Идеологическое наступление на культуру. Одной из основных черт тоталитарного режима является всеохватывающий партийно-государственный контроль над духовной жизнью общества с целью внедрения в массовое сознание единственной унифицированной идеологии, оправдывающей и обосновывающей все деяния режима. Термин «идеология» подразумевает прежде всего определенное учение о мире, о человеческом обществе, о человеке, о жизненно важных явлениях. Основная задача идеологии — формирование у людей такого типа стандартизированного сознания, которое заставляет их в жизненно важных для общества ситуациях поступать одинаково и так, как это желательно правящей группировке.
Для осуществления данной задачи Сталину потребовалось, во-первых, «упростить» марксизм, сделать его доступным для понимания не только партийных интеллектуалов, но и полуграмотного населения, убрав при этом из марксизма все то, что входило в противоречие с реальной сталинской политикой, и абсолютизировав такие его положения, как роль насилия в системе диктатуры пролетариата, значение классовой борьбы в обществе и др. И, во-вторых, приспособить для идеологической обработки населения все имеющиеся средства воздействия на сознание людей: школу, литературу, искусство, средства массовой информации и даже науку.
Школа и семья. Педагогические вольности 20-х гг. были малопригодными для выполнения этой ответственной миссии. В 1931 г. ЦК ВКП(б) принял решение о школе. В нее были возвращены старые, осужденные после революции методы обучения и воспитания: уроки, предметы, оценки. Для идеологического укрепления школы в нее было направлено 350 «опытных партработников» и 100 комсомольских работников. В 1932 г. все эксперименты в области программ обучения были объявлены «левацким уклоном» и «скрытым троцкизмом». В школе вводится твердое расписание, твердая дисциплина и целая гамма наказаний, вплоть до исключения.
Государство берет под свою опеку семью, контроль за воспитанием детей в ней. Советскому государству нужны граждане, воспитанные в коллективистском духе, в сознательной дисциплине и уважении к авторитетам. Причем наивысшим авторитетом наделялись партия и государство. Литература, кино и другие виды искусства внушали, что интересы коллектива, государства выше интересов семьи и личности, что человек без колебаний должен разоблачать членов своей семьи, друзей, если кто-либо из них будет заподозрен в отступлении от линии партии.
Наука в тисках идеологии. Идеологической атаке подверглась и наука. Сталин заявил, что все науки, в том числе естественные и математические, носят политический характер. Несогласных с этим утверждением ученых травили в печати, арестовывали. В 1936 г. Академия наук вынесла постановление: «Мы решим стоящие перед нами задачи единственным научным методом — методом Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина». С этого года начинается ликвидация тех наук, которые никак не могли уложиться в прокрустово ложе сталинской идеологии: педологии, генетики, социологии, психоанализа и т. д. Но самое пристальное внимание Сталин уделял истории, ибо : контроль над историей означал контроль над памятью народа. Сталин нуждался в цементирующей все слои общества идее. Такой идеей стал патриотизм, который назвали советским, но все чаще он звучал как русский. Для Сталина было важно, что чувство патриотизма имело глубокие корни в душе русского народа, в его характере. Кроме того, русская история давала немало примеров для воспитания в людях нужных Сталину качеств: верности государству, верности самодержцу, воинской отваги. Сталин выбирал из русского прошлого то, что ему было нужно: героев, черты характера, врагов и друзей государства. Причем тот или иной герой вырывался из истории и возносился на пьедестал в нужный Сталину момент. Иван Грозный — чтобы показать историческую неизбежность суровой расплаты с врагами государства; Петр I — чтобы подчеркнуть величие замыслов вождя; Александр Невский — в период обострения советско-германских отношений и др.
На помощь Сталину пришли кинематограф и литература. Историческая тематика стала их любимым детищем. В уста своих героев писатели и сценаристы вкладывали едва ли не дословные сталинские речи. Исторические фильмы, исторические романы являлись по сути иллюстрацией сталинской концепции истории. Они лучше, нежели любой учебник, формировали нужные вождю стереотипы, способствуя созданию определенного психологического состояния общества.
Успехи советской науки. Идеологические догмы и строгий партийный контроль самым пагубным образом отразились на состоянии гуманитарных наук. Естественные науки, хотя и испытывали на себе негативные последствия вмешательства партийных и карательных органов, все же смогли достигнуть заметных успехов, продолжив славные традиции русской науки.
Получила мировое признание советская физическая школа, представленная именами С. И. Вавилова (проблемы оптики), А. Ф. Иоффе (изучение физики кристаллов и полупроводников), П. Л. Капицы (исследования в области микрофизики), Л. И. Мандельштама (труды в области радиофизики и оптики) и др. Советские физики начали интенсивное исследование атомного ядра (Л. Д. Мысовский, Д. Д. Иваненко, Д. В. Скобельцын, Б. В. и И. В. Курчатовы и др.).
