Экономика и политика
• Если бы мы наблюдали за событиями в Европе после франко-прусской войны (т. е. в период 1871—1914 гг.), не зная, что в 1914 г. вспыхнет первая мировая война, то могло бы создаться впечатление относительного спокойствия. Сражения перенеслись в кабинеты дипломатов и залы конференций. Правда, были конфликты в Африке и Азии, в Америке, вспыхивали они и на европейской «периферии», на Балканах, но при этом носили довольно кратковременный и ограниченный по масштабам (локальный) характер. Так почему же эти внешне мирные годы были буквально пропитаны ощущением приближающейся «большой» войны? Почему Европа, которая со времен Венского конгресса так усиленно старалась объединиться, явно переживала период раскола?
Сегодня становится все очевиднее, что гораздо чаще экономические проблемы и соображения определяют политические, чем наоборот. А столкновения экономических интересов ряда стран становились в эти годы все острее. Это прежде всего было связано с тем, что Германия, промышленность которой стремительно развивалась, вторгалась в сферы интересов других стран. Этот процесс и предопределял раскол.
В то же время общий экономический подъем в США и большинстве стран Европы благотворно сказывался на уровне жизни их населения. Улучшался и его быт, более благоустроенный вид приобретали города и поселки, дома и квартиры. Развивались системы образования, здравоохранения, социального обеспечения. В ведущих странах «центра» появлялось все больше благотворительных организаций, помогавших малообеспеченным семьям и безработным. Все это, в свою очередь, вело к росту производительности труда и положительно сказывалось на состоянии экономики. В итоге за межвоенный период (1871—1914) промышленное производство в мире в целом выросло в 5 раз, а общий объем мировой торговли — почти в 4 раза. Границы единого мирового рынка постоянно расширялись, охватывая отдаленные районы Азии и Африки, Латинской Америки и Австралии. Стремительно росла сеть железных дорог, а маршруты следования океанских торговых и пассажирских судов пересекали все новые участки Мирового океана. Сельское хозяйство развивалось не столь быстрыми темпами, но и их было вполне достаточно для обеспечения основных потребностей населения.
Цифры промышленного роста за этот короткий для истории период (всего 43 года!) просто поражают. Например, протяженность железных дорог в Европе выросла со 105 до 347 тыс. км. В Америке этот показатель был еще выше: 93 и 567, а в Азии темпы их роста выглядели просто фантастическими — 8 и 108, т. е. в 13,5 раза. Но и это не было пределом: в Африке протяженность железных дорог выросла за названные годы в 22 раза — с 2 до 44 тыс. км!
Вы уже знаете, что в этот период резко упала доля Англии в мировом промышленном производстве, и на первое место в мире уверенно вышли США. В 1870 г. доля Англии во всемирном производстве составляла 31,8% , а доля США — всего 23,3%. К середине 1890-х гг. США обогнали Англию, и к 1913 г. соотношение их долей резко изменилось в пользу американцев — 35,8% против 14,0% . Англия пропустила вперед и Германию, доля которой выросла за эти же годы с 13,2 до 15,7% . Россия не играла ведущей роли в этом споре за первенство, но и ее доля заметно возросла — с 3,7 до 5,5%.
Казалось бы, быстрый рост экономики, повышение уровня жизни населения должны были вести не к обострению международной обстановки, а к ее стабилизации. Но для этого не хватало лишь одной мелочи — умения и желания улаживать противоречия мирным, взаимоприемлемым путем. В наши дни в политической жизни Европы и мира преобладает именно такая линия. А тогда, в начале XX в., в политике ведущих стран, особенно Германии и ее союзников, победил традиционный силовой вариант. Неспособность отказаться от него в значительной мере и предопределила неизбежность мировой войны.
Строительство туннеля метро в Берлине
Электростанция Моабит
Выход Германии на второе место в мире по объему промышленного производства порождал у ее политических и военных лидеров уверенность, что это восхождение будет продолжаться. Они не сомневались в успехе в войне и были готовы к ней. Но реальные шансы германского блока на успех в борьбе со странами Антанты были невелики. Кроме Англии и России была ведь еще и Франция. Ее доля (она за эти годы упала с 10,3 до 6,4%) вместе с долями двух других союзников по Антанте составляла 25,9% против 15,7% у Германии. К тому же, хотя в тот момент было еще неясно, примут ли прямое участие в войне США, мало кто сомневался, что их гигантский потенциал в той или иной мере будет служить интересам держав Антанты, но никак не стран германского блока.
