После отмены крепостного права заметен рост населения России. По переписи 1897 г., в Российской империи (за вычетом Финляндии) было 129 млн жителей. К концу XIX в. Россия выходит на первое место среди европейских стран по рождаемости. Но Россия остаётся страной и самой высокой смертности в Европе. Среди причин этого быт занимает не последнее место.
Другим последствием реформы явилось свободное расселение жителей империи по её территории. В дореформенной России основная масса населения была лишена возможности выбора места жительства вследствие крепостного состояния. С начала 1860-х гг. резко усиливается подвижность населения Европейской России. Один его поток устремляется на свободные земли – в Сибирь, другой – в города.
Рост городов. Социально-экономические итоги падения крепостного права – промышленное развитие, строительство железных дорог, раскрестьянивание деревни – обусловили быстрый рост городов. В 1860-е гг. в Европейской России лишь около 6 млн жителей было горожанами, к концу XIX в. – 12 млн. Крупных городов, насчитывавших от 50 до 100 тыс. жителей, к концу XIX в. было несколько десятков. Среди них – Москва, Петербург, Саратов, Самара, Тула, Казань, Ростов-на-Дону, Одесса и др.
Сибирский университет в Томске. Рисунок А. М. Васнецова
В Сибири самым крупным городом долго оставался Томск. В 1880 г. он был уже не только торгово-промышленным центром, но и университетским городом. Томский университет был построен на средства местных предпринимателей, по их инициативе. Выделялись быстрым ростом и значимостью в хозяйственной жизни края Иркутск, Благовещенск. Со строительством Транссибирской магистрали связано развитие старого Челябинска и возникновение Новониколаевска (Новосибирска).
Железные дороги и в Европейской России давали жизнь новым промышленным центрам. Расположенные вблизи путей сообщения фабрично-заводские сёла в считанные годы превращаются в города. Текстильный Иваново-Вознесенск, возникший из села Иваново и Вознесенского посада, к началу 1870-х гг. уже насчи-тывал 54 тыс. жителей и получил права города.
Индустриальные центры с их фабрично-заводскими корпусами, рабочими казармами, многоэтажными доходными домами становились похожими на города Европы. Облик провинциального городка из российской глубинки почти не изменился по сравнению с дореформенным временем.
Городское благоустройство. В растущих промышленных городах на протяжении 1860 – 1890-х гг. остро стоял жилищный вопрос. Хорошие квартиры в Москве и Петербурге были по карману лишь состоятельным горожанам. Особенно дорогими были они в центре города в бельэтажах (соответствуют современному второму этажу). Квартиры в мансардах, как и в подвалах, были самыми дешёвыми. В Москве и Петербурге около 7 % жилого фонда составляли подвальные помещения. В них обитало около 5 % населения обеих столиц. До начала XX в. в городских жилищах преобладало дровяное отопление.
В столицах уже в 1880 – 1890-е гг. улицы в основном были мощёными и лишь на окраинах оставались в первозданном виде. В провинциальных городах мостовые проходили лишь в центре.
Уже в первые пореформенные десятилетия со столичных улиц стали исчезать кареты и экипажи с форейторами – казачками и гайдуками на запятках. По булыжным мостовым запрыгали извозчичьи дрожки на высоких рессорах (ездоков в них нещадно трясло, отсюда и название). В 1880 г. в Москве сначала по Тверской, а затем по Садовой пустили по рельсам конку. В Петербурге она появилась несколько раньше, в 1880-е гг. – в Одессе, Харькове, в 1890-е гг. – в Саратове, Астрахани. Конный транспорт господствовал в провинции до начала XX в.
Конка в Москве на Лубянской площади
В столицах в начале 1860-х гг. было устроено на центральных улицах газовое освещение, уже повсеместно применявшееся в европейских городах. Газовые фонари вплоть до конца XIX в. так и не вытеснили керосиновые и масляные. Но керосин всё дорожал и применялся в городском хозяйстве весьма ограниченно. Электрическое освещение появилось в Петербурге в начале 1890-х гг. В Москве в 1892 г. электричеством осветили Тверскую улицу, а затем и Садовую.
