достоинство номеров на одежде, решеток на окнах бараков, они часто становились жертвами ярости или плохого настроения охранников, стрелявших без предупреждения.
Война значительно изменила психологическое состояние населения лагерей. Они пополнились людьми, которые воевали — одни за советскую власть, другие — против нее. Большинство заключенных носило когда-то оружие и умело им пользоваться.
В послевоенные годы, по далеко не полным данным, произошли бунты, мятежи и восстания во многих лагерях.
Особые лагеря, учрежденные в 1948 г., превращались в очаги политического сопротивления. Здесь были собраны осужденные по ст. 58 УК.
Забастовки, протесты, открытые вооруженные выступления прокатились по концентрационным лагерям в конце 40-х и в начале 50-х гг.
В январе 1952 г. вспыхнула забастовка, переросшая затем в мятеж в Экибастузе. Впервые в истории советских концентрационных лагерей несколько тысяч заключенных объединились в протесте против беспричинных убийств своих товарищей конвоем.
Особенно широкий размах волнения в лагерях приняли после смерти Сталина и устранения Берия, т. е. весной—летом 1953 г., а затем в 1954 г. Эти волнения приобрели явно политический характер.
Кризис режима. Одним из наиболее ярких проявлений кризисного состояния режима была усилившаяся борьба за власть между ближайшими сотрудниками Сталина. После войны и в немалой степени в связи с болезнью Сталина Политбюро ЦК ВКП(б) фактически разбилось на соперничающие группы и группировки.
Старые соратники Сталина, бывшие его опорой во время борьбы за власть после смерти Ленина, во время коллективизации, постепенно отодвигались в тень. На авансцену выступали более молодые и амбициозные, такие как А. А. Жданов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия, Н. А. Вознесенский.
Первые два послевоенных года были отмечены усилением влияния группы Жданова. Она занимала ключевые позиции в области экономики. В нее входили: председатель Госплана, член Политбюро Н. А. Вознесенский, кандидат в члены Политбюро А. Н. Косыгин, секретарь ЦК КПСС А. А. Кузнецов, осуществлявший партийный контроль над армией и органами государственной безопасности, и сам А. А. Жданов, секретарь ЦК в области идеологии и политики.
Сталин умело манипулировал соперничающими группировками, то подталкивая, то осаждая их, но не выпускал бразды правления из своих рук. В его резерве находился Н. С. Хрущев, к которому он относился с доверием, так как не видел в нем претендента в преемники.
Маленков и Берия, расчищая путь к власти, начали избавляться от второстепенных, но занимающих важные партийные позиции лиц, на которых нельзя было рассчитывать.
В последние годы жизни Сталина были арестованы министр авиационной промышленности А. И. Шахурин, маршал авиации А. А. Новиков, маршал артиллерии Н. Д. Яковлев, академик И. Д. Майский, бывший посол в Лондоне, и др.
Сталин, готовя грандиозную “чистку” внутри страны, приказал предварительно провести чистку в странах — сателлитах Советского Союза. Повсюду: в Болгарии, Чехословакии, Венгрии, Польше, Румынии — прошли процессы против некоторых лидеров коммунистического движения, которые были, как считали в Москве, слишком самостоятельными.
Повсеместно нагнеталась антисемитская атмосфера. Полностью антисемитизм Сталина раскрылся во время дела Антифашистского еврейского комитета.
Задача Комитета заключалась в том, чтобы через еврейские организации в США и в других странах оказывать финансовую и материальную помощь Советскому Союзу, Красной Армии и населению и распространять антинацистскую и просоветскую пропаганду во время войны. Комитетом руководил член ЦК ВКП(б) и начальник Советского Информбюро С. А. Лозовский.
Председателем Комитета был С. М. Михоэлс — знаменитый еврейский актер. Членами Комитета — выдающиеся деятели советской культуры. В 1943 г. С. М. Михоэлс и поэт И. С. Фефер были посланы в США в многомесячную поездку для формирования общественного мнения и сбора средств. Поездка прошла с огромным успехом для Советского Союза.
В 1944 г. Антифашистский еврейский комитет обратился к Сталину с письмом, в котором просил создать в обезлюдевшем после депортации крымских татар Крыму Еврейскую автономную республику. По его приказанию в 1948 г. члены Комитета были арестованы. Их подвергли пыткам и в 1952 г. расстреляли, включая самого Лозовского. Еще до их ареста Михоэлс был убит (13 января 1948 г.) на улице Минска сотрудниками госбезопасности.
Последней грандиозной антисемитской провокацией, которая не была доведена до конца из-за смерти Сталина, был так называемый “заговор врачей”.
Были арестованы знаменитые врачи. Они обслуживали Кремлевскую больницу, в числе их пациентов был сам Сталин и высшие советские партийные и военные руководители.
Среди арестованных был родной брат убитого Михоэлса профессор Вовк, начальник лечебно-санитарного управления Кремля профессор Егоров и др. Предлогом для ареста послужил донос врача-рентгенолога Кремлевской больницы Л. Тимашук, осведомителя госбезопасности.
Обвиняемых подвергли пыткам, после чего они признали себя виновными в заговоре с целью умертвить руководителей партии, государства и армии путем применения заведомо неправильных методов лечения. 13 января 1953 г. газеты опубликовали сообщение о раскрытии заговора врачей-евреев и о предстоящем суде над ними. Страна жила в преддверии новой, еще невиданной доселе волны террора.
Смерть Сталина. 5 марта 1953 г. умер И. В. Сталин. Ближайшие соратники вздохнули с облегчением. Ведь в последние годы его жизни каждый из них чувствовал себя в опасности. Даже, казалось, всесильный и всемогущий Л. П. Берия, долгие годы отвечавший в Политбюро за Министерство внутренних дел и государственной безопасности, опасался за свою жизнь. Он был фактически отстранен от надзора над госбезопасностью.
На следующий день после смерти Сталина бывшие его соратники договорились о реорганизации власти.
Смерть Сталина болью и горечью отозвалась в сердцах многих советских людей. Женщины плакали, мужчины скорбели. Но в лагерях, где находились политические заключенные, весть о кончине была встречена по-иному.
Соратники Сталина боялись реакции народа. Они были так долго оторваны от него, что теперь не знали, чего ожидать. Вот почему в правительственном коммюнике о реорганизации власти появились слова о недопущении “какого-либо разброда и паники”.
Со смертью Сталина окончился период неограниченной террористической диктатуры в истории советского режима.
Ко времени смерти Сталина Коммунистическая партия Советского Союза насчитывала около 7 млн членов. На противоположном полюсе — в лагерях ГУЛАГа — находилось 8 млн заключенных.
Война против гитлеровской Германии чуть не стала концом диктатуры. Но страна выстояла. Выстояла благодаря тому, что сталинскому режиму не хватило времени, чтобы завершить свою работу по созданию человека нового типа.