В этих условиях германское командование выработало стратегический план:, стремительным ударом разгромить Францию, подчинить себе ее ресурсы, а затем бросить все силы против Англии. Опыт франко-прусской войны да и начало первой мировой позволяют говорить, что в принципе такой план был реалистичным, но трудноосуществимым.
I Интернационал
• Важным фактором раскола Европы и мира была и резкая активизация во второй половине XIX в. крайних радикальных тенденций в обществе. В то время как власти ведущих государств — пусть и не столько в интересах низов общества, сколько в своих собственных — вели поиски путей к социальному миру, радикалы стремились расколоть общество, столкнуть интересы «верхов» и «низов» и вызвать социальный взрыв. С середины XIX в. начало развиваться коммунистическое движение, выдвинувшее тезис о «непримиримых противоречиях» между буржуазией и пролетариатом и о праве последнего, насильственно захватив власть, установить свою диктатуру. Такого рода пропаганда, сопровождавшаяся постоянным разжиганием конфликтов в обществе, усиливала тенденцию к расколу.
В середине XIX в. мало кто знал о возникшем в 1847 г. в Лондоне «Союзе коммунистов». К тому же довольно жесткая реакция европейских властей на революции 1848—1849 гг. кого-то из радикалов испугала, а кого-то заставила задуматься о поисках иных, ненасильственных средств выражения протеста. Благотворно действовал и пример английских и американских рабочих, экономические требования которых могли удовлетворяться через тред-юнионы, а политические — через законодательные органы власти. Конечно, это происходило не автоматически. В Англии и США также довольно часто имели место стачки, однако захватывать власть и устанавливать свою диктатуру рабочие там явно не собирались. Поэтому лидеры коммунистов стремились предельно усилить свою агитацию, придать ей международный характер.
«Союз коммунистов», не пользовавшийся в Англии влиянием, был распущен еще в 1852 г., и перед коммунистами встала задача создать более эффективную и массовую организацию. В то же время Маркс и Энгельс все чаще заявляли, что, возможно, в развитых странах пролетариату больше подходят не насильственные, а мирные методы борьбы. Однако в целом от идеи диктатуры пролетариата они не отказывались, а их последователей, в особенности в менее развитых странах, больше привлекал именно насильственный путь: ведь мирное удовлетворение нужд трудящихся все действеннее осуществлялось «сверху».
Подробнее см. § 10
В 1862 г. Наполеон III, приветствовавший создание мирных рабочих организаций, отправил делегацию французских рабочих на Всемирную промышленную выставку в Лондон. Там эта делегация договорилась с представителями тред-юнионов о создании международной рабочей организации, цели которой были довольно ограниченными: в случае забастовки препятствовать предпринимателям привозить из соседних стран рабочих-штрейкбрехеров (например, из Франции в Германию или наоборот). Намечалось также проведение совместных мирных акций за повышение зарплаты, сокращение рабочего дня и т. п.
Карл Маркс в образе библейского Моисея указывает своим сподвижникам путь к «земле обетованной» — коммунизму. Карикатура
Маркс понял, что эти контакты можно использовать для создания международной рабочей партии. Когда в сентябре 1864 г. французские рабочие снова прибыли в Лондон для выражения протеста в связи с подавлением Россией польского восстания, они вместе с английскими тред-юнионистами решили образовать международный союз рабочих. Был избран комитет для разработки его программы и устава. Маркс вызвался представлять в нем Германию, хотя давно был оторван от нее и бывал на родине лишь наездами. Он попросил комитет дать ему на переработку довольно сумбурные проекты программы будущей партии.
1864 г. Создание I Интернационала
В своей программе Маркс снова писал о необходимости завоевания рабочими государственной власти, но уже не так резко, как в «Манифесте». Он понимал, что призывы к насилию не поддержат ни французские, ни тем более английские рабочие. Поэтому в его программе довольно туманно говорилось о «политической борьбе».
Новая организация получила название Международное товарищество рабочих (МТР). Но вскоре ее стали чаще именовать просто по первому слову — Интернационал. МТР сумело создать секции в ряде стран, которые, правда, практически не вели никакой реальной работы. Время от времени лидеры МТР собирались то в Англии, то в Бельгии, то в Швейцарии на конгрессы, в которых никогда не участвовало более 100 человек. На этих встречах постоянно возникали споры между марксистами и сторонниками других течений внутри МТР.