В 1860-е гг. в городской быт входит водопровод: сначала в Москве, Саратове, затем в Санкт-Петербурге, Костроме, Ярославле, Твери, Владимире, Ростове-на-Дону. В 1870-е гг. водопровод действует в Казани, Одессе, Харькове. Значительно позднее, в конце XIX в., появляется канализация в Москве, Киеве, Одессе.
Замедленным темпом проникают в российские города достижения техники, которыми уже пользовалась Западная Европа. Лишь в 1882 г. заработали телефонные линии в Петербурге, Москве, Одессе. С конца 1880-х гг. стали возможны переговоры Петербурга с Москвой.
Горожане. В населении пореформенных городов представлены все сословия империи. Социальная структура их оказалась сложнее, чем в первой половине XIX в., когда к городским сословиям относили купцов и мещан. Самую многочисленную часть горожан составлялирабочие. Это было не коренное, а пришлое население города, и приток его в 1860 – 1890-е гг. не прекращался.
Постепенно, но вполне осязаемо улучшались условия труда и быта рабочих. Но повышение заработной платы отставало от роста городских цен, а сокращение рабочего дня компенсировалось его интенсификацией.
По уровню жизни рабочее сословие не было однородным. Квалифицированные рабочие – металлисты, литейщики, сварщики – имели сравнительно высокий заработок: в 1890-е гг. – 30 – 40 руб. в месяц. В лёгкой промышленности – текстильной, пищевой, обрабатывающей – средний месячный заработок равнялся в 1870-е гг. 15 – 20 руб., в 1890-е гг. – 20 – 25. Львиная доля заработанного (40 – 50 %) уходила на жильё и питание. Основная масса пролетариев либо проживала в казармах при фабрике, либо снимала жильё в так называемых угловых квартирах, где сдавались углы в общих комнатах. Специфически рабочим жильём были и «койко-каморочные» квартиры, где можно было снять каморку или койку в ней. Обследуемые фабричной инс-пекцией, эти помещения признавались опасными для здоровья.
Плохо влияло на здоровье и питание большей части рабочих. Одинокие пользовались либо фабричной столовой, либо обедами квартирной хозяйки. Непременной частью меню была пшённая каша или кулеш на сале, щи, в скоромные дни с мясом. Мясо давали два-три раза в неделю.
Досуг фабричных был довольно однообразен. Большинство предпочитало просто отоспаться после тяжелой работы. Другие часы отдыха проводили в трактирах или распивочных. И только самые любознательные и целеустремлённые посещали воскресные школы, кружки самообразования, библиотеки. Этот довольно тонкий слой пролетариата, выделяясь культурой и начитанностью, превращался в рабочую интеллигенцию.
Быт пореформенного купечества на первый взгляд мало изменился. Жилище, пища, одежда купца средней руки оставались традиционными в главных чертах, унаследованными от отцов и дедов. Купеческие особняки в губернских и уездных городах были легко отличимы от особняков дворянских и домов мещан. Маленькие окошки при толстых кирпичных или бревенчатых стенах вызывали в памяти крепостные бастионы. Окружённые глухими заборами с воротами на прочных запорах, они казались отгороженными от городской жизни. Однако купечество принимало в ней самое активное участие деятельностью в городской думе, капиталовложениями в предприятия и акционерные общества, благотворительностью.
Во второй половине XIX в. появляется новая генерация буржуазии – второе и третье поколение торгово-промышленных династий. Морозовы, Боткины, Рябушинские, Коншины, Алексеевы составляют тот верхний слой городской буржуазии, который по образу жизни был близок к деловой элите Запада и одновременно к российскому дворянству. Тяготея к дворянской среде в поисках связей, они уже не смотрят на дворян снизу вверх.
Деловая хватка роднит российскую торгово-промышленную элиту с западными бизнесменами. Специфическими её чертами остаётся широта образа жизни, размах меценатской и благотворительной деятельности, порой способствовавший разорению.
Среди благотворителей особо выделялись Мамонтовы, Бахрушины, Алексеевы, Морозовы, Рукавишниковы, Лямины, Лепёшкины и др. На пожертвования таких, как они, строились больницы, училища, дома призрения, поддерживались музеи, библиотеки. Коллекционеры и меценаты Морозовы, Третьяковы, Щукин оставили Москве сокровища живописи и скульптуры. Купец Г. П. Солодовников (владелец Пассажа на Кузнецком мосту) завещал Москве 21 млн руб. на постройку дешёвых квартир. Сумма, оставленная по завещанию К. Г. Солдатёнковым, – 8 млн руб. – пошла на строительство больницы, ныне известной как Боткинская.
