Беззаконие и репрессии породили у командного состава страх, подозрительность, боязнь проявления инициативы, снижение требовательности и дисциплины. Решение вопросов, связанных с организацией и строительством вооруженных сил в предвоенный период, сопровождалось острой борьбой новых взглядов со старыми. Такие талантливые военные деятели, как М. Н. Тухачевский, И. Э. Якир, И. П. Уборевич, хорошо сознавали, что будущая война не может вестись прежними средствами, что нужны новые виды вооружения и рода войск.
Репрессии против командных кадров привели к тому, что были объявлены “вражескими” и многие передовые достижения теоретической мысли и военной науки, перечеркнут опыт учений и маневров.
После печального опыта советско-финляндской войны началась перестройка боевой подготовки Красной Армии под лозунгом “Учить войска тому, что нужно на войне и как делается на войне”. В мае 1940 г. был снят с поста наркома обороны К. Е. Ворошилов и прекращена навязывавшаяся им долгие годы фетишизация опыта Гражданской войны.
Увидев, какую роль сыграл в войне в Европе использованный немцами наш опыт в строительстве крупных танковых соединений, летом и осенью 1940 г. Наркомат обороны, который возглавил К. Тимошенко, начал формировать девять механизированных корпусов, а в марте следующего — еще двадцать. Второе решение явилось ошибочным.
К июню 1941 г. боеспособными оказались лишь четыре механизированных корпуса. Командиры в механизированные корпуса прибыли в основном из пехоты и кавалерии. Они не имели навыков руководства танковыми частями и подразделениями.
Одновременно с реорганизацией вооруженных сил продолжалась реформа в сфере военного производства. К началу третьей пятилетки основные военно-промышленные предприятия располагались на линии Ленинград—Москва—Тула—Брянск—
Харьков—Днепропетровск. Обстановка вызывала необходимость иметь вторую военно-промышленную базу, недоступную для воздушных ударов агрессора как с Запада, так и с Востока. Она создавалась в районах Поволжья, Урала, Сибири. К лету 1941 г. там находилась уже почти пятая часть всех военных заводов страны.
На развитие оборонной промышленности выделялись необходимые силы и средства. За три с половиной года капиталовложения в военные отрасли составили до одной трети от всех капиталовложений в промышленность.
В сентябре 1939 г. Комитет обороны принял постановление “О реконструкции существующих и строительстве новых самолетных заводов”. Значительное внимание уделялось развитию танковой промышленности, артиллерийского вооружения.
Отрицательно сказалась на производстве новых образцов боевой техники неоправданная затяжка в принятии их на вооружение. Виноваты здесь прежде всего заместители наркома обороны Г. И. Кулик, Л. З. Мехлис и Е. А. Щаденко, на которых была возложена эта задача. Боязнь репрессий сковывала инициативу.
По настоянию Кулика перед самой войной были сняты с производства 76-миллиметровые и 45-миллиметровые пушки, которые должны были служить главным средством борьбы с вражескими танками. Не имелось в войсках и нужного количества противотанковых ружей. До начала войны не было развернуто серийное производство автоматов.
Руководство Наркомата обороны не видело перспектив в использовании на театре военных действий танков КВ и Т-34, опытные образцы которых появились еще в 1936-1939 гг.
Сложное положение накануне войны было в Военно-Воздушных Силах. Почти ежегодно менялись начальники Главного управления ВВС. К началу войны в авиации имелось лишь около 20% новых боевых машин. Остальные были устаревшими, причем разнообразных типов. Не была завершена программа строительства и реконструкции аэродромов в западных пограничных округах.
В течение первого дня войны авиация потеряла около 1200 самолетов. Только Западный фронт потерял 738 самолетов, из них 528 было уничтожено на аэродромах.
Мобилизационные запасы располагались очень близко к западной границе, и в связи с вынужденным отходом они были утрачены, из-за чего с первых же дней войны пришлось испытывать трудности в боеприпасах, вооружении и горючем.
Начало Великой Отечественной войны было трагическим, чрезвычайно тяжелым для страны прежде всего из-за грубейших просчетов и ошибок И. В. Сталина и его окружения, которые были допущены при анализе военно-политической обстановки на континенте, прежде всего отношений с фашистской Германией, а также при принятии важнейших решений в предвоенные годы.