Идейные течения внутри Интернационала
• Наиболее острое противодействие марксистам в I Интернационале оказывали так называемые бакунисты и прудонисты.
Первые были последователями знаменитого русского эмигранта М. А. Бакунина (1814—1876). Бакунин был известен своей удивительной смелостью: во время революций 1848—1849 гг. он участвовал в баррикадных боях в Париже, Дрездене и Праге. Бакунин отрицал самостоятельную роль пролетариата, тем более его диктатуру. Это вызывало особо резкие протесты и гнев марксистов. Бакунин был крупнейшим теоретиком анархизма (анархо-коммунизма), призывавшего к уничтожению любой власти вообще (по-гречески «анархия» означает «безвластие»). На смену государству, считали анархисты, должен прийти всеобщий союз (федерация) свободных самоуправляющихся общин.
Основоположником анархизма принято считать английского священника Уильяма Годвина (1756—1836), который видел «политическую справедливость» в постепенном уничтожении собственности и государства. Годвин не призывал к насилию и считал, что к «справедливости» можно прийти путем постепенного перевоспитания общества. Но, строго говоря, идеи подобного рода возникали и раньше. Массовой поддержки они не имели.
Михаил Александрович Бакунин
Пьер-Жозеф Прудон
А вот бакунизм стал весьма популярен, в особенности в странах европейской «полупериферии» (в Испании и Италии, в России и на Балканах), где преобладали полуграмотные массы, которым была вполне понятна идея общинного устройства: ведь при нем все «будут равны». Не выходя из МТР, Бакунин в 1868 г. создал Международный альянс социалистической демократии (его чаще называли просто «Альянсом»), но марксисты настояли на его роспуске. Тогда Бакунин добился создания в МТР дополнительных секций, введя в них бывших членов «Альянса».
В 1872 г. Бакунин по требованию марксистов был исключен из МТР. Тогда он попытался создать свой Интернационал. В 1873—1877 гг. было даже проведено несколько конгрессов. Но анархисты, уже привыкшие больше руководствоваться стихией разрушения, чем действовать по указке пусть даже собственных лидеров, мало реагировали на деятельность своей центральной организации. И после смерти Бакунина (1876) анархистский Интернационал фактически развалился.
Другими серьезными противниками марксистов в МТР были прудонисты, сторонники Пьера-Жозефа Прудона (1809—1865), французского анархиста. Но анархизм Прудона был более умеренным, чем бакунинский. В отличие от бакунистов, выступавших за полное и немедленное разрушение государства, Прудон призывал к его мирному бойкоту (т. е. прекращению всяческих отношений с ним) — и тогда, мол, в будущем государство само отомрет. Идеи Прудона особенно прижились в его родной Франции, так как он защищал мелкую собственность, «нажитую честным трудом». А Франция тех лет была страной мелких собственников.
Были у марксистов еще до оформления МТР и другие сильные противники, например популярный среди немецких рабочих Фердинанд Лассаль (1825—1864). Он боролся за создание мирных пролетарских организаций типа английских и за их сотрудничество с правительством. Естественно, марксисты, программа которых основывалась на признании существования «непримиримых противоречий» между буржуазией и пролетариатом, резко критиковали и лассальянцев.
Довольно быстро выяснилось, что МТР фактически состоит из совершенно разных течений и групп, пребывание которых в одной организации лишено всякого смысла. По сути дела, МТР было чем-то вроде международного дискуссионного клуба, причем даже не рабочего. Рабочие преобладали среди рядовых членов МТР, а большинство руководителей-спорщиков представляли иные слои населения: врачей, юристов, журналистов, мелкую буржуазию и т. д. В конце концов Маркс предложил перевести руководство МТР в Нью-Йорк — подальше от главных противников. Это окончательно свело к нулю влияние МТР на европейских рабочих. А летом 1876 г. на конференции в Филадельфии было решено распустить Интернационал.
II Интернационал
• Поначалу наиболее верными сторонниками Маркса были немецкие социал-демократы. Тем не менее духа насилия и всеобщего разрушения, прямо или косвенно пронизывавшего программные документы марксистов, большинство социал-демократов Германии не принимали. Поэтому в создании в 1869 г. социал-демократической партии участвовали и лассальянцы. Правда, на съезде в Эрфурте (1891) немецкие социал-демократы взяли на вооружение прежнюю марксистскую программу, сделав ее более умеренной. К началу века им удалось добиться определенных успехов: на выборах в рейхстаг (парламент) они уже получали по нескольку миллионов голосов.