Весомый вклад в прикладную науку внесли работы ученых-химиков Н. Д. Зелинского, Н. С. Курнакова, А. Е. Фаворского, А. Н. Баха, С. В. Лебедева. Был открыт способ производства синтетического каучука, началось производство искусственных волокон, пластических масс, ценных органических продуктов и т.д.
Мировыми достижениями стали работы советских биологов — Н. И. Вавилова, Д. Н. Прянишникова, В. Р. Вильямса, В. С. Пустовойта. Значительных успехов достигли советская математическая наука, астрономия, механика, физиология.
От свободы творчества к творческим союзам. В 1932 г. ЦК ВКП(б) принял постановление объединить «всех писателей, поддерживающих платформу советской власти и стремящихся участвовать в социалистическом строительстве, в единый союз советских писателей... Провести аналогичные изменения по линии других видов искусства».
В соответствии с этим указанием были созданы союзы писателей, художников, композиторов, объединившие всех профессионально работавших в этих областях в целях установления над ними партийного контроля. С этого времени принадлежность к соответствующему союзу стала демонстрацией лояльности творческих работников к советской власти. За эту «духовную» поддержку власть предоставляла определенные материальные блага и привилегии (пользование домами творчества, мастерскими, получение авансов во время длительной творческой работы, обеспечение жильем и пр.). Сознательное отклонение художника от партийной линии влекло за собой исключение из союза, лишение всех перечисленных материальных благ и возможности публиковать свои произведения, устраивать выставки и пр. Уже изданные произведения изымались из библиотек, картины — с художественных выставок, из музеев. Имена этих писателей, художников подвергались либо прямой травле, либо информационной блокаде. Некоторые из них закончили свою жизнь в сталинских застенках — О. Мандельштам, С. Третьяков, И. Бабель, Н. Клюев, С. Клычков, В. Наседкин и многие другие.
Социально-психологический феномен социалистического реализма. Искусство, полностью подчиненное партийной цензуре, обязано было следовать одному художественному направлению — социалистическому реализму. Политическая суть этого метода заключалась в том, что мастера искусства обязаны были отображать советскую жизнь не такой, какой она была в действительности, а такой, какой она должна быть в обещанном социализме. Искусство насаждало мифы, и большинство советских людей с готовностью их воспринимали. Ведь со времени революции народ жил в атмосфере веры в то, что совершившийся грандиозный социальный переворот должен принести прекрасное «завтра», хотя «сегодня» было тяжелым, мучительно трудным. И искусство вместе с обнадеживающими обещаниями Сталина создавало иллюзию, что счастливое время уже наступило. В сознании людей происходило размывание границ между желанным будущим и мнимым настоящим. Это состояние и использовали власти в целях создания социально-психологической монолитности общества, которая, в свою очередь, облегчала манипуляцию им, позволяя конструировать то трудовой энтузиазм, то массовое негодование в адрес «врагов народа», то всенародную любовь к своему вождю.
Советский кинематограф. Особенно большой вклад в создание подобного социально-психологического феномена внес кинематограф, ставший самым массовым видом искусства. И этому было свое объяснение. Кинематография — сравнительно молодая отрасль культуры. У нее не было нравственного опыта, которым так богаты и русская литература, и театр, и живопись. Советский кинематограф рождался вместе с революцией, впитывал в себя весь ее пафос. События 20-х, а затем 30-х гг. отражались в сознании людей не только через собственный опыт, но и через интерпретацию их кинематографом. Документальную хронику смотрела вся страна. Ее видел зритель, подчас не умевший читать, не способный глубоко анализировать события, и он воспринимал окружающую жизнь не только как жестокую зримую действительность, но и как радостную эйфорию, льющуюся с экрана. Ошеломляющее воздействие советской кинодокументалистики на массовое сознание объясняется еще и тем, что на этом поприще трудились блистательные мастера (Д. Вертов, Э. Тиссэ, Э. Шуб, П. Новицкий, А. Згуриди).
Не отставал и художественный кинематограф. Он находился под личным контролем Сталина. И если документальное кино служило в основном для поддержания в народе трудового энтузиазма, то на художественное возлагалась несколько иная миссия. В период, когда набирал обороты маховик репрессий, перед кинематографом была поставлена задача сформировать атмосферу всеобщей подозрительности в обществе. В фильмы любого жанра, если они не носили исторического характера, должны были вкрапливаться сюжеты о борьбе с троцкистами, бухарин-цами, врагами народа, вредителями, диверсантами и саботажниками. Кинематограф конца 30-х гг. внедрял в массовое сознание и мысль о неизбежном военном нападении на СССР. На экране культивировалась атмосфера триумфальной победы Красной Армии над всеми врагами в самый короткий срок.
«Нам песня строить и жить помогает». Не менее важное значение в идеологическом воспитании народа отводилось музыкальному искусству. Именно этот жанр наиболее показателен с точки зрения реализации одного из основных сталинских постулатов, гласившего, что искусство должно быть понятно народу. Были решительно пресечены любые новаторские поиски в оперной, симфонической, камерной музыке. При оценке тех или иных музыкальных произведений сказывались личные эстетические вкусы партийных вождей, которые были крайне низкими. Об этом свидетельствует неприятие «верхами» музыки Д. Шостаковича.
Наибольшего расцвета в 30-е гг. достигла самая демократическая ветвь музыкального творчества — песенная. На этом поприще творили талантливые композиторы—И. О. Дунаевский, Б. А. Мокроусов и др. Их произведения оказывали огромное влияние на современников, формируя их сознание в духе официальной идеологии. Простые, легко запоминающиеся мелодии песен этих авторов были у всех на слуху: они звучали дома и на улице, лились с киноэкранов и из репродукторов. И вместе с мажорной, бодрой музыкой звучали незамысловатые стихи, прославляющие Родину, труд, Сталина. Пафос этих песен не соответствовал реалиям жизни, но их романтико-революционная приподнятость оказывала сильнейшее воздействие на человека.
Изобразительное искусство. Верность социалистическому реализму должны были демонстрировать и мастера изобразительного искусства. Закончилось время поиска новых форм, многоцветья различных художественных стилей. Перед художниками была поставлена задача: «предугадать будущее и выразить его в картине», и притом так, 'чтобы это было «общедоступно». В этот период сталинские портреты, скульптуры и бюсты стали непременным атрибутом каждого города, каждого учреждения. Главными критериями оценки художника являлись не его профессиональное мастерство и творческая индивидуальность, а идейная направленность сюжета. Отсюда пренебрежительное отношение к жанру натюрморта, пейзажа и прочих «мелкобуржуазных» излишеств, хотя в этой области творили такие талантливые художники, как П. Кончаловский, А. Лентулов, М. Сарьян.
Литература. Строгий партийный диктат и всеобъемлющая цензура не могли не оказать влияния на общий уровень массовой литературной продукции. Появляются произведения-однодневки, напоминающие скорее передовые статьи в газетах. Но тем не менее даже в эти неблагоприятные для свободного творчества годы русская советская литература была представлена талантливыми писателями, создавшими значительные произведения. В 1931 г. окончательно вернулся на родину М. Горький. Здесь он закончил свой роман «Жизнь Клима Самгина», написал пьесы «Егор Булычев и другие», «Достигаев и другие». А. Н. Толстой также на родине поставил последнюю точку в трилогии «Хождение по мукам», создал роман «Петр I» и другие произведения. М. А. Шолохов, будущий лауреат Нобелевской премии, пишет роман «Тихий Дон» и первую часть «Поднятой целины». М. А. Булгаков подарил миру книгу «Мастер и Маргарита» (правда, тогда не дошедшую до массового читателя). А ведь были еще книги Л. Леонова, А. Платонова, П. Бажова, К. Паустовского и многих других писателей; стихи А. Ахматовой, М. Цветаевой, О. Мандельштама, П. Васильева, А. Твардовского. Существовала прекрасная детская литература — книги К. Чуковского, С. Маршака, А. Барто, С. Михалкова, Б. Житкова, Л. Пантелеева, В. Бианки, Л. Кассиля и др.
«Культурная революция». Вместе с тем 30-е гг. вошли в историю нашей страны как период осуществления «культурной революции», под которой подразумевалось не только значительное повышение, по сравнению с дореволюционным периодом, образовательного уровня народа и степени его приобщения к достижениям культуры, но и безраздельное торжество марксистско-ле-нинского учения.
Главным успехом «культурной революции» стали преодоление неграмотности населения и осуществление всеобщего обязательного образования детей школьного возраста. К 1933 г. завершился переход к обязательному четырехклассному образованию, а к 1937 г. обязательным стало семилетнее обучение. По переписи 1939 г. грамотность в СССР составила 87,4 %. Было развернуто широкое школьное строительство. Только в течение 1933— 1937 гг. в СССР открылось более 20 тыс. новых школ, примерно столько же, сколько в царской России за 200 лет. К концу 30-х гг. за школьными партами в республиках страны обучалось свыше 35 млн. учащихся.
Быстрыми темпами развивалась система среднего специального и высшего образования. К концу 30-х гг. Советский Союз вышел на первое место в мире по числу учащихся и студентов.
Рост грамотности в стране вызвал большой спрос на литературу. Тираж книг в 1937 г. достиг 677,8 млн. экземпляров; книги выходили на 110 языках народов Союза. Широкое развитие получили массовые библиотеки: к концу 30-х гг. их число превысило 90 тыс. Вместе с тем уровень полученного образования принципиально отличался от дореволюционного. Оно было не только сокращено до минимально необходимого, но и крайне идеологизировано.
Важнейшей чертой культурной революции стало активное приобщение советских людей к искусству. Это достигалось за счет не только увеличения числа театров, кинотеатров, филармоний, концертных залов, но и широкого распространения художественной самодеятельности. По всей стране создавались клубы, дворцы культуры, дома детского творчества; устраивались грандиозные смотры народных талантов, выставки самодеятельных работ.
Широкое распространение получило физкультурное движение.
Приметы времени. Советский народ в 30-е гг. жил как бы в нескольких измерениях. Немногочисленные гости из-за рубежа единодушно отмечали атмосферу удивительной приподнятости, веры людей в то, что они вершат великие дела. Вся страна жила в едином ритме: пела песни Дунаевского, Утесова, братьев Покрасс; смотрела фильмы «Чапаев», «Великий гражданин», «Цирк», «Веселые ребята», «Александр Невский». Восторженно приветствовала легендарных летчиков, совершивших в 1937 г. беспосадочный перелет в Америку: В. Чкалова, Г. Байдукова, А. Белякова; тревожилась за судьбу полярников; принимала детей испанских коммунистов. Подростки мечтали сражаться с фашистами в Испании, очень высок был престиж Красной Армии, народными кумирами стали пограничники, сражавшиеся у озера Хасан. И со всех сторон — с плакатов, фотографий, картин, с газетных страниц и с киноэкрана — смотрел великий вождь, мудрый учитель и «отец всех народов», лучший друг советских детей — И. В. Сталин. И отовсюду звучали «бурные и продолжительные аплодисменты», раздававшиеся после любого слова, сказанного вождем.
Материализовавшимися символами величия сталинского государства стали Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, похожие на дворцы залы станций Московского метро, гостиница «Москва», Крымский мост через Москву-реку и грандиозная скульптурная композиция В. Мухиной «Рабочий и колхозница».
Это парадное государственное великолепие уживалось с очень скромными жизненными благами большинства населения страны. Веселая, радостная жизнь проходила на фоне многочисленных судебных процессов над «врагами народа». В каждую семью в любой момент могла постучаться беда. Тихий звук тормозов на ночной улице, настойчивый стук в дверь заставляли людей сжиматься в страхе. Жуткая атмосфера ночных арестов витала над страной. И над парадным фасадом счастливой жизни нависала зловещая тень сталинского ГУЛАГа.
Центром и высшей точкой сценария следовало бы поставить борьбу двух программ, двух установок: одна программа — за победу социализма в СССР, за ликвидацию всех остатков капитализма, за независимость и территориальную целостность СССР, за антифашизм и сближение с нефашистскими государствами против фашистских государств, против войны, за политику мира; другая программа — за реставрацию капитализма в СССР и свертывание социалистических завоеваний, против независимости СССР и за государственное расчленение СССР в угоду фашистским государствам... за обострение военной опасности и против политики мира...
Из этого следует, что сценарий придется переделать, сделав его по своему содержанию более современным, отражающим все то основное, что вскрыто процессом Пятакова — Радека.
27 января 1937 г.
В кинематографе положение было таково, что ни одна картина... за исключением хроники, скажем, «Новости дня» (да и «Новости дня» просматривались), не выходила на экран без просмотра Сталина и прямого его разрешения и поправок, которые он вносил.
Таким образом, каждая картина, какую бы мы ни сделали, непременно дожидалась, иногда по полгода и больше, просмотра ее Политбюро, а фактически — Сталина.
Вопросы и задания: 1. Как вы понимаете унификацию духовной жизни? В чем вы видите корни этого процесса в СССР 30-х гг.? 2. Гегель писал: «Когда мыслят все одинаково, значит, никто не мыслит». Можно ли отнести это утверждение к советскому обществу 30-х гг.? Объясните ответ. 3. Приведите примеры изменений, происшедших в развитии культуры советского общества в 30-е гг. 4. Как вы оцениваете роль творческих союзов в становлении тоталитарной системы? 5. Прочитайте еще раз название параграфа. Согласны ли вы с ним? Что составляла «свет» и «тени» духовной жизни общества в 30-е гг.?
Расширяем словарный запас:
Генетика — наука о законах наследственности и изменчивости организмов и методах управления ими.
Постулат — бесспорная, не требующая доказательств истина.