Даже при точной оценке стратегической обстановки, развития событий в Европе и мире, предельной мобилизации, причем заблаговременной, всех сил государства для отпора агрессору война была бы для Советского Союза тяжелой. Но многого, несомненно, удалось бы избежать.
Непростительные ошибки были допущены лично Сталиным при определении главного удара агрессора. Вопреки данным разведки он полагал, что удар будет нацелен на юго-запад, на Украину, и потребовал именно там разместить главные силы за счет существенного ослабления западного направления.
Однако главной причиной тяжелых неудач в начале войны стал грубейший просчет Сталина в оценке военно-стратегической обстановки и времени возможного нападения врага. Советские разведчики сумели своевременно добыть многочисленные данные о подготовке германских вооруженных сил к вторжению в СССР, об общем стратегическом замысле, силах, их группировке, сроках нападения.
Были все основания для принятия мер с нашей стороны, но политическое руководство не сделало должных выводов, по существу игнорируя разведывательную информацию.
Сталин жестко требовал от военного руководства не давать повода для провокации. А нарком обороны и начальник Генерального штаба переадресовывали эти требования в войска.
Директива Главного воєнного совета на ввод в действие плана прикрытия была отдана западным приграничным округам лишь поздно вечером 21 июня. Но и в ней настойчиво звучит требование “не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения”.
Пока ее передавали по инстанциям, шифровали и расшифровывали, было потеряно 4—5 часов драгоценного времени. Войска не были подняты даже по боевой тревоге.
22 июня 1941 г. фашистскому командованию удалось достичь эффекта внезапности, на что и рассчитывали Гитлер и его генералы. Пагубную роль сыграло и сообщение ТАСС от 14 июня, в котором опровергались слухи о возможности войны между Советским Союзом и Германией.
Нападение фашистской Германии на СССР стало “вероломным и внезапным” только из-за маниакальной уверенности Сталина в том, что войны удастся избежать, что столкновения в невыгодных для нас условиях не будет. Естественная для политика осторожность переросла у него в перестраховку, сковавшую всех, кто ощущал надвигавшуюся смертельную опасность.
Внезапность удара, на которую гитлеровские стратеги делали ставку, поставила советские войска в чрезвычайно трудное положение. Особенно тяжелый урон нанесла нам вражеская авиация. Враг господствовал в воздухе, его танки устремились в глубь нашей территории, а командующие Северо-Западным и Западным фронтами не имели надежной связи ни с армиями, ни с авиационными соединениями.
Западный Особый военный округ (командующий — генерал армии Д. Г. Павлов, начальник штаба — генерал-майор В. Е. Климовских, член Военного совета корпусной комиссар А. Я. Фоминых) прикрывал направление на участке от южной границы Литовской ССР до северной границы Украинской ССР. ЗапОВО был одним из сильнейших округов. В нем насчитывалось около 672 тыс. человек, 10 087 орудий и минометов, 2201 танк и 1909 самолетов. Это составляло четверть войск, сосредоточенных в западных округах.
К началу войны большинство соединений находились в стадии реорганизации, перевооружения и формирования.
Анализ плана обороны государственной границы показывает, что основная масса соединений округа сосредоточивалась в Белостокском выступе. Из 26 дивизий первого эшелона здесь развертывалось 19, в том числе все танковые и механизированные.
В первый день войны 4-я танковая группа генерала Гепнера, ударившая по правому флангу 3-й армии ЗапОВО, пробила глубокую брешь, в которую ворвался танковый корпус Манштейна. К вечеру три советские дивизии были рассеяны, а пять других понесли потери до 70% личного состава. 14-й механизированный корпус, который дислоцировался в районе Пружаны—Кобрин, подвергся такому мощному удару немецкой авиации, что даже не успел рассредоточиться и был полностью уничтожен.
13-й механизированный корпус, находившийся ближе к границе, уже вечером начал бой, из-за нехватки горючего, боеприпасов и технических поломок не смог организовать достаточно мощный удар и попал в окружение. В районе Налибокской пущи в окружение попали большинство частей 3-й, 10-й и часть сил 13-й армии.