После реформы 1861 г. всё большее число дворян оседает в городах – главным образом в Москве и Петербурге. Это были помещики, продавшие или заложившие свои вотчины. Полученный капитал и проживался в столицах. Дворянские титулы обязывали к определённому образу жизни. Дворяне снимали квартиры или дома в аристократических районах и пытались если не вести прежний образ жизни, то поддерживать его видимость. Хроникёр дворянского «оскуднения» С. Н. Терпигорев (Атава), наблюдая за попытками дворян прижиться в городах, рассказывал про опыты дворянской коммерческой и торговой деятельности: заведение магазинов, мастерских, модных салонов, пансионов, ресторанов. Крушению этих начинаний способствовало не только отсутствие опыта и деловой хватки, но и дворянская спесь, отбивавшая желание иметь дело с подобными предпринимателями. Но дворянские привилегии обеспечивали право на должность в местном управлении. Дворяне были представлены и в думах, их влияние на городскую жизнь оставалось достаточно сильным.
Интеллигенция в пореформенную эпоху растёт невиданными прежде темпами. Спрос на образованных людей возрастал, и получившие среднее и высшее образование всегда могли рассчитывать на работу. Она ждала их в городском управлении, судебных учреждениях, торговых фирмах, кредитных и страховых обществах и т. д. Городу требовалось всё больше учителей, врачей, адвокатов, юристов, архитекторов, инженеров. Особый спрос был на политехнические специальности; заработок технологов, инженеров-путейцев был высок.
Интеллигенция была основным держателем абонементов в библиотеки и читальни, основным посетителем театров и концертных залов. Часть её бюджета, как правило, расходовалась на эти нужды, на книги, журналы, газеты. Заработок среднего интеллигента, например учителя гимназии (1000 – 1200 руб. в год), давал возможность содержать семью, снять скромную квартиру, провести отпуск за границей на непритязательном курорте.
Выполняя свою основную социальную роль – формируя общественное сознание, интеллигенция вносила в повседневную жизнь элементы духовности, культуры, идейности. Она побуждала обывателя хотя бы временно оторваться от бытовых проблем и приобщиться к политике, культуре, искусству.
Деревня и «г-н Купон». Горожане к концу XIX в. составляли в России около 10 % ее населения. Основная часть его продолжала жить в деревне. Несмотря на втор-жение в деревенскую жизнь «г-на Купона», как определил Г. И. Успенский власть денег, там сохранились многие обычаи, связанные с общинным укладом. По-прежнему бытовала взаимная помощь при стихийных бедствиях, строительстве, уборке урожая или севе. Трудно переоценить не только хозяйственное, но и нравственное воздействие этой традиции на сельский люд.
Этика семейных отношений, отвечавшая хозяйственной целесообразности, почти не подверглась изменениям. Как и встарь, родительское благословение, родительское проклятие обладали огромной моральной силой. Старики пользовались особым авторитетом. Сохранилась этика гостеприимства и странноприимства (предоставление крова странникам). Но многие из традиционных представлений крестьянского мира, сколь мудрых, столь и наивных, начинают меняться под влиянием новых условий.
Сельское благоустройство. Вплоть до конца 1890-х гг. основным орудием производства была соха. Новшества пореформенного развития – промышленного, строительного, технического – деревни почти не коснулись. Трудным оставался и крестьянский быт. Хотя курные избы в основном ушли в прошлое, новые постройки по-прежнему крылись соломой. Железные крыши были в деревне редкостью. Русская изба с её уникальной русской печью, служившей и для обогрева, и для приготовления пищи, и в качестве лежанки, была удобным и продуманным жильём, пригодным для суровых условий. Крестьянский дом (обычный размер 6 × 9 аршин) вмещал шесть-семь жильцов. Зимой же, за отсутствием тёплых сараев для скота, молодняк брали в избу. Скученность и затхлость помещений, которые не проветривались, чтобы сберечь тепло, плохо сказывались на здоровье их обитателей.