Расхождения между марксистами еще ярче проявились после 1903 г., когда в России окончательно оформилось радикальное марксистское течение — большевизм. После событий 1905 г. в России, в особенности организованного большевиками в декабре кровавого вооруженного восстания в Москве, большинство немецких социал-демократов решительно отмежевались от русских «коллег». Это, как и раскол русской социал-демократии на большевиков и меньшевиков, окончательно развело социал-демократов на сторонников насильственного и мирного, революционного и эволюционного путей преобразования общества.
Раскол стал главной причиной того, что II Интернационал, как и I, марксистам не удалось подчинить себе. Хотя создан II Интернационал был по инициативе Ф. Энгельса (это произошло на международном социалистическом конгрессе в Париже в июле 1889 г.), сторонники мирного, эволюционного течения в рабочем движении довольно быстро взяли в нем верх. Марксисты называли их «оппортунистами» и «реформистами», но ведь именно буржуазно-демократические реформы способствовали улучшению положения рабочего класса. А призывы к насилию и диктатуре пролетариата не приводили ни к чему, кроме кровопролития.
Существование II Интернационала фактически прекратилось с началом первой мировой войны. Большинство лидеров европейской социал-демократии высказалось в поддержку своих правительств. Таким образом, по разные линии фронта в прямом и переносном смысле оказались социал-демократы Франции и Германии, Австрии и России и т. д. Большевики же предложили нечто дотоле немыслимое. В. И. Лениным, была выдвинута теория двух родов войн — справедливых и несправедливых. Первая мировая война, как утверждали большевики, была несправедливой со стороны всех воюющих держав. Поэтому Ленин и его сторонники призывали рабочих России и других стран превратить ее в «справедливую» гражданскую войну, свергнуть свои правительства и заменить их социалистическими.
Однако большинство социал-демократов Германии, Франции и других стран поддержали именно свои правительства, как, впрочем, испокон веков поступали все нормальные люди. 4 августа 1914 г. на торжественном заседании германского рейхстага по поводу начала войны все депутаты от социал-демократической партии с восторгом пожимали руку Вильгельму II. А во Франции буквально накануне начала войны рабочий Вилен убил одного из лидеров социалистов — Жана Жореса за призывы к поражению Франции в будущей войне. Тем не менее, чтобы осудить насилие, в похоронах Жореса демонстративно приняло участие все руководство страны, включая президента Р. Пуанкаре.
В ответ на «предательство» европейских социал-демократов Ленин заявил, что II Интернационал потерпел «позорный крах» и поэтому следует создать «настоящий», III Интернационал. Этот конфликт окончательно предопределил разрыв большевиков с европейской социал-демократией, что впоследствии облегчило фашизму дорогу к власти в Италии и Германии.
Призыв большевиков к борьбе за поражение своего правительства был одним из примеров (причем далеко не самым худшим) того, что крайние формы радикализма направлены против интересов общества. Ведь его развитие по буржуазному пути в конечном счете всегда носило характер прогресса, движения вперед, даже в тех случаях, когда оно осуществлялось насильственным, революционным путем. Эксперимент же по созданию социалистической цивилизации, как убедительно продемонстрировала история, вел в тупик. В основе его лежало не улучшение общества, не созидание, а по большей части разрушение.
Вопросы и задания
1. Какие из ведущих держав мира развивались в 1871—1914 гг. быстрее других? Вспомните, с чем это было связано.
2. Как изменялось соотношение сил и возможностей стран Антанты и германского блока в результате разных темпов их промышленного развития?
3. Как вы думаете, почему Маркс, Энгельс и их последователи главной силой в обществе считали пролетариат? Выскажите собственное отношение к их позиции.
4. Для чего понадобилось создание международной организации рабочих? Какие цели, по замыслу Маркса и Энгельса, должен был преследовать I Интернационал?
5. Стал ли I Интернационал действительно рабочей организацией? Отвечала ли его деятельность замыслам Маркса и Энгельса? Свой ответ обоснуйте.
6. Дайте характеристику анархизма. В каких странах (регионах) он находил больше всего сторонников и почему? В чем была суть расхождений марксистов с бакунистами и прудонистами?
7. Чем II Интернационал отличался от I? Какие силы в нем преобладали?
8. В чем заключалась основная причина расхождений между европейской социал-демократией и русскими большевиками? Чья позиция ближе лично вам и почему?