К исходу четвертого дня войны как на правом, так и на левом крыле Западного фронта немецкие танковые соединения продвинулись вглубь территории Белоруссии до 200 км. Уже 26 июня передовые отряды 2-й и 3-й немецких танковых групп прорвались на подступы к Минску. Здесь они были встречены спешно выдвинутыми на рубеж Минского укрепрайона соединениями 2-го и 44-го корпусов, руководство которыми осуществляло управление 13-й армии.
Развернувшись на фронте более 100 км, они в течение 26-28 июня успешно отражали атаки танковых частей противника. После двухдневных боев на подступах к Минску ударным группировкам 3-й и 2-й немецких танковых групп удалось на ряде участков прорвать оборону 13-й армии. 28 июня они соединились в районе Минска, преградив пути отхода большинству частей 3-й и 10-й армий.
Западнее Минска, в обширном районе, центром которого была Налибокская пуща, оказалось в окружении большинство дивизий 3-й и 10-й армий, а также часть сил 13-й армии. Из окружения удалось вырваться не более 10% личного состава. В настоящее время в этом районе остается незахороненным прах более 50 тыс. наших воинов.
На подступах к Минску полегло в боях не менее 4 тыс. воинов 100-й стрелковой дивизии, останки которых разбросаны в районе Острошицкого городка.
В начальный период войны, по официальным данным, Западный фронт понес огромные потери в людях и технике. Из 44 дивизий 24 были разгромлены, оставшиеся 20 соединений лишились в среднем половины сил и средств, ВВС фронта — 1797 самолетов (80% штатной численности).
Внезапный мощный удар противника вызвал психологический шок в наших войсках.
Потребовалось немало времени, чтобы наше политическое и военное руководство перешло к активным действиям, армия обрела уверенность, опыт, чтобы стратегические, оперативные шаблоны уступили место гибкости и нестандартности.
Очень тяжелым было начало войны. Врагу удалось прорваться в глубь страны. До середины июля 41-го было потеряно убитыми около миллиона бойцов и командиров. Противнику достались в качестве трофеев 6,5 тыс. танков (в основном старых), 7 тыс. орудий и минометов, огромные запасы горючего и боеприпасов. У нас же был острый недостаток даже в винтовках и патронах.
Одна из самых драматических историй военных лет — судьба советских военнопленных. В первую неделю Западный фронт понес огромные потери — свыше 500 тыс. человек (77%) штатного состава).
Согласно итоговой сводке германского командования, всего за годы войны в плен попали 5 млн 754 тыс. советских солдат и офицеров, в том числе в 1941 г. — 3 млн 335 тыс. Большинство пленных в 1941 г. погибло от репрессий, голода, болезней.
Последствия первых ударов вермахта сразу не оценили даже штабы фронтов. В первых фронтовых донесениях преобладали сообщения о мужестве и героизме (что действительно было на всех фронтах), заверения “разгромить, разбить, уничтожить”. Нарком обороны, начальник Генштаба, получая донесения и оперативные сводки, не отражавшие действительного положения дел на фронте, не имели возможности правильно оценить обстановку. Только этим можно объяснить директиву Главного военного совета вечером 22 июня на разгром вторгшегося агрессора и переход в контрнаступление войск Юго-Западного фронта на люблинском направлении.
16 июля Сталин подписал приказ ГКО, который доводился в действующей армии вплоть до командиров рот. В нем указывалось, что многие воины дерутся героически, а некоторые проявляют трусость и панику.
Исходя из этого арестована и предана суду военного трибунала за позорящие звание командира трусость, бездействие, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций группа генералов Западного фронта во главе с командующим и несколько генералов и офицеров Северо-Западного и Южного фронтов.
23 июня была образована Ставка Главного Командования (с 10 июля Ставка Верховного Командования, с 8 августа Ставка Верховного Главнокомандования) — высший орган стратегического руководства Вооруженными Силами. Вся полнота власти в стране сосредоточилась в руках образованного 30 июня Государственного Комитета Обороны (ГКО). Председателем ГКО, а затем и Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР (с 8 августа) был назначен И. В. Сталин.
Советские воины упорно сражались. К концу июля противник, потеряв половину танков и самолетов, большое количество живой силы, был вынужден на направлении главного удара к востоку от Смоленска перейти к обороне. Это позволило эвакуировать с запада промышленные предприятия, мобилизовать резервы в глубине страны и провести первоочередные мероприятия по перестройке экономики на военный лад.