Высокая смертность сельского населения вызывалась и частыми эпидемиями. В деревнях свирепствовали корь и оспа, дифтерит и скарлатина. С появлением земской медицины бороться с ними стали успешнее, однако вплоть до конца века эти болезни уносили множество жизней, в том числе и детских. Гибель детей случалась и по недосмотру: самые высокие показатели детской смертности падают на страду.
Не только жильё, но и домашняя утварь и одежда коренных изменений до конца XIX в. не претерпели. Покупные ситцы, всё более завоёвывавшие деревню, так и не вытеснили домотканые полотна. На деревенских праздниках главенствовал традиционный русский костюм в его областных вариантах. Традиционной оставалась и рабочая одежда, приспособленная для сельского труда, хотя у женщин сарафан всё же уступал место юбке с рубахой навыпуск. В каждой губернии бытовали свой орнамент и сочетания красок для вышивки рубах, понёв, полотенец и скатертей.
Трудный крестьянский быт, отбиравший много времени и сил для самого необходимого – приготовления пищи, стирки, содержания жилища в чистоте, менялся слишком медленно. Во многом определявший состояние здоровья и работоспособность основных производителей страны, он остро нуждался в упорядочении, рационализации, улучшении своих условий.
Усадебный быт. Лишившись крепостных и дворовых, помещики в своём большинстве уже не могли вести прежний образ жизни. Лишь владельцы многих тысяч десятин, имевшие огромные доходы от земель, такие как Барятинские, Воронцовы-Дашковы, Шереметевы, Шуваловы, сохраняли усадьбы с многочисленной челядью, широким гостеприимством, охотничьими угодьями, конюшнями и псарнями. Быт же среднего и мелкопоместного дворянства всё более сближался с крестьянским. Нередко помещичий дом – обветшалый, полуразрушенный – стоял с заколоченными окнами, а хозяева ютились во флигеле для прислуги. Приходило в запустение и садово-парковое хозяйство, искусство которого по достоинству ценилось в Европе.
Наряду с этим шло и успешное возрождение усадебного быта новыми владельцами имений. Вряд ли можно назвать кого-либо из торгово-промышленной элиты, кто бы не обзавёлся в 1860 – 1890-е гг. помещичьей усадьбой.
Всё больше в деревенскую жизнь врастала разночинская интеллигенция. Земские учителя, агрономы, врачи, статистики составляют в это время внушительную армию тех, кто хотел изменить жизнь деревни, облегчить крестьянству условия труда и быта. Уклад этих подвижников был близок крестьянскому. Далеко не все сумели притерпеться к «сельскому благоустройству», многие оставляли деревню из-за тяжёлых бытовых условий.
Земская интеллигенция, селившаяся при школах, при больницах, пыталась порой вести своё подсобное хозяйство – сад, огород. В деревне быстро опрощались: неуместной становилась городская одежда, городские привычки. С миром цивилизации интеллигенцию связывали земские библиотеки-читальни, выписывавшие обычно журналы и газеты либерального и народнического направления.
Итак, благоустройство и быт городов и сёл России второй половины XIX в. отставали от Западной Европы в той же мере, как и её промышленность и сельское хозяйство. Изменения в быте трудовых низов происходили медленно, не отвечая их нуждам и запросам, что не менее, чем условия труда, способствовало росту недовольства существующим порядком.
Духовенство. Во второй половине XIX в. организация церкви и церковная иерархия в основном сохраняются неизменными. Число епархий, соответствующее числу губерний, остаётся прежним, число приходов растёт. К концу века в России было около 37 тыс. приходских церквей, 720 соборных и около 2 тыс. действующих при государственных и общественных учреждениях.
В пореформенной России духовенство теряет кастовую замкнутость: с 1867 г. в семинарии разрешено было поступать выходцам из всех сословий. Отменяется и передача прихода по наследству. Приходские церкви лишь отчасти и далеко не все получали содержание от государства. Большинство белого духовенства существовало за счёт прихожан.
Во второй половине века в стране растёт число монашествующих (чёрного духовенства). К концу 1890-х гг. насчитывается 450 мужских монастырей, где обитали 8 тыс. монахов и 7,5 тыс. послушников. Женских обителей к этому времени было 250. В них нашли приют 7 тыс. монахинь и 17 тыс. послушниц. По сравнению с дореформенным временем численность чёрного духовенства возросла в 3 раза.
