Рождение «нового класса». После отстранения Н. С. Хрущева от власти процесс перерождения советской правящей верхушки стал быстро набирать силу. Этот узкий социальный слой, состоящий из высших партийных и государственных чиновников, формировавшийся на основе анкетно-аппаратного отбора, был наделен огромной властью и многочисленными привилегиями. Шаг за шагом привилегированный слой укреплял свое положение, власть над народом. Идея сохранения власти, расширения льгот и полномочий сплачивала, консолидировала его ряды. Однако до середины 50-х годов любой самый высокопоставленный представитель этого «нового класса», класса управляющих, был лишен личной безопасности, испытывал постоянный страх за свою судьбу, свою карьеру, целиком зависел от воли «хозяина». Сталин репрессиями и подачками держал номенклатуру «в узде», блокировал ее стремления «приватизировать» свою власть, превратить ее в собственность. Не в малой степени этому способствовала и коллективистская коммунистическая идеология, вера революционеров первого призыва в скорое осуществление идеала социального равенства.
Но чем больше становилось у правящего слоя материальных возможностей, чем больше деградировала революционная идеология, тем острее становилась потребность в настоящей собственности не только на предметы потребления, но и на промышленные и сельскохозяйственные предприятия и землю. К тому же и сами привилегии — госдачи, персональные автомашины, спецпайки имели относительный статус — их нельзя было передать детям.
После смерти Сталина «правящий класс» освобождается от страха за собственную жизнь, обретает стабильность. С приходом Брежнева к власти номенклатура освобождается и от многих моральных запретов. Основную часть аппарата 60—70-х годов, управляющего партией и страной, составляли люди, начинавшие свою карьеру после репрессий 30-х годов. В отличие от большевистских руководителей первого призыва они были лишены фанатической веры в социальную справедливость.
В социальном отношении в составе верхушки класса управляющих преобладали люди, родившиеся в семьях бедного крестьянства и неквалифицированных рабочих (70,5% состава), и около 8% — работников квалифицированного умственного труда. В составах Политбюро 1965—1984 гг. выходцы из деревни составляли около 65%, из рабочих — около 17%, из интеллигенции — 18%. В то время в стране работники умственного труда составляли уже 30% всех занятых. Социологические обследования номенклатуры показывали, что большинство аппаратчиков сознательно выбрали номенклатурную карьеру.
В 60—70-е годы ряды класса управляющих расширяются за счет верхушки профсоюзов, военно-промышленного комплекса (ВПК), привилегированной научной и творческой интеллигенции. Это новое поколение номенклатуры несло с собой новые настроения. По уровню общей культуры, профессиональным знаниям оно было на голову выше старого поколения: все имели высшее образование, а многие и ученые степени, неоднократно бывали на Западе, пользовались плодами «потребительского общества». Для нового поколения правящего класса марксистская идеология была лишь привычной риторикой.
Созданная брежневским руководством атмосфера безнаказанности и вседозволенности окончательно меняет общественную психологию и поведение правящего класса. Формируется закрытый для посторонних «свой круг», в котором складывалось ощущение собственной исключительности, пренебрежительное отношение к нравственным ценностям, к простым людям.
У многих высокопоставленных руководителей накапливались уже не предметы потребления, а капиталы. Сам Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, искренне считавший, что в стране «на зарплату никто не живет», коллекционировал иностранные автомобили. Использовал власть для личного обогащения министр внутренних дел Н. А. Щелоков. Погрязли в коррупции Узбекистан, Казахстан и Киргизия, где огромные суммы денег перекачивались в виде взяток в карманы первых секретарей обкомов и их окружения. Так называемое узбекское дело раскрыло масштабы их коррумпированности в 80-е годы.
Главным источником обогащения, «предпервоначального» накопления капитала «правящего класса» в 60-х — начале 80-х годов становятся всевозможные злоупотребления должностями, систематические взятки, приписки, протекционизм, «зоны вне критики». Хозяйственная реформа 1965 г., оживившая товарно-денежные отношения в стране, дала мощный импульс собственническим ориентациям номенклатуры. Крупные расхитители, взяточники перестают скрывать нажитое нечестным путем богатство, охотно выставляют его напоказ. Возрастала значимость и цена людей «полезных», способных что-либо достать и чем-либо помочь. Через систему привилегированного образования, а затем и назначений и выдвижений по службе «новый класс» пытается создать систему передачи власти или хотя бы привилегий по наследству.
Следующим закономерным шагом перерождения советской правящей элиты становится фактический переход высших государственных чиновников, министров, директорского корпуса от роли управляющих «социалистической» собственностью к положению ее реальных хозяев. К середине 80-х годов окончательно сформировавшийся «новый класс», по существу, уже не нуждался в общественной собственности и искал выход для возможности свободно управлять, а затем и владеть собственностью, своей личной, частной собственностью.
