§ 50. Русская церковь в XVIII в.

XVII столетие — начало синодального периода в истории Русской православной церкви. Ее поставили под жесткий контроль светской, гражданской власти, и она превратилась, по существу, в часть бюрократического аппарата государства. Это — с одной стороны. С другой — церкви пришлось выдержать напор сектантских вероучений, староверия, вольнодумных идей и течений, вплоть до атеистических.

В соответствии с политическим и экономическим курсом Петра I после кончины патриарха Адриана (1700) во главе церкви оказался не новый владыка, а управляющий патриаршим престолом Стефан Яворский, митрополит рязанский. Называли его официально «местоблюстителем и администратором патриаршего престола». В среде русского духовенства человек новый (за несколько месяцев до своего назначения его перевели из Киева), он, не будучи сторонником полного подчинения церкви светской власти, вынужден был скрепя сердце делать все, что приказывал царь. Его функции ограничивались делами духовными, да и те контролировал Монастырский приказ во главе с И. А. Мусиным-Пушкиным. Это учреждение воссоздали в 1701 г., и главной его заботой являлся сбор в казну доходов с церковных земель, регламентация расходов на духовенство. Петровский указ, один из многих, не жалел черных красок, рисуя жизнь и быт монашествующей братии: «Нынешние монахи не только не питают нищих от трудов своих, но сами чужие труды поедают. Начальники впали в роскошь, а подначальных держат в нужде; из-за вотчины происходят ссоры, убийства и обиды многие».

В монастырях власти устанавливали штаты, монахов посылали на государственные работы. Из обителей изымали ценности на нужды войны. Деятельность служителей церкви рассматривали как часть государственной службы, весьма ответственной к тому же.

Среди духовных лиц немалое число перешло в оппозицию к нововведениям Петра. Они, например, приняли участие в заговоре царевича Алексея. За «старое» в церковной и гражданской жизни выступали консерваторы из церковников и дворян, им сочувствовал тот же Яворский. Другие, их было тоже немало, наоборот, поддерживали Петровские реформы. Среди таких духовных лиц выделялись Афанасии, архиепископ холмогорский и важский, митрополиты Тихон казанский, Иов новгородский, епископ нижегородский Питирим. Феодосий Яновский, ставший по воле царя архимандритом нового Александро-Невского монастыря в Петербурге (1712), проводил пышные и торжественные богослужения, склонен был к роскоши, жестоко преследовал непослушных иереев.

Незаурядной фигурой был митрополит ростовский Дмитрий, как и большинство крупных церковных деятелей той поры, также выходец из Малороссии. Он поддерживал преобразования Петра, особенно в первый период его царствования. Известен его ответ на вопрос ярых приверженцев старины, готовых умереть за свои бороды: «А что отрастет, отсеченная ли голова или сбритая борода?» Вместе с тем Дмитрий осуждал стремление царя полностью подчинить себе церковь. Из-за этого митрополит к концу жизни (умер в 1709 г.) сблизился со сторонниками Алексея Петровича. Дмитрий ростовский прославился и как автор многих проповедей и других литературных произведений. В середине XVIII столетия он был причислен к лику святых.

Наиболее выдающимся из плеяды петровских сподвижников был, несомненно, Феофан Прокопович. Сын киевского купца, он родился в 1681 г. Элеазар (таким было его мирское имя) рано потерял отца и мать. Воспитывал его дядя — ректор Киево-Могилянской академии Феофан Прокопович. Элеазар учился в этой академии до 1696 г. Он рано проявил одаренность, остроту памяти, живость ума и характера. Завершал учебу в польских школах, сделался там униатом, иначе не получил бы образования, вступил в монашество. Учился Элеазар и в Риме философии, поэзии, красноречию; читал классических писателей и средневековых отцов церкви. Он ознакомился с католическим вероучением, церковной организацией. В 1702 г. Элеазар возвратился в Малороссию, вернулся в православие, отрекшись от униатства, и постригся в монахи под именем Самуила. Начав преподавать поэзию в родной Киевской академии, он переменил имя (1705) — стал Феофаном в честь дяди, умершего еще в 1692 г.

В поэтике, риторике Прокопович показал себя убежденным противником схоластики, сторонником естественности, жизненности. Петр I, побывавший в Киеве (июль 1706 г.), услышал его приветственное слово в Софийском соборе. Царь оценил блестящего молодого проповедника с его живой речью, откликом на современные события. Вскоре Феофан стал префектом академии, учителем философии, арифметики, геометрии, физики. После Полтавской баталии он в восторженном панегирике прославил победу Петра и его воинства. Спустя два года Феофан сопровождал царя в Прутском походе (1711) в качестве проповедника. По возвращении его назначили игуменом Киево-Братского монастыря, ректором академии, профессором богословия. И в этой дисциплине Прокопович вместо католической схоластики проводит принципы критического и исторического методов, применявшиеся протестантскими богословами. У него сразу же нашлись противники, обвинявшие его в неправославии.

Петр вызвал его в Петербург (1715). Здесь Феофан составлял и произносил проповеди, приветствия царю и др. Ему поручили псковскую епископскую кафедру. Возвышение Феофана очень обеспокоило его противников: Феофилакта Лопатинского — ректора Славяно-греко-латинской академии, Гедеона Вишневского и др., по словам Феофана, «латынщиков», т. е. сторонников католическо-схоластического направления. Их поддержали братья Лихуды, Стефан Яворский. Однако донос на Прокоповича с обвинениями в отступлении от православия не убедил Петра. Феофан стал епископом псковским и нарвским, а всем доносителям во главе с Яворским пришлось испытать унижение — извиняться перед Прокоповичем.

Феофан между тем, вместо того чтобы ехать в Псков, остался в столице как доверенное лицо Петра в церковных делах. Он исполнял разные поручения царя: писал проповеди и иные сочинения, составлял указы и законы. Среди них — Духовный регламент (1721), по которому учреждался Синод — высшее учреждение, по существу, одна из коллегий, управлявшая русской церковью. Тем самым патриаршество в России ликвидировалось. Опасность патриаршего сана, по откровенному признанию Регламента, состояла в том, что простой народ может подумать о его носителе: «То второй государь, самодержцу равносильный или больше его, и что духовный чин есть другое и лучшее государство». Петр, участвовавший в составлении Регламента, редактировавший его, хорошо усвоил уроки столкновения своего отца Алексея Михайловича с патриархом Никоном, да и более ранние примеры противостояния государей московских с духовными пастырями.

Церковь поставили под неусыпный контроль светской власти через обер-прокурора Синода и его местных агентов — инквизиторов. Во всем этом Ф. Прокопович рьяно проводил идеи Петра I, став одним из убежденных идеологов российского абсолютизма. В трудах его самого и других церковных деятелей проводились идеи в духе рационализма (критика библейских текстов, житий святых с их чудесами). Устраивались диспуты со старообрядцами, в ходе которых их нередко уличали в невежестве, суеверии.

Правда, обличения раскольников мало помогали и при Петре, и после него, как и репрессии против них, слежка, доносы. То же самое происходило и с гонениями на нехристианские верования, религии, например, на юго-востоке страны, в Сибири (насильственное крещение иноверцев и т. д.).

Эпоха преемников Петра отмечена колебаниями в политике властей по отношению к церкви. Противники реформ более энергично, чем при покойном императоре, выступали против нововведений, их главного защитника — Ф. Прокоповича, других сподвижников Петра. Прокоповича называли то протестантом, то агентом папы римского, выдвигалась программа контрреформ, вплоть до возрождения патриаршества. Но власти придерживались более или менее твердо прежнего курса — на сохранение Синода как коллективного органа управления церковью.

По-прежнему и правительство, и духовное ведомство преследовали вольнодумцев, раскольников, сектантов. В первой четверти столетия среди обнищавших слоев населения, а их было немало, находили отклик призывы Григория Галицкого, переписчика книг, не платить налоги, не слушать указы царя-«антихриста» Петра (1700). А члены кружка (обнаружен в Москве в 1713 г.) «еретиков-иконоборцев» Дмитрия Тверитинова продолжали традиции Феодосия Косого и других вольнодумцев прошлого, отрицали почитание икон, креста, православную догматику, обрядность (причастие и т. д.), все церковные учреждения. Они считали, что сами верующие могут духовно поклоняться Богу без посредничества священников, без церковных атрибутов (иконы, пение).

Быстро росло число старообрядцев и их поселений в Поволжье, Белоруссии, на Украине, Дону. Приобрела известность как центр старообрядчества Выговская беспоповская пустынь на севере во главе с братьями Андреем и Семеном Денисовыми. Они склонялись к компромиссу с властями, не осуждали Петра, Синод, «никоновские нововведения». Но не все с ними соглашались. Часть приверженцев «поморского согласия», не признавая компромисса с властями, выделилась в особые толки (направления) — федосеевцев (по имени основателя дьячка Феодосия Васильева) и филипповцев (от стрельца Филиппа).

Синодальное управление церковью после кончины С. Яворского (1722) по-прежнему носило коллегиальный характер. Главную роль в управлении церковью долгое время играл архиепископ новгородский Дмитрий Сеченов. Он считался первоприсутствующим в Синоде (из семи членов). Главной заботой Синода было обеспечение престижа духовенства, сохранение немалых его богатств. На этой почве происходили столкновения высшего духовенства с обер-прокурором Синода (например, князем Я. П. Шаховским при Елизавете Петровне) и другими светскими лицами.

В руках церкви к середине XVIII в. числился без малого миллион душ крестьян мужского пола. Они давали сотни тысяч рублей дохода. Ей же принадлежали богатые торгово-промысловые села — Подол (Подольск), Егорьев, Макарьев, Ковров и др. Эксплуатация монастырских крестьян приобретала нередко откровенно грабительский характер, и они все чаще поднимались на восстания. Снова и снова встает на повестку дня вопрос о секуляризации церковных владений. Ее оформили сначала указом Петра III от 21 марта 1762 г. и затем, уже окончательно, указом Екатерины II от 26 февраля 1764 г. Архиереи, монастыри, церкви лишились 2 млн крестьян обоего пола. Число монастырей уменьшилось, их содержание стало заботой государства. Бывшими монастырскими крестьянами стала управлять специальная Коллегия экономии, и они превратились в экономических крестьян, близких по правам и обязанностям к государственным. Их перевели на оброк, что улучшило положение тех, кто раньше сидел на барщине и вносил натуральные платежи. В результате секуляризации увеличились доходы казны (более 600 тыс. рублей в год).

С протестом против конфискации церковных земель выступил ростовский митрополит Арсений Мацеевич. Он же требовал ликвидировать Синод и снова избирать патриарха, главу русской церкви. Митрополит совершил обряд отлучения от церкви всех покусившихся на имущество церкви, в том числе и Екатерины II. Синод лишил его сана, передал его дело в гражданский суд. Мацеевича отправили в ссылку, и он, как некогда патриарх Никон, оказался в монастыре. Но и там неукротимый пастырь продолжал обличать Екатерину, ее политику, за что был вновь судим и умер в каземате Ревеля.

Светская власть делом Мацеевича показала, что она окончательно лишила «священство» возможности даже словом противостоять «царству».

Более терпимо власти стали относиться к старообрядцам, сектантам. Они ликвидировали Раскольническую контору (1763); учрежденная еще в 1725 г., она собирала налог с бород и двойную подушную подать с «ослушников». В конце столетия старообрядцам разрешили заводить свои церкви и вести в них службу по старопечатным книгам.

Широко распространялись вероучения сектантов — христоверов, духоборов, молокан и др. Как и еретики-вольнодумцы XIV—XVI вв., они отрицали институт церкви, почитание икон и святых, мощей и иных реликвий, таинства. Они не признавали иерархов, священников как посредников между Богом и верующими, сам человек, по их убеждению, — «храм Божий», обиталище Святого Духа.

В сектантских, как и в старообрядческих, общинах развивается неравенство. Богатые их члены сколачивали крупные капиталы на торговле и предпринимательстве, эксплуатировали своих бедных сообщинников.

Учения сектантов были распространены главным образом среди низших и средних слоев населения (крестьяне, купцы, мещане). Однако среди части дворянства, чиновничества в XVIII в. также начинают все большим влиянием пользоваться учения, так или иначе противостоящие православным церковным догматам. Среди них были учения как рационалистические, вплоть до материалистических, так и мистические. В 30—40-е гг. XVIII в. в Россию проникло масонство, ставшее в годы царствования Екатерины II влиятельной силой. Первые масонские организации возникли как филиалы зарубежных масонских лож в Петербурге, Москве, других городах. Позже российские ложи обрели некоторую самостоятельность, хотя продолжали поддерживать связи с западноевропейскими единомышленниками, что очень беспокоило правительство. Первоначально среди русских масонов пользовались большой популярностью рационалистические учения, позже усилилось влияние мистики. Особую известность приобрела деятельность в 80-е гг. XVIII в. ложи розенкрейцеров (мартинистов) в Москве. Членом этой ложи стал выдающийся русский книгоиздатель Н. И. Новиков. Он выпустил сотни книг, излагавших мистические масонские теории. Эта литература способствовала отходу части формирующейся в России интеллигенции от церкви. Московские розенкрейцеры пытались воздействовать на наследника престола Павла Петровича, что, наряду с их связями с прусскими масонами, послужило причиной ареста Новикова и ряда других масонов. Среди обвинений, выдвинутых против них, значился и подрыв церковных учений.

Положение церкви к концу столетия сильно изменилось. Секуляризация нанесла ее позициям сильный удар. Более половины из почти 950 монастырей не получили штатного содержания, перешли на положение приходских церквей, и их попросту закрыли. Скопились по стране, особенно в крупных городах, многие сотни безместных священников. Получение места часто сопровождалось поборами, вымогательствами, клеветой. А. Т. Болотов, известный мемуарист, писал о порядках в тамбовском архиерейском доме: «Всему положена была цена и установление. Желающий быть попом должен был неотменно принести архиерею десять голов сахару, кусок какой-нибудь парчи и кой-чего другого, например гданской водки или иного чего».

Но нередко священники, особенно сельские, влачили жалкое, нищенское существование и посему участвовали в восстаниях на стороне односельчан, например в годы пугачевского движения.

Большинство духовенства, особенно высшего, рассматривали себя как слуг государства. В связи с этим требовали (как, например, московский митрополит Платон (Левшин), наиболее талантливый из них), чтобы священный чин был хорошо обеспечен материально, иначе его не будет уважать простой народ. Платон выступал за подготовку новых людей к духовному званию, с тем чтобы они знакомились с основами вольнодумных воззрений, в том числе материалистических. Это давало бы им возможность противостоять губительным новым учениям («против неприятелей самых сильных и самых страшных»).

Власти иногда шли навстречу пожеланиям духовных лиц — предоставляли им привилегии (освобождение от телесных наказаний и др.), жаловали ордена, увеличивали земельные наделы и штатное жалованье. В ответ священники должны были исполнять некоторые полицейские функции в своих приходах. Так духовенство превращалось в привилегированное сословие.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Что такое синодальный период в истории Русской православной церкви? 2. Что изменилось в жизни церкви в результате реформ Петра I? 3. Как служители церкви отнеслись к петровским преобразованиям? 4. Охарактеризуйте Феофана Прокоповича.

В чем состоит необычность этого человека, в чем его нетипичность как деятеля церкви? 5. В чем проявились колебания в проведении политики властей по отношению к церкви при преемниках Петра Великого? В чем вы видите продолжение его политики?