Среди штатных монастырей, находившихся на содержании государства, крупнейшими на протяжении 1860 – 1890-х гг. оставались Троице-Сергиева и Александро-Невская лавры. Из заштатных своим влиянием в первые пореформенные годы выделялась Саровская пустынь в Тамбовской губернии, а также Козельская Оптина пустынь, сохранявшая свою особую роль до конца XIX в.
В монастырь шли поклониться мощам святых, за духовной помощью, за физическим исцелением. Но более всего посещаемость того или иного монастыря зависела от авторитета старцев, в нём обитавших. В 1860 г. старцем в Оптиной пустыни был Амвросий (в миру – А. М. Гренков). Эффект его душеполезных бесед во многом определялся образом жизни Амвросия – его аскетизмом, смирением. Беседы с ним высоко ценили Ф. М. Достоевский, В. С. Соловьёв, Л. Н. Толстой.
Монастыри были неотъемлемой частью российской жизни так же, как монастырские постройки – естественной частью русского пейзажа. В трудное пореформенное время многие россияне находили здесь поддержку, успокоение, умиротворение. Для окрестного населения, как и для паломников, монастыри являлись своеобразными очагами культуры – не только духовной, но и хозяйственной.
Самодержавие и церковь. Во второй половине XIX в. идёт дальнейшее поглощение церкви государством, она становится частью государственной системы. Огосударствлением церкви руководит Синод.
Самодержавие нуждалось в священнослужителях послушных и исполнительных. Их деятельность должна была сводиться к разъяснению правительственной политики, подтверждению её правильности ссылками на учение Христа. Какое-либо вмешательство церкви в эту политику или её критика заведомо исключались. Верховная власть не прощала служителям культа независимости суждений. Когда киевский митрополит Филофей позволил себе некоторые критические замечания об Александре III, тот предложил освидетельствовать его умственные способности.
Отклонения от официального православия не допускались. Л. Н. Толстой, усомнившийся в ряде его догматов, посмевший иметь собственную веру, был объявлен еретиком, «отпавшим» от Православной церкви. В церковной печати развернулась травля писателя.
В 1880 г. обер-прокурором Синода был назначен Константин Петрович Победоносцев (1827 – 1907). При нём церковь окончательно сращивается с государством, становясь одним из его учреждений. Преследуя демократическую и либеральную печать, Победоносцев обеспечил церковным изданиям массовые тиражи.
С «охранительной» прессой церковная составляет одно целое. Политика захлёстывает её страницы, оттеснив вопросы веры на второй план. В правительственной печати всё чаще прибегают к поддержке религии. На неё делается в 1880 – 1890-е гг. основная ставка в обосновании законности и необходимости самодержавия. Тезис о Божественном происхождении царской власти, о царе – помазаннике Божием, закреплённый в Своде законов, делал ненужным доводы общественно-политического характера. Ссылками на Божий промысел и волю Провидения пестрят царские манифесты, указы, рескрипты.
Победоносцев выпестовал священнослужителей нового типа. Более, чем бессмертие души и другие религиозные догматы, их занимала текущая политика. Их проповеди напоминали боевую публицистику передовиц правительственных официозов. Но чем больше церковь врастала в государственную систему, чем сильнее политизировалась, послушно откликаясь на запросы власти, тем очевиднее удалялась от роли руководительницы в вопросах веры и нравственности.
Вопросы и задания
1. Какие изменения в составе и подвижности населения произошли в пореформенной России? 2. Как изменился город в пореформенной России?3. Какая прослойка его населения росла наиболее быстро? Какими были её быт и нравы? 4. Что собой представляло в 1870 – 1890-е гг. купечество? 5. Какие изменения в составе, быте, нравах происходят в это время в среде интеллигенции? 6. Как и чем жила, насколько сытой и обустроенной была деревня? 7. Как изменилось социальное положение русского дворянства в 70 – 90-е гг. XIX в.? 8.Какие изменения произошли в среде духовенства к концу XIX в.? 9. Какую роль играли монастыри в общественной жизни России? 10. Какую роль в укреплении самодержавия играла Православная церковь? 11. В группах подготовьте презентации, посвящённые жителям а) городов и б) сельской местности в России второй половины XIX в. Используйте дополнительную литературу и интернет-ресурсы.