«Коррозия политической системы». «Социальный заказ» правящего класса в 1965—1985 гг. состоял в том, чтобы любой ценой сохранить существующее положение, статус-кво. Поэтому внешне советская политическая система за брежневское двадцатилетие изменилась мало.
В 60—70-е годы на партийных съездах, пленумах ЦК КПСС принимались многочисленные резолюции о дальнейшей демократизации общественной жизни, об ограничении влияния бюрократического аппарата. Укрепление Советского государства, и прежде всего Советов, рассматривалось как главный вопрос официальной внутренней политики. В соответствии с этими решениями, главным образом до середины 70-х годов, были предприняты определенные практические шаги. Прежде всего расширены полномочия сельских Советов. В сентябре 1972 г. был принят закон о полномочиях депутатов всех уровней. Однако на практике повысить роль местных Советов не удалось. Они по-прежнему не имели собственных источников финансирования и целиком зависели от средств Центра. В целом Советы всех уровней оставались бессильными и безгласными. Верховный Совет СССР, по существу, был декоративным органом, призванным «единогласно» одобрять подготовленные аппаратом решения. Важнейшие решения, такие, как ввод войск в Афганистан в 1979 г., принимались без ведома Верховного Совета, который практически не контролировал правительство, расходы отдельных министерств и ведомств (как это принято в парламентской практике). С середины 70-х годов сессии представительных органов всех уровней становились все короче, а заседания депутатских комиссий собирались все реже. Советы мало чем влияли на реальную жизнь общества.
С завершением процесса формирования номенклатурной системы фактически утрачивает свой элитный статус Коммунистическая партия. Формально она остается стержнем советской политической системы. Все крупные государственные и хозяйственные вопросы решались в партийных «инстанциях». Общественному мнению навязывался тезис о «возрастающей руководящей роли КПСС и ее становлении как партии всего советского народа». Ряды КПСС стремительно росли, достигнув к середине 80-х годов 19 млн человек. Однако именно быстрый рост рядов партии и сосредоточение реальной власти в исполнительных органах — бюро, секретариатах, парткомах, а фактически в аппарате (который достиг почти 500 тыс. человек), снижали былое значение членства в партии. (Вместе с тем вступление в ряды КПСС по-прежнему являлось единственным реальным путем в «новый класс».) Как следствие бюрократизации КПСС рядовые коммунисты отстранялись от реального участия в определении политики партии, критика снизу глушилась. Партийные съезды все больше носили парадный характер. Выступления делегатов сводились к самоотчетам и восхвалениям Политбюро во главе с «верным ленинцем» Л. И. Брежневым. Отчетный доклад Л. И. Брежнева на XXVI съезде КПСС в феврале 1981 г. прерывался аплодисментами 78 раз, продолжительными аплодисментами — 40 раз, бурными продолжительными аплодисментами — 8 раз.
«Правящий класс» был заинтересован в стабильности высшего политического руководства, жесткой централизации управления, позволяющей на деле контролировать общество и саму номенклатуру. По этой причине в 1965—1984 гг. кадровые перестановки в высших эшелонах власти были сведены к минимуму. В составе ключевого органа власти — Политбюро ЦК КПСС — большинство его членов находилось свыше 15 лет, в ЦК КПСС — более 12 лет. При этом некоторые члены его находились в ЦК от 34 лет (Б. Н. Пономарев, М. В. Зимянин) до 25 лет (М. С. Соломенцев, А. А. Громыко, Н. А. Тихонов). К началу 80-х годов средний возраст членов Политбюро достиг 70 лет, а его заседания нередко длились лишь 15—20 минут.
Одним из средств консолидации «правящего клана» становится формирование клановых структур. Л. И. Брежнев продвигал тех, кто работал с ним в Днепропетровске, а позднее в Молдавии и Казахстане. В свою очередь, окружение Брежнева делало все, чтобы раздуть его авторитет и несуществующие таланты.
Номенклатура непрерывно наращивала бюрократический аппарат. За брежневское двадцатилетие число общесоюзных и союзно-республиканских министерств выросло с 29 в 1965 г. до 160 к середине 80-х годов. Тогда же общая численность управленцев составила 18 млн человек (на 6—7 работающих — один управленец). Около 1,6 млн человек из них работали в высших и средних звеньях министерских аппаратов, 11,5 млн человек составлял управленческий аппарат предприятий и организаций, а еще 3,5 млн — технический и обслуживающий персонал (машинистки, водители, охрана). Быстрый рост бюрократии обеспечивался многочисленными льготами и привилегиями. На содержание такого аппарата к середине 80-х годов ежегодно расходовалось более 40 млрд руб., или 10% государственного бюджета.
К началу 80-х годов только в управлении народным хозяйством накопилось до 200 тыс. различных приказов, инструкций и других подзаконных актов, которые регламентировали каждый шаг хозяйственников, сковывали